Весь день до самого вечера Анечка была очень грустной, не хотела выходить из дома, не смотрела телевизор и сидела одна в своей комнате.
На следующий день бабушка радостно сообщила ей, что плохая крыса попалась в ловушку, который дедушка поставил у куриной клетки. Теперь она больше не сможет обижать цыплят. Дедушка очень строго наказал плохую крысу. Поделом ей. Но Анечке запретили на пару дней подходить к куриной клетке, потому что нужно как следует напугать других крыс и куниц. Так сказала бабушка.
Анечка была в отчаянии. Крысу наказали вместо нее. Конечно же, крысы ужасно гадкие, но ведь на этот раз виновата вовсе не крыса. Наверное, наказанная крыса сидит в ловушке рядом с куриной клеткой. Анечка почувствовала, что просто должна ее увидеть. Попросить у нее прощения, а потом все-таки признаться дедушке и бабушке, что крыса тут ни при чем.
Улучив минутку, Анечка побежала к куриной клетке.
Когда девочка подбежала к клетке, то сначала не могла ничего понять. Где же наказанная крыса? Наседка и цыплята, как обычно, копались в песке, но никакой ловушки с крысой нигде не было видно. Анечка покрутила головой, и когда ее взгляд упал на дверцу клетки, она замерла от ужаса. На дверце в петле висела мертвая крыса. Выражение мордочки мертвого зверька было укоризненное и жалобное. Оно как будто говорило: «Смотри, что со мной сделали, и все из-за тебя! Это ты должна здесь висеть, а не я. Это ты убила цыпленка! Это ты убийца!»
Анечка, как зачарованная, подошла к клетке поближе и увидела, что зубки крысы вымазаны кровью. Крик ужаса замер в горле девочки, и она опрометью бросилась к дому.
***
Когда Анечка подбежала к крыльцу дома, она упала, ударилась о ступеньку, разбила колени в кровь, и ее вырвало. Бабушка в ужасе бросилась к ней. Анечка все тряслась от рыданий, ее скручивали все новые и новые позывы на рвоту. Дедушка побежал звонить в скорую и родителям внучки.
***
В больнице Анечке пришлось пробыть довольно долго. Колени были так сильно разбиты, что пришлось накладывать швы. Кроме того, удар о ступеньку сместил коленную чашечку. Все это было очень больно, и Анечка все время горько плакала. Мама и бабушка не отходили от нее, и она много раз собиралась рассказать им, что случилось на самом деле, но каждый раз у нее не хватало смелости. «Я не только убийца, но еще и трусиха, подлая трусиха», — корила себя девочка.
Мама ругала бабушку за то, что та не досмотрела за ребенком, и вот что получилось: девочка в больнице, шрамы на коленях останутся, наверное, на всю жизнь, все лето испорчено. Бабушка раскаивалась, просила прощения у мамы, просила прощения у Анечки, а девочке от этого становилось только еще грустнее.
***
Когда Анечку наконец-то выписали из больницы, бабушка опять позвала ее в гости. Но Анечка в ответ ужасно расплакалась и закричала, что никогда больше не поедет к бабушке, никогда-никогда-никогда. Мама опять отругала бабушку, велела подождать и дать ребенку успокоиться.
Анечка так и не смогла успокоиться. С того злополучного лета она больше никогда не ездила к бабушке. И каждый раз, когда мама спрашивала ее, не хочет ли она поехать в гости, девочка заливалась слезами, и кричала, что не поедет ни за что на свете. Мама объясняла это пережитым стрессом из-за травмы. Бабушка сокрушенно с этим соглашалась. Сама виновата — нужно было лучше смотреть за ребенком.
На самом деле Анечке ужасно хотелось поехать к бабушке. Но когда она вспоминала про то, как хрустнула в ее кулачке шейка цыпленка, и как смотрела на нее мертвая крыса, из глаз ручьями текли слезы. Нет, нельзя туда больше ездить.
Хуже всего было то, что Анечка больше не могла разговаривать ни с бабушкой, ни с дедушкой, когда они приезжали в гости в город. Она сторонилась их и вела себя как чужая. Ей хотелось броситься к ним на шею, обнять, поцеловать, но она не могла.
***
Когда Аня подросла, шрамы на коленях стали почти незаметными, но с бабушкой общаться она по-прежнему не могла. Наотрез отказывалась ездить в деревню, старалась не разговаривать с бабушкой, когда та приезжала в гости. Постепенно бабушка привыкла к тому, что внучка ее больше не любит, и смирилась с этим.
Об истории с цыпленком Аня никому так и не рассказала. После смерти дедушки у нее началась настоящая депрессия, и мама даже отвела ее к детскому психологу. Но и психологу Аня не смогла открыть своей страшной тайны. Ей казалось, что все отвернутся от нее, если узнают о том, что она сделала.
***
Бабушка тяжело заболела, когда Аня училась на последнем курсе института и готовилась к свадьбе с Сергеем. Мама переехала в деревню к бабушке, чтобы ухаживать за ней и помогать по хозяйству. Аня по-прежнему не могла заставить себя приехать. Сергей очень подружился с бабушкой Ани, и часто ее навещал. Аня же обязательно выдумывала себе какие-нибудь неотложные дела, связанные с учебой, и оставалась дома. Всякий раз у нее возникало чувство ужасной вины перед всеми, и особенно перед бабушкой.
Бабушке становилось все хуже и хуже, и она решила подарить дом внучке. Ане ужасно этого не хотелось, но она не смогла придумать никакой отговорки. Пришлось ей выполнить все формальности сделки. Она так и не смогла посмотреть бабушке в глаза все это время. Бабушка уже привыкла, что Аня с ней холодна, и не расстраивалась. Ей было достаточно просто видеть внучку.
