Они вошли в квартиру. Иван оглядел длинную прихожую, сияющую чистотой, на стенах которой были развешаны интересные картины, выполненные то ли умелой детской рукой, то ли уверенной взрослой, но однозначно чувствовалось, что талантливой. Все двери в комнаты, которых было много, были закрыты, кроме одной – двери в кухню.
– Руки можно помыть здесь, – сказала Нина, принимая его пальто, девушка указала на дверь в ванную.
Как и в прихожей, там была стерильная чистота – всё блистало свежестью и белизной. Главное он не заметил доказательств мужского присутствия в квартире. Вытерев руки об белоснежное полотенце, он направился в кухню, где его ждал обещанный обед.
Иван вошёл в комнату и, так же был поражён чистотой и порядком царившим в помещении. На стенах были развешаны картины, написанные похоже тем же мастером.
На накрытом к обеду столе стояли две тарелки с борщом – удивительно насыщенного цвета, плетёная тарелка, укрытая льняной салфеткой, с нарезанным треугольником хлебом, вазы с пирожками и пирожными. Обстановка, интерьер, ароматы и атмосфера – так понравились молодому человеку – он так легко здесь себя чувствовал, что с великим счастьем остался бы тут навсегда. Красивая и милая хозяйка, так волновавшая его, стояла возле стола в симпатичном платьице, подчёркивающем все прелести её стройной фигуры.
– Это Ваши произведения? – указывая на картины, спросил он.
– Нет. Это работы Светланы, – просто ответила девушка.
– Талантливо.
– Прошу к столу. Как говорится, чем богаты…
Иван сел на стул и только сейчас заметил, улыбающуюся рожицу нарисованную сметаной в борще.
– Это я?
– Это просто для настроения. Приятного аппетита! – улыбаясь произнесла молодая хозяйка.
– Спасибо. Приятного аппетита! – усаживаясь за стол сказал гость.
После первой же ложки он почувствовал, как вкусен борщ. Много раз он ел его и Елизавета Васильевна часто готовит и вкусно готовит, но этот необыкновенно был вкусен.
– У Вас очень вкусный борщ! Вы не только красавица, но и отличная хозяйка, – восхитился он.
Девушка весело рассмеялась, ей были приятны похвалы Ивана.
– Нет – это мама у нас мастерица. Я, конечно, тоже могу, но такой вкусный у меня не получается.
Видя, с каким удовольствием мужчина съел суп, она предложила ещё – тот отказался.
– Могу порекомендовать Вам, ещё белую рыбу в пряном соусе, запечённую с овощами, – шутливо на манер официанта предложила Ниночка.
– Нет, спасибо. А вот пирожок бы я опробовал, уж очень аппетитно выглядит.
– Тогда чаю? Черный или зелёный? Или может быть кофе?
– Кофе только по утрам пью и то чтобы поскорее проснуться. Если не затруднит – зелёный и без сахара.
– Ни сколько не затруднит. После того, что Вы для меня сделали – я готова за Вами поухаживать, тем более на правах хозяйки.
– Только за что-то, Вы готовы за мной поухаживать?
Вопрос смутил Нину и она, чтобы поменять тему, предложила отведать ему и пирожное.
– Спасибо. Всё у Вас очень вкусно, думаю, в ресторане вряд ли так накормят.
Ему очень не хотелось уходить, но боясь показаться назойливым и разочаровать в себе девушку, решил покинуть гостеприимную хозяйку.
– Мне пора. Благодарю за обед, – сказал он девушке. Поднялся из-за стола, направился в прихожую.
– Вам спасибо, что согласились со мной пообедать. И за машину. Мне очень неловко, что не хотите взять оплату за её ремонт.
– Очень хочу! Вы, всё равно должны поужинать со мной, когда сможете.
– Хорошо. Я обещаю Вам, что обязательно с Вами поужинаю, только не сегодня.
Иван надел пальто и ботинки, снова поцеловал руку девушке.
– У меня есть для Вас небольшой подарок.
Она открыла дверцу шкафа и достала вязаную шапочку, купленную ею специально для него.
