- Доппль!!
Маг вывалилась в явь, яростно пыталась овладеть телом. Оно не слушалось. Зарычав, маг ладонью растёрла лицо, встряхнула волосами и, шатаясь, хватаясь и цепляясь за балки и стропила, дотащила себя к ничего не понимающему допплю.
Он растерянно оглядывался на демона, демон смотрел на всё это безобразие поверх очков-прямоугольничков. Он достал обломок своего рога, пока маг...
На подламывающихся ногах, обеими руками опираясь о толстенное — с неё, не меньше — бревно она рычала на Морфу:
- У мальчика нет тела! Доппль!!
Кир вмешался:
- Что там?
Маг осела в солому и песок, всё продолжая держаться ладонями за дерево. Качнулась из стороны в сторону, потянулась к демону. Тот поднял её. И она тихо, без эмоций, словно перегорев от ярости:
- У мальчика не его тело. Поэтому он не возвращается.
Маг ткнула пальцем вытянутой руки в доппля:
- Он засунул дух своего сына в чужое тело. Он лишил чужую душу перерождения, а мальчика сделал... Я не буду возвращать монстра к жизни.
* * *
Спокойно. Снять с себя ответственность за гибнущих. Они же сами виноваты! Пусть теперь тонут! И, заливаясь, захлёбываясь собственным спокойствием, отойти в сторону. Умыть руки.
И даже не вздрагивать, встречаясь взглядом с зеркалом. Но почему так хочется кричать?!
* * *
В прорехи крыши оранжевым проливалось закатное солнце. Маг, обняв себя руками, спросила тихо:
- Кир, где мы будем сегодня ночевать?
Демон стоял над мальчишкой. Странно было видеть его длинную рогатую голову на тонком теле после бугристой громады в полуяви.
- Доппль, а давай, я его убью? - демон казался задумчивым и рациональным до отвращения.
Чудище подняло собачью голову.
- Тебе же легче будет, а?
Доппль напружинился, прыгнул. Демон провалился куда-то в изнанку, оттуда рявкнул:
- Да пошутил я, уймись! Уймись, я сказал!
Маг почувствовала его ладони на своих плечах, дыхание обожгло щёку:
- Видишь, маг? Он его любит. Ты готова стать ему судьёй?
Ветер дыхания огладил другую щёку:
-Ты готова стать палачом мальчику? Ты вправе карать? Ты?
Маг опустила лицо, пальцы добела вцепились в угол балки, на которой она сидела.
- Ты же можешь помочь. Ты — можешь.
Она повернула голову и оказалась почти нос к носу с демоном. Он задохнулся ванилью.
- Могу. Вот только сегодня я уже ничего не могу. И мне надо подумать. Где мы сегодня будем ночевать, проводник?
- Если это не считается для тебя кровлей, давай прямо здесь.
- Как скажешь. Если, конечно, хозяин не против.
* * *
Какая мерзость! Осквернение священного, богами созданного совершенного тела. Осквернение чудесного механизма разума, рационального, сложного, выверенного. Грязью замаранная души мальчика и того, другого, чья душа из этого тела была изгнана. Вырвана. Изъята. Заживо выгрызена. С ошмётками. Будто голову оторвали и заставили тело жить с другой головой и другой личностью Украли тело. Тело!
Маг поёжилась. Самое моё, которое у каждого — он сам. И вот это-то украсть, то самое, которое он сам, отнять.
Великие боги! Как вы допустили такое?!
Возмущение кричит внутри. Маг не позволяет ему вырваться наружу. Не всё ясно. Не всё известно. Если сейчас хоть что-то сказать, можно разрушить даже тот маленький шанс всё исправить, который есть сейчас.
Поэтому маг молчит. Изо всех сил.
Посреди чердака висит шарик огня.
Оранжевый, он горит неровным тёплым светом. Совсем бесшумно по нему пробегают волны, схлёстываются и вновь расходятся. От этого по чердаку пробегают тени. Тоже волнами.
Стропила чудовищной паутиной оплетают и поддерживают крышу. От них всё подкрышное пространство располосовано. Мгла лежит на каждой балке, на всём и на всех, кто есть здесь. Почти половина каждого — мгла. Тёмная, чёрная. Особенно чёрная там, где соседствует с особенно ярким светом.
Рыжий свет отграничивает мирок живых от ночи и темноты. Темноты там, за пределами круга света, где тени больше ничего не боятся и ни от чего не прячутся, там они сливаются в одно большое, темное, ждущее.
Здесь — светло. И даже, вроде бы, не так уж и холодно.
Маг обложилась книгами, шуршит страницами, чего-то выискивает. Доппль кормит сына. Прожёвывает сырое мясо и вкладывает ему в рот. Смотреть на это противно. Магу хочется отнять всю эту гадость, прогнать отодвигающего сальные пряди доппля, не дать ему наклониться к хрупкому и больному, накормить ребёнка бульоном, кашей, в конце концов, но... не этим. Маг заставила себя отвернуться. Отец — доппль. Он не дал ребёнку умереть до сих пор, значит, скорее всего, он всё делает правильно.
Кир снова возится с обломком своего рога, нацепил на нос очки и сосредоточено выбирает рог по крупинке тонким коротким лезвием, по временам отодвигая острый витой обломок, поворачивая его так и эдак и снова принимаясь резать.
Доппль завернул крошечное, уродливое тельце, уложил его на бок, подсунул под голову мешок. Погладил бугристый, серо-землистого цвета лоб ребёнка.
Маг искоса на него поглядывала. Длинные чёрные пряди, висят сальными тряпками, штаны на завязках, с дырами, сквозь которые просвечивают тощие ноги. Лицