Мотивация необходимости проведения совместной советско-британской операции «Согласие», реализованной войсками Великобритании и РККА СССР в Иране в кратчайшие сроки (территорию персов взяли под контроль в течение трех недель августа и сентября 1941 года), была обусловлена стратегической необходимостью: двум государствам, главным на тот исторический момент противникам воинствующих нацистов, просто целесообразно было оккупировать Иран.
Обоюдный интерес
Доктор исторических наук Юрий Голуб в своей научной работе, посвященной предпосылкам оккупации Ирана в 1941 году Великобританией и СССР, писал, что, начиная со второй декады июля того же года Советский Союз начал плотно работать с британским МИДом по Ирану, и первым ключевым документом серьезного сотрудничества Лондона и Москвы стало соглашение о совместных действиях против главного на тот момент мирового агрессора – гитлеровской Германии. Двустороннее соглашение предполагало оказание обоюдной помощи и отказ от сепаратных переговоров с нацистами. Спикером внешнеполитической политики Великобритании для первых лиц СССР в это время стал британский посол Стаффорд Криппс.
Сталин еще на этапе подготовки вышеупомянутого двустороннего соглашения встречался с Криппсом, они обсуждали иракскую ситуацию. Персия на начало Второй мировой войны ежегодно добывала свыше 8 миллионов тонн нефти, и немцы были очень заинтересованы в том, чтобы захватить этот энергетически важный геополитический плацдарм. По той же причине он был необходим и Великобритании с СССР. Кроме того, после начала Великой Отечественной Иран представлял собой стратегически оптимальную территорию для ленд-лизовских поставок на нужды Восточного фронта.
Поначалу советская и британские стороны обсудили методы и способы давления на Иран с целью пресечения немецкой активности в этой стране. И Москва, и Лондон дипломатическими путями быстро договорились о главном: гитлеровское влияние на Персию нужно минимизировать, а коли доведется – то и военным путем. Британцы понимали, что Гитлер считает их своим наиболее стратегически важным врагом (после СССР), и Черчилль не мог не считаться с мнением Москвы в обоюдовыгодных переговорах этих двух государств.
Как выстраивали общую концепцию
Как свидетельствуют МИДовские документы того времени из Национального архива Великобритании, британцы и их советские союзники долго и трудно выстраивали общий вектор взаимодействия, хотя с лета 1941 года на совместных переговорах иранская проблема была одной из главных тем для обсуждений. Судя по материалам архива внешней политики РФ, Стаффорд Криппс постоянно настаивал на ускорении применения «военных демонстраций» в переговорах с Тегераном по поводу уменьшения немецкого влияния в этом государстве и докладывал о своей позиции в Лондон. Там же считали, что это выходит за рамки британской политики по отношению к нейтральному Ирану, государству, не принимающему участия в Великой Отечественной войне.
Британское и советское правительства разными дипломатическими способами убеждали иранского шаха Резу Пехлеви отказаться от поддержки наращиваемого немецкого влияния в Иране, в Персию посылались дипломатические ноты с требованием о высылке определенных германских граждан из этой страны.
В материалах «Документы внешней политики СССР. Том 24. 22 июня 1941 г. – 1 января 1942 г.», опубликованных в издательстве «Международные отношения» в начале нулевых, говорится, что параллельно с иранским вопросом СССР пытался в дипломатических переговорах с Британией поднимать вопрос и об открытии второго фронта. Черчилль тогда дипломатично уходил от этой темы. Но одновременно настаивал на том, чтобы ускорить проведение совместной военной оккупации Ирана.
Мнение Черчилля
По словам доктора исторических наук Юрия Голуба, глава Великобритании уже после Великой Отечественной так обосновал «британский дрейф в сторону военной акции в Иране»: «Необходимость доставлять Советскому правительству вооружение и различного рода материалы, исключительные трудности арктического пути наряду с будущими стратегическими возможностями, сделали весьма желательным открытие широчайших коммуникаций с Россией через Персию.
Персидские нефтепромыслы являлись важнейшим военным фактором. В Тегеране обосновалась активная и многочисленная германская миссия, и престиж Германии был высок…». При этом, по признанию Черчилля, он «не без некоторой тревоги решался на персидскую войну».
… Как отмечал известный отечественный востоковед и историк спецслужб Николай Долгополов, у первого советского государства с Персией (до 1935 года наименование Ирана) в 1921 году был заключен двусторонний договор: если третья страна станет использовать территорию этого государства для создания военных баз, угрожающих безопасности России, то советская республика (тогда еще не СССР) получает право ввести войска в Персию.
Поэтому даже де-юре с точки зрения международного права со стороны СССР военное вмешательство в дела Ирана в 1941 году было обоснованным. Как писал американский политолог и крупный специалист по ближневосточной политике Кеннет Поллак, американцы, используя персидский коридор, переправили порядка трети всего груза СССР, предназначавшегося по ленд-лизу. Всего же по этой «дороге жизни» было доставлено свыше 5 миллионов тонн продукции военного назначения.
