Файнс сыграл суперэго Онегина, сверхчеловека 20-х годов 19 века, субъекта без границ. Файнсу вообще хорошо даются роли психопатов. Вспомним хотя бы его сверхъестественную игру в «Пауке» и «Красном драконе» (2002). Но СЫГРАТЬ ПУСТОТУ! Хотелось бы разгадать его работу над ролью до сих пор до конца не понятого героя первого русского романа в стихах.
В первых кадрах фильма Онегин похож больше на Дориана Грея Оскара Уайлда со смещением спектра откровенного разврата в сторону биполярности байроновского Чайлд-Гарольда.
В имении почившего дядюшки герой Файнса больше европеец, чем русский, что вполне соответствует истине. Россией веками правил европейский класс аристократии. У нас никогда не было культурного суверенитета, разве что фольклорная самобытность низших сословий.
Далее, в доме Лариных зритель открывает для себя язык взглядов и психологических жестов. Браво постановщику!
Версия Онегина в прозе, да ещё на английском звучит не менее изысканно, чем в стихах Пушкина. История становится более психологически окрашенной и выигрывает от картинной интерпретации характеров. Удивительно, но нет российских экранизаций «Онегина» в прозе!
Главный герой фильма не Онегин, а Татьяна Ларина, которую исполняет неожиданно по-русски Лив Тайлер с явной имиджевой ссылкой на её прекрасную роль в фильме «Ускользающая красота» (1996), пожалуй, даже с более выраженным эротизмом и чувственным символизмом в «Онегине».
Она с легкой непосредственностью нимфы приходит одна в дом Онегина, чтобы взять по обыкновению книгу из библиотеки дяди. Она прекрасно чувствует себя в пространственном мире, чувственно совпадая и с природой, и с красотой и обаянием дворянского деревенского уклада.
К Татьяне совершенно не относится провинциальный стиль, обычно выраженный маниакальной претензией на столичную светскость, манерностью и выпячиванием своего мнения или «талантов». Она уверена в своей совершенной полноценности, пришедшей из ниоткуда, от звезд и ветра, свободной мысли и свободного чувства, от тайны жизни.
Ларина как комета в деревенской среде высшего общества. Она не лучше и не хуже. Она просто другая и может принадлежать только другому из иного мира.
Она не боится быть скомпрометированной выражением свои чувств Евгению. Они выше и сильнее чьего бы то ни было суждения. После отказа Онегина она поняла, что гостье из другого мира почти невозможно говорить с людьми, тем более с мужчинами, на понятном только ей языке природной женственности.
В фильме нет никакой привычной для нас драмы. Просто факт душевного несоответствия, несогласованности звучания душ. Лив Тайлер сыграла роль Татьяны так, что та даже не поняла, почему мужчина, которому она предложила свою уже состоявшуюся любовь говорит с ней свысока и добрым, но покровительственным тоном, считая её слабой из-за того, что она влюблена. Онегин ошибался, когда думал, что она предлагает ему какое-то действие, останавливая её. Он был просто глуп и глух. Он пришел из мира стереотипов и вернулся туда же ни с чем, побывав в другом измерении, где звезды светят магическим светом недостижимости, идеала. Татьяна увидела в Онегине собственную тень, которой она могла отдать свою плоть и кровь, но он отделился от неё, чтобы жить собственной жизнью и обрести проклятие копии без оригинала.
Высшее общество в фильме показано великолепно, без всякой карикатурности и пушкинского нигилизма, наполняющего его собственное сочинение. И Ларины, и Ленский, и, казалось бы, сам Онегин принадлежат по родству души этой среде изысканности, безупречного вкуса, такта и весёлого обаяния. Аристократизм в крови. И кое у кого скверна в сердце. Отличные съёмки в Петербурге: и внутренние убранства дворцов и великолепные костюмы элиты высшего света, и пушкинские места – Мойка, Староконюшенный, Летний сад, Кронверк.
Пушкин в Татьяне изобразил идеальную женщину, которой он сам со своим Онегиным принципиально не достойны. Татьяна талантлива полнотой жизни, протекающей через неё и создающей в ней удивительные грёзы о счастье, вдохновляющие душу образы. Онегин для неё – повод раскрыться на встречу своей мечте, совершить смелый поступок ради себя, предпринять экспериментальный шаг, рискованный жест на грани падения, что подтверждает её воинские качества достойного претендента на собственную жизнь и выбранную только ей судьбу. Гордая принадлежность к аристократическому сословию не даёт ей право отступать даже перед полной неизвестностью и глубокими сомнениями.
А Онегин (тот Онегин, из первых кадров фильма, а не добрый и учтивый сосед) отказал Татьяне не из благородства, не из жалости, не из дружеского участия. Он вероятно психологический садист в дорогом костюме и ему нравится топтать людей, а красивых женщин он привык ломать как кукол.
Все в фильме вплоть до сцены дуэли было аутентично Пушкину и рожденному им Голему Онегину. Но потом из главного героя пытаются сделать джентльмена и доброго друга, что просто прекрасно для сценической и экранной постановки, но не соответствует художественной истине романа, до некоторой степени амбивалентного, но имеющего явную тенденцию к демонизации Онегина в сторону его прототипа Александра Николаевича Раевского, «черного человека» Александра Сергеевича, оставившего пятно порчи на всей его жизни.
У Ленского есть и образование, и талант для того, чтобы стать великим поэтом, и Онегин этому завидует. Онегин убивает его злонамеренно и с тайным наслаждением, как разозленный взрослыми ребёнок разбивает старинную вазу. В фильме всё иначе и это можно вынести за скобки.
Кто же Онегин на самом деле?
Он – поверхностный интеллектуал. Его не интересует глубина смысла. Он скучает от смысла. Ещё в лицейской юности он понял, что всякое значение является условным, надуманным, следовательно ложным.
Ему также наскучила сложная игра в социально ожидаемые роли, коллекционирование светских масок, одну из которых он всё-таки оставил – маску холодного, но обаятельного критика с маленькими рожками мизантропа. Вместе с тем он был вынужден «с ходу» пародировать светского льва с безупречными манерами, чтобы не стать изгоем или «подозреваемым» в инаковости (ужасный грех).
Пушкин, возможно, смоделировал Онегина как несостоявшийся горький разговор с Байроном, подавляющим Александра Сергеевича своим непревзойденным поэтическим гением. Онегин – это литературный вызов плагиатора Пушкина. Он просто перенес байроновского Каина на русскую почву. Каин, в одноименной поэме Байрона, вступив в союз с Люцифером, увидел будущее человечества – ад, со всем сонмом психических мучений, называемых грехом и душевными болезнями. Онегин, как и Каин, опалён этим черным пламенем инферно и это – главное в замысле Пушкина-Самаэля. Познав зло, Онегин-Каин приобретает целый спектр качеств, которые тщательно скрывает от всех: демоническое презрение к человеку вообще и претензия к играющему в людей Богу (судьбе), в частности. Он холоден (не эмпатичен), крайне раздражителен, депрессивен и абсолютно неспособен к труду. При этом он имеет дар к тонкому эстетическому восприятию (в готическом спектре) и несёт в себе гордое благородство страдающей отверженной миром души.
Но главное – Онегин, в тени своего прототипа Каина, не любит жизнь («и ничего во всей природе благословить он не хотел»). Но ввиду своей интеллектуальной честности он не привык отрицать то, чего не понимает. Он понимал жизнь как мучительно желанную женщину, которая от него отвернулась. Убивая Ленского, Онегин убивает Авеля, умерщвляя и в себе юношеские надежды, способность безоговорочно доверять жизни и уважать нравственные обязательства. Стреляется он не потому, что подвержен влиянию условностей и не из-за смелости. Он просто расторможен, подл и бессердечен. А долг и честь для Онегина – пустые обременительные формальности. В этом базовый диссонанс его и Татьяны с её почти мистической принадлежностью к религиозной матрице смирения. Он не способен глубоко чувствовать привязанность, вину, радость, но способен к их имитации, включая самоиндукцию влюбленности и страсти.
Онегин лишен состояния принадлежности жизненному потоку. Ему остается манипулировать отдельными безжизненными фрагментами своего пустого бытия, к которым относятся и связи с женщинами, и условности общественного положения.
Итак, целевой образ Онегина у Файнса — это поверхностный шарм, аморальный эгоцентризм, упоение двуличием, паталогическая лень, циничная безответственность и наполеоновская мания величия. При этом безупречные манеры и проницательный ум.
В защиту концептуально ничтожного Онегина можно сказать только то, что он поднялся выше попранного в России свободомыслия и достоинства в чиновничьей иерархии до тёмной иерархии архидемонов. ОН ТЁМНЫЙ ДВОЙНИК СВОЕГО СВЕТЛОГО НАЧАЛА. В какой-то момент он решил сам распоряжаться кнутом и пряником физического мира. Он стал опасным НИЧТО, Безымянным, пустой скорлупой не-творения, не-любви, не-благодати, формой, лишенной содержания, мастером иллюзии, управляемого невежества толпы, искусным провокатором вражды и разврата. В фильме есть отдельная сцена, в которой есть намёк связи Онегина с тёмными силами зла, когда Татьяна, уже после отъезда Евгения, находит в его доме магические гримуары.
При всей своей надмирной исключительности Онегин разочаровывается в себе и это самое страшное наказание за гордыню и высокомерие. Деградация самооценки была неизбежна, потому что презрение Онегина к несовершенствам людей и мироустройства не было оплачено ни одним усилием с его стороны, не говоря уже о жертвах. Мимо него прошло восстание декабристов, повзрослевшая Татьяна его отвергла, и он не видел никаких перспектив своего развития и условий для жизненных перемен. Его ждёт жесточайшая депрессия и ему остаётся только позавидовать наивному, но при жизни живому поэту Ленскому. ОН СТАЛ ЛИШНИМ. Это идеально иллюстрирует самый последний кадр фильма, когда он проходит мимо гроба на телеге (как когда-то повезли самого Пушкина) вдоль Мойки в сторону Марсового поля, в никуда.
Пушкин, как и все выдающиеся авторы классической русской литературы, неявно, а может и бессознательно придерживался концепции человека как разрушителя себя, других и мира вокруг. Это удел изгнанных из рая, племени каинов. Неприятие жизни, отставание от времени, бесконечный тупик незрелости и кризисного самопознания – это содержание русской жизни во все времена, удел греховно страдающей и покаянно плачущей русской души. Психологическое развитие в русском романе – это деградация, агония и гибель, что блестяще показано в «Идиоте» Достоевского.
Нам может быть неприятен автор, демонстрирующий через своих двусмысленных и незаконченных героев свой собственный мировоззренческий идейный вакуум. Но стихи Пушкина настолько музыкально симфоничны, что мы не отслеживаем психологический наив и плоский эмоционально-когнитивный ландшафт «романа в стихах».
В канве художественной идеи фильма вполне допустимо, что Онегин – это лишь сон Татьяны Лариной, её грёза, не отличимая от действительности. Это «зазеркалье» особенно чувствуется в последней сцене объяснения Татьяны и Евгения, когда уже она отвергает его. Лив Тайлер сыграла так, как будто ещё юная Татьяна попала в лабиринт иллюзий, в непроходящий туман галлюцинаций, породивший и Евгения и её одержимость, и разрыв, и замужество. Морок несостоявшейся жизни. Желание вернуться к Истоку.