– Я беспокоюсь о вашей обнажённой голове, –сказала она, смущённо улыбаясь, сама одела шапочку и поправила. – Очень Вам идёт этот цвет. Посмотрите сами.
– Я как-то не думал, что могу носить шапки. Спасибо за заботу.
В порыве нежности он обхватил тонкую талию девушки одной рукой, а другой за плечи, прижал к себе, ласково обнимая.
Нина, если бы не находилась в крепких объятиях, упала бы к его ногам – всю её женскую сущность, обделённую мужским вниманием много лет, охватило небывалое блаженство; так ей было приятно, тепло и уютно находиться рядом с ним. Взяв себя в руки, она высвободилась и не глядя на него, еле сдерживая волнение произнесла:
– И ещё кое-что! Одну минуту.
Она удалилась в мастерскую и вскоре вернулась, держа в руках, прямоугольный предмет аккуратно и надёжно завернутый в плотную бумагу.
– Обещайте, что посмотрите только дома.
– Обещаю! – отозвался Иван, продолжая смущать девушку своей нежной улыбкой.
– А как же Вы домой попадёте? Давайте я Вас подвезу.
– Нет, что Вы. Я и так у вас столько времени отнял. Такси вызову.
– Вызывайте при мне. Не надо мёрзнуть на улице.
– Мне теперь никакие холода не страшны, – сказал он, так же улыбаясь, плотнее надел шапку на свою безволосую голову.
Нина, снова смутившись, опустила глаза.
Как же ему нравится эта милая девушка! Как он столько лет прожил без неё? Метался, мучился в одиночестве, пытался наладить отношения с другими женщинами. Всё было не то. Сердце всегда молчало. Только молодость требовала продолжения жизни и страсти.
А теперь-вот оно настоящее чувство пришло. Только бы не спугнуть, не потерять его, а сохранить и распалить до самого края.
– Нина, какие у Вас планы на новогодние праздники? – осторожно спросил Иван. – Может, съездим куда-нибудь?
Девушка подняла взор, и в чудесных глазах он прочитал разочарование. Это ужаснуло его.
– Нет! – поспешно ответила она. – Я занята. Мы с семьёй уезжаем из города, – прохладно произнесла она, и её лицо стало напряжённым.
Зазвонил телефон – такси ждало у подъезда.
– Спасибо за всё. До свидания, – произнесла девушка, всё же еле ощутимо прикоснулась губами его щеки. – С наступающим праздником Вас.
– До свидания. И Вас с наступающим Новым годом, – он понял, что всё испортил. Только мимолётный, прощальный поцелуй, оставлял крохотную надежду на следующую встречу.
Иван был расстроен. Он злился на себя, готов был биться о стену головой, только бы всё исправить. Нет, он не отступится! Ни за что не отступится! Если жизнь свела его с этой чудесной девушкой, рядом с которой его душа поёт, а сердце рвётся из груди от радости. Он сделает так, чтобы она поверила ему. Ответила на его чувства. Сидя в машине, он мысленно казнил себя. Глядел в окно немигающими глазами. Дед назвал его слабаком. Вероятно за то, что он не стал бороться за возвращение жены, когда та уехала на стажировку в США, после окончания аспирантуры и не вернулась. Нет. Он больше не будет слабаком. Он добьётся её, чего бы это ни стоило.
Ивану показалось, что на остановке, он увидел знакомое лицо. Попросил водителя остановиться и чуть – чуть вернуться. Да, это был сын Кирилл. Он громко позвал его, но тот не слышал. Тогда набрал номер телефона.
– Кира, зову тебя - не слышишь! Посмотри направо, я в такси! – удивляясь себе, почти крикнул Иван. Он помахал рукой – мальчик заметил его.
– Привет, Па, - поздоровался он, садясь в машину. – Ты почему на такси?
– Так получилось. А ты, тут как оказался?
-Да... я... тут… к другу приезжал. Погуляли немного, – ответил сын. Кирилл старался скрыть смущение, но ему это не удалось.
Отец, заметив состояние сына, наконец-то улыбнулся. Кирилл вырос – то ли радоваться, то ли грустить.
– И сколько косичек у твоего друга? – спросил Иван и, заметив, что сын вдобавок к смущению, ещё и покраснел, примирительно добавил. – Ладно, ладно, не буду тебя смущать.
Они подъехали к дому, когда уже давно горело уличное освещение и окна в домах, постепенно, загорались яркими огнями. Иван бережно достал из машины прямоугольный свёрток – подарок и направился с сыном к дому.
– Что это у тебя? – спросил сын.
– Представляешь? Подарок! Что бы там ни было – это самый дорогой подарок! – ответил молодой отец.
– Па, ты влюбился? – неожиданно для Ивана спросил сын, лукаво улыбаясь.
Мужчина резко остановился, удивлённый вопросом сына, но он прозвучал так просто и естественно, что ему стало смешно.
– Ты, как это определил? – удивлённо с улыбкой спросил сына Иван.
– Да, ты светишься весь, что фонари можно выключить и будет светло.
– Кирка, какой ты у нас взрослый уже! – он обнял сына за плечи, ответил. – Да, сын, я встретил самую замечательную женщину на свете!
– Нет, папа. Самую замечательную женщину на свете встретил я! Правда, она пока только девочка...
На удивление отец и дед были дома.
– О! Наши мальчики прибыли! Светятся оба, как три солнца каждый, – Роман Кириллович поздоровался с сыном за руку и обнял внука.
Кирилл Иванович обнял обоих и поцеловал в макушку Кирюшу. Опытным взглядом он оценил принесённую внуком вещь.
– Что там у тебя, покажешь? – спросил дед.
– Дед, сейчас. Подожди минутку. Посмотрю сначала сам, а потом, если можно покажу всем. Я и сам не знаю что здесь, –ответил Иван несколько смущённо, удалился в свою комнату. Через минуту, оттуда раздался заразительный смех. Все поспешили к нему.
Иван держал картину на вытянутых руках и смеялся до слёз. Дед, отец и сын, взглянув на неё, дружно расхохотались и смех этот долго не умолкал.
– Вот это да! Я уже не помню, когда так веселился! – вытирая слёзы, сказал Кирилл Иванович, всё ещё улыбался.
– Да!.. Шедевр! – оценил отец, обнял сына за плечи и, продолжая смеяться спросил.
– Наверное, в парике позировал?
– Па, этот портрет написала она? – сын выдал отца своим вопросом.
– Вообще - то, отличный портрет. Очень похож! – ответил всем молодой мужчина. На картине был изображён Иван, облокотившийся, на свою машину, но почему - то она была красного цвета. Вокруг буйство пушистого снега – зима. Но самое главное – у него была не совершенно безволосая голова, а её украшали тёмные, волнистые волосы до плеч, на которые успели упасть крупные снежинки. Такую прическу он носил много лет тому назад, когда был ещё женат на маме Кирюши. После их расставания - он сбрил с головы свою шевелюру. И не от того, что хотелось перемен...
– Да. Мастер постарался или постаралась? Видимо ты с ней давно знаком? Таких волос ты уже несколько лет не носишь, – продолжая восхищаться полотном, спрашивал дед, внимательно рассматривая картину.
– В том то и дело, она никогда меня таким не видела, – ответил Иван. Он смотрел на свой портрет горящими глазами.
– Ага. Так всё-таки она! Отличная техника! Так молодые художники сейчас редко кто работает. Что - то я не могу прочесть фамилию художницы. Мил… Миронова, Милованова? Как её зовут?
– Извини дед, но до фамилии у нас ещё не дошло.
– Странно. До фамилии не дошло, а до картины дошло! Да. Отстал я от жизни совсем.
– И за какие же заслуги тебя увековечили? Наверное, что-то глобальное, – произнёс Роман Кириллович, продолжая весело улыбаться.
– Ну, хватит, Роман, парня изводить! Всему своё время. Только ты, Иван, на сей раз, не будь тряпкой.
– Понял дед. Если я упущу её, не знаю, как буду дальше...
– Ещё один мученик! Ладно, пойдёмте ужинать. В коем-то веке – вместе к ужину собрались, – Кирилл Иванович первым направился в кухню.
– Я собственно сыт. Просто посижу с вами, потом чай попью.
– Что? В гостях был? – Кирилл – младший, вопросительно посмотрел на отца.
– Был. Знатным борщом накормили. Я такого никогда не ел.
– Да, что ты, папа. Вот я ел, действительно, необыкновенно вкусный борщ.
Все мужчины одновременно удивлённо посмотрели на мальчика.
– Ты, ел суп? – спросили они.
– Невероятно! И под какими же пытками тебя заставили? – спросил Иван сына, распушив при этом его волосы.
– Что вы смеётесь надо мной! От такого борща вы бы тоже не отказались, – немного обидевшись на старших, сказал Кирилл.
– Кто готовит настоящий борщ в городе? Настоящий борщ, когда все овощи свежие – только что с грядки. Самый вкусный борщ ел я! – Роман Кириллович улыбнулся в усы. С тех пор, как он начал разыскивать Наташу, у него отросла внушительная бородка и усы – они очень шли ему. Он себе пообещал, что побреется, только когда они встретятся.
– Хорошо, что Лиза ушла. Одному мне нравится её борщ. И не расстраивайте её своими разговорами, – Кирилл Иванович совершенно серьёзно предупредил своих родственников.
– Что ты, дед, мы не собираемся её обижать. Она очень вкусно готовит. Все со мной согласны, – успокоил деда Иван.
– Мы же просто так спорим, отец. А всё - таки, я ел самый вкусный борщ! Всё. Не спорьте со мной, – заключил Роман Кириллович, улыбаясь. – На повестке дня ещё один вопрос. Я забронировал билеты . Кто со мной? Кирюша?
Мальчик, глубоко вздохнув, грустно произнёс:
– Чего тут делать. Скучно. Еду.
– Иван?
– Похоже, и я еду. Ты же говорил, что и здесь зимой много развлечений, – напомнил сыну Иван.
– Говорил, а теперь передумал, – таким же невесёлым голосом ответил Кирилл.
– А ты как же оставишь свою девушку? – спросил дед.
– Они куда - то уезжают. Да она пока не моя девушка. Вернее сказать, она пока не знает, что она моя девушка, – улыбаясь, сказал Иван, вспоминая лёгкое прикосновение губ Нины.
– Отец, ты с нами? – спросил Роман Кириллович.
– Думаю, я останусь. У меня дела. Может быть в другой раз. Что же, спасибо Лизе за ужин. Пойду к себе...
Через какое-то время к нему в комнату постучали.
– Входи! – отозвался он.
Вошёл Иван, глядя деду в глаза, улыбался широкой счастливой улыбкой.
– Дед, можно с тобой поговорить?
– Слушаю, тебя, дорогой.
– Дед тут такое дело – нужна твоя помощь.
– Я всегда рад тебе помочь.
– Вернее, дед, помощь нужна не мне.
– Ей? – спросил, улыбаясь, в ответ Кирилл Иванович, имея в виду, автора картины.
– Да. Она как-то проговорилась, что её уволили с работы, и мне бы очень хотелось ей помочь.
– Она тебя попросила об этом?
– Что, ты, дед. Она ничего не знает о нашей семье. Я даже не знаю, как сказать ей о том, что могу помочь. К тому же я, наверное, её обидел.
– Чем же? – возбуждённо спросил мужчина, его седые брови взлетели вверх.
– Я предложил ей куда-нибудь поехать на праздники. Думал, что она обрадуется, а она обиделась. Всё время забываю, что она не такая как все, что Нина особенная. Может быть, у неё есть ещё картины, и мы бы их выставили в твоей галерее.
– Значит, её Ниной зовут. Редкое имя для нашего штормового времени. Надо подумать.
– Дед, пожалуйста, давай поможем ей. У меня будет повод позвонить ей снова.
– Хорошо. После праздников решим твою проблему.
– Спасибо, дед! – Иван по-мужски, обнял и поцеловал любимого деда.
– Да, не за что пока.
– За надежду, – всё так же улыбаясь сказал внук и вышел из комнаты.
– Надежда должна оставаться у человека, – произнёс старший Велесов, а его мысли уже уносились далеко, далеко в прошлое...
Нчало: