Закончился первый месяц моего обучения в сербском иконописном ателье. Вообще курс рассчитан на один год (145 часов очной практики и 24 из них уже прошло). Весь месяц мы работали с одними и теми же копиями и весь следующий будем продолжать учиться на них. Причем, это каждый раз буквально один и тот же лист бумаги:
- в первые дни на него наносится копия карандашом
- в следующие она обводится темперой и акрилом для отработки изменения толщины линий
- в следующие на лики и руки наносится основной тон кожи в 4-6 слоев
- затем на этот тон будут наслаиваться следующие, в том числе и цвета одежд
Лист все это выдерживает с трудом, потому как краски требуют большого количества воды, а бумага обычная принтерная, но таковы издержки.
Про работу с ликами
Любопытно, что при работе с иконой возникают совсем другие чувства, чем при работе с живописью. И дело даже не в том веришь ты в Бога или нет: среди нас есть мужчина, художник, который вообще не верующий и даже не крещеный, а иконы хочет научиться писать просто для сохранения традиции и для перенятия некоторых мотивов в свои обычные работы (он пишет маслом). Конечно, его иконы при таких условиях иконами на самом деле никогда не станут и с точки зрения церкви будут считаться картинами – их никто не освятит, но при желании и это можно изменить. Можно верить в святость изображенных людей, можно не верить, тем более что и внутри церквей в разные времена отношение к иконам разнилось, и даже это не так важно. Другие же чувства вызывает скорее осознание того факта, что перед тобой стилизованный портрет человека, который действительно жил и ходил под этим небом, причем возможно с тех пор прошло уже две тысячи лет, а человек этот делал что-то выдающееся. Что-то, благодаря чему люди не только канонизировали его, но и пронесли имя через века – ведь на самом деле существуют тысячи святых, о которых едва ли помнят хотя бы историки. Занятно и то, что, строго говоря, среди святых есть очень разные люди и многие из них не вели какой-то особый благочестивый образ жизни, не были монахами или священниками, не отличались подвигами милосердия, а многие и вовсе были заядлыми грешниками. Последние часто канонизировались потому, что несмотря на всё остались до последнего верны своей идее и ради нее были готовы даже мучительно погибнуть. Есть, конечно, и весьма спорные истории канонизации (в том числе и подвергаемые сомнению церковниками), но о таких святых обычно довольно быстро забывалось, либо почитаются они в основном в какой-нибудь конкретной местности. Можно быть уверенным что те лики, которые сейчас пишутся массово, это портреты людей действительно достойных того, чтобы их помнили, и твоя икона – часть этого. Так что и без всякого религиозного контекста, конечно это вызывает иные чувства, чем написание вазы или портрета условного Васи, который друзья заказали ему на день рождения.
Лазурность проплазмы
Связано ли сербское слово "лазурност" со словом "лазурь" (встречающимся в том или ином виде и в других языках, например, в английском это "azure") я судить не берусь, потому как не лингвист и не филолог. Известно ли это доподлинно последним, я тоже не знаю. Мои познания относительно этого вопроса кончаются на том, что к синему цвету это не имеет никакого отношения, а "лазурное небо" для серба звучит примерно как "очень высокое, полное воздуха и света".
Каждый слой иконы пишется именно "лазурно" и хотя хочется перевести это как "прозрачно", это все же неправильный перевод – иначе мы бы сказали "провидно", "прозирно". Здесь же подразумевается нечто более сложное, чем просто полупрозрачный слой краски. Это понятие включает в себя не только технику нанесения, сравнимую с акварелью (в краску добавляется колоссальное количество воды), но и определенный подход к свету. Каждый слой должен как бы светиться сам по себе. Сложно описать, как именно должен светиться оливковый подтон, но для этого мы и используем другое и менее буквальное слово.
"Проплазма" же слово греческое (и в оригинале там скорее "с", нежели "з"), а по-русски называется это "санкирь" или "роскрышь". Являет собой ничто иное, как первый тон кожи святых на иконах. В зависимости от местности и школы это цвета разные, от зеленого до коричневого. В сербской традиционной иконописи проплазма всегда цвета темнеющих оливок. В русской иконописи санкирь чаще бывает в тонах коричневого и охры.
Иконопись это единственный вид искусства, дошедший до наших времен, где все пишется от темного к светлому. Поэтому уже дальше на проплазму кладутся всё новые и новые слои, каждый из которых будет светлее предыдущего. Именно из них и складывается объем изображения.
