Маг подошла к мальчишке. Отвернула одеяло. Мальчишка пах так, как будет пахнуть любой неухоженный лежачий. Некрасивый, в прыщах и язвах, лысая, шишковатая голова и немощные, тонкие палки-руки.
Стоит ли он риска? Нужен ли он миру так, как я? Погибнуть не хотелось. Просто потому, что это помешало бы делу. Сильно бы помешало. Погибнуть из-за вот такого дитя, не жившего ещё, не знающего, что потеряет. Как он распорядится жизнью, если её получит? Станет ли он человеком? Станет ли он хорошим человеком? Нужен ли он кому-нибудь, хоть кому-нибудь в этом мире?
Маг встряхнула головой и встала.
- В любом случае, мне сначала надо проверить, что и как сейчас.
Кир перехватил её взгляд тонущего.
- Вы мне поможете, Кир?
Тот сделал усилие, с хрустом и стоном загнал себя в человекообразное подобие, исподлобья глянул:
- Как?
Она усаживалась на балку, подоткнув и расправив юбку поверх свёрнутых калачиком ног, пояснила:
- Меня нельзя трогать. Совсем. Но, если что случится, - она снова едва не утопила его в своём беспомощном взгляде, - я не почувствую. Понимаете?
Рогатый кивнул.
- Чего уж тут не понять.
Маг придвинула сумку поближе, откинула клапан и выудила оттуда блеснувший серебряным гребень для волос. Филигранное кружево затейливо увивало небольшую, пальца в два, изукрашенную часть. Кир представил, как бы эта красота смотрелась в белых магичьих волосах и только отвернулся. Уничтожит сейчас.
Где ей взять прекрови ещё? Только в том, что кто-то сделал для неё с любовью.
Маг разглядывала красоту гребня. Проводила пальцем по извивам и завиткам узора, и маленькая нежная улыбка затеплела на её губах.
- Кто-то подарил?
Женщина кивнула, взглянула чуть исподлобья, кокетливо и словно делясь радостью признания:
- Йен Муррей...
И снова улыбка, мягкая, нежная, как лепестки белой лилии. Последний раз огладила ладонями, чуть сжала, даже поднесла к губам и осторожно, чтобы не разрушить, воткнула в хитросплетения филигранных веточек острие кинжала.
Удерживая его левой рукой в ямке сложенных ног, маг вздохнула пару раз, стряхнула волосы назад, чуть откинув голову, и, оторвав цепляющийся за Кира взгляд, нырнула.
«Йен? Что ещё за Йен такой?» - Кир вздохнул, усаживаясь поудобнее. Ждать предстояло долго.
* * *
В транс она провалилась легко. Мутное, размытое, сонное — в это полуявье свалиться нетрудно.
Людям, говорят, оно тоже доступно. На границе сна и яви, во снах. В бреду. И почти не требует затрат прекрови.
Маг легко вышла из тела, чуть взмыла кверху, как в воде, невесомо и легко. Полуявь — что-то вроде изнанки мира людей. Слоя людей, живых. Здесь, в полуяви, смотреть неудобно. Не охватить взглядом всё, видеть можно только то, на что смотришь. Интересно, но магу всё время хотелось протереть стекло. Будто окно запачкано, а протрёшь — и сможешь опять свободно смотреть. Узость взгляда здесь всегда раздражала. Дальше, глубже, будет хуже. Дальше начинались проблемы с восприятием и жизнь норовила истечь, как тепло в холодную ночь.
Тут ещё был мир людей, но тут вполне можно увидеть истинное о вещах и людях. Маг не удержалась, полюбопытствовала.
Доппль сидел, больше всего напоминая непомерную собаку, умершую пару месяцев тому назад. В этом слое у него один глаз выглядел человеческим на волчьей морде. И от этого холодок пробирал по затылку. Чем глубже, тем больше будет в нём человеческого, но на границе того мира, в который он полугляд, доппль распополамлен. Одна половина к одному миру принадлежит, другая — к другому. И оба равно его не приемлют.
Кир стоял бурой громадой, сутулящейся под потолком. В прорвавшихся сквозь кожу там и тут шипах и наростах, на мохнатых копытах. Он почти не напоминал того проводника, которого она знала. Полукровка? Это он-то? Ну... это вряд ли.
Мальчика в этом слое не было. Хотя какая-то сущность ощущалась. Нейтрально-холодная, любопытная досужим, скучающим любопытством. Маг принюхалась. Запах знакомый, скорее приятный и сложный, не угадать компоненты, тёк то сверху, то снизу, то из угла, то от прорехи.
Маг прошептала заклятие проявления, наставив на сущность клинок. С тонкого острия стекла золотящаяся в воздухе нить, словно медовая струйка, волосок, она текла и текла, всё не кончаясь и не истончаясь. Сущность перемещалась, но нить уже прилипла к ней. Маг всё шептала серебряные слова, странно звучащие здесь, среди заброшенного и разрушающегося.
Золотая струйка заливала сущность, делая её видимой. Словно тягучая капля теста висела сейчас перед магом. Нить перестала литься, кончик её оторвался от острия и, проплыв, словно в толще воды, прилип к комку. Комок фыркнул и вывалился на пол котом.
«Ах ты мелкий...прохвост»
«Прохвост» сел возле одеяла, дёрнул хвостом и показал третий глаз — черепушка чуть разъехалась и выплыл шарик глаза, глянул на мага и скрылся снова, будто и не было его.
То ли он действительно «кот», то ли слишком силён для того, чтобы в полуяви его увидеть можно было. Даже под заклятием проявления так долго не проявлялся!
Где же мальчик? Вообще, конечно, это было бы потрясающим везением, если бы он болтался бы где-нибудь тут, неподалёку от своего тела, и маг этого не ждала, но насколько бы это упростило задачу!
Как его искать? Проход?
Заклятие поиска заберёт много, слишком много прекрови. А заклятие поиска мальчика заберёт почти всё и может не сработать, если он не в этом мире или если совсем слабо связан с телом, или если уже ушёл слишком далеко, слишком связан со своим новым миром. Если он умер. Вот тогда ей его не найти и не вернуть.
Вернуться ни с чем — досадно. И удобно. Поражение это, вот что, удобное такое. Мол, я сделал всё, что мог. «Мне жаль» и прочая болтовня.
Мальчик привязан к телу, иначе не было бы моментов прояснения. Привязан... Маг оглянулась на себя. От духа к телу тянулась нить. Волосок длился до самых волос тела и втекал внутрь.
Искать надо примерно такой же волосок! Только тоньше, бледнее.
Тело без духа пусто, в полуяви оно кажется оболочкой мыльного пузыря, тонкой, почти не видной, плёнкой, стремящейся лопнуть от малейшего касания ветра.
У мальчика не было даже этого. Как искать волосок? Связь духа и тела, ага. Ни тела, ни духа.
Почему нет связи? Почему её нет?!