Дом перешел в собственность Анны, но мама и бабушка все продолжали жить в нем. Анна так туда ни разу после истории с цыпленком и не заехала. Она твердо решила, что продаст дом при первой же возможности.
И вот эта возможность настала — бабушки больше нет. После похорон мама сама сильно разболелась и попала в больницу. Анна приступила к осуществлению своего плана: нужно срочно продать дом, пока мама в больнице. Так проще: меньше объяснений, меньше ссор.
Ценных вещей, которые следовало бы забрать, в доме было мало. Пожалуй, только альбомы с фотографиями, книги и старинный киот. Все уместится в легковушку Сергея. Нужно съездить и забрать. На этот раз Анна не смогла придумать причину, почему Сергею следует ехать одному. Кроме того, она внезапно почувствовала какую-то необъяснимую тягу к этому дому. «Тянет, точно преступника на место преступления, — думала она. — Но, может быть, если приеду, увижу место, где была так счастлива в детстве, и эта моя дурь пройдет? Ведь я уже взрослая женщина. Прекрасно понимаю, что эти детские страхи давно пора выкинуть из головы. Может быть, раздумаю продавать, ведь Сережка против продажи, и он прав».
***
Анна с Сергеем вышли из машины, и направились к дому, держась за руки. Она не была здесь больше двадцати лет, но все казалось почти таким же, как она помнила. Это было неприятно. Если бы сад зарос или еще что-нибудь изменилось, ей было бы легче. Даже кусты роз под окнами остались прежними. Наверное, мама купила новые кусты в прошлом году. Анна задумалась, припоминая. Точно. Мама хлопотала с этими розами, как же она могла забыть. Было же много разговоров, чтобы убрать старые кусты, которые уже совсем не цветут, и посадить свежие.
Анна изо всех сил уцепилась за воспоминания об этих розах. Она так любила играть под цветущими кустами. И бабушка позволяла ей рвать цветы, сколько угодно. Но Анечка почти никогда не срывала розы, ей было их жалко. А бабушка делала красивые букеты и ставила их на обеденный стол. Розы наполняли своим благоуханием весь дом. Теперь бабушки больше нет, и дедушки тоже. Анна столько лет не могла с ними нормально общаться и все из-за какого-то дурацкого цыпленка, который все равно через несколько месяцев должен был оказаться у нее на тарелке. Теперь-то она это прекрасно знает. Это же надо быть такой истеричкой, чтобы столько лет переживать из-за цыпленка!
Тут взгляд Анны упал на крыльцо. На верхней ступеньке стоял тот самый маленький желтенький цыпленок и весело попискивал, склонив набок головку.
Анна без чувств повалилась на руки мужу.
---
Автор рассказа: Светлана Холкина
---
Кровь от крови моей
Алла наконец-то добралась до автостанции. Можно было не волочить тяжелые сумки, вызвать такси и доехать с ветерком. Можно было вообще никуда не ехать – дочка и сама в гости приехать в состоянии, не сахарная.
Но… Она так измучена работой, ее девочка. Работой, большим городом, бесконечной чередой дел – весь мир взвалила на себя Маринка, хрупкая Маришка, Марочка, Маруся… Когда она успела повзрослеть, ее маленькая дочка?
***
Тогда и успела. Она всегда была самостоятельной, с детства. Она всегда пыталась помочь родителям, таким же, как и она сама сейчас, измученным, загнанным, усталым. А потом она полюбила… И что? Аллу ждало лишь беспросветное будущее – расплата за любовь. Господи, как звучит пафосно: расплата за любовь… Соседка Варвара, простая баба, родная душа, говорила тогда:
- С жиру бесишься? Хрен на блюде тебе подай! Мужик ей не такой! Какой есть, такого и терпи! Думаешь, больно сладко одной? Одной, да с девкой на руках? Думаешь, сладко?
Алла молчала, убитая наповал предательством Виктора, дышать была не в состоянии, не то, что говорить! Варя, раздраженная инертностью своей любимицы (Ни рыба, ни мясо, Господи, прости!), громко хлопала дверями, обидевшись смертельно.
В комнате гулила крохотная Марочка, пухлощекая, румяная. Счастливая в своем незнании. Ей пока ничего не надо: лишь бы мама была, теплая мама, с теплыми руками и вкусным молочком. Лишь бы сухо и светло, лишь бы сытно и покойно – как мало надо младенцам, все-таки! Витя предал не только Аллу, но и Марочку предал Витя. Поменять семью на чужую женщину… Как можно вообще такое?
Можно было простить, закрыть глаза на легкую интрижку, сохранить брак, вцепившись в него когтями, как вцепляются в свой брак многие другие женщины. Но Алла не хотела. И не желала. Предательство, единожды свершенное, свершится еще много раз. Зачем?
- Ты ненормальная! Ты – дура непроходимая? За что? А ребенок – как? Да я же не бросал тебя, идиотка, и бросать тебя не собирался, хотя жить с тобой невыносимо! – кричал тогда Витя.
Он прав был, Витя, прав: жить с такими, как Алла, невыносимо. Не было у нее своего мнения, гордости не было, она вообще пугалась громкого голоса, плакала, когда муж сердился, терялась, когда ее перебивали во время разговора, густо краснела и пряталась в уголок. Размазня бесхребетная. А тут – раз, и уперлась: уходи! Кретинка!
Алла сама не понимала, как. Ее вовсе не так воспитывали. В первую очередь – благо ближнего! Никому не досаждай! Отдай свою душу людям! Ты – ничто, народ – все! Лозунги родителей – учителей с большой буквы. Они не умели жить для себя, у них-то и семьи толком не получилось. Их семья – школа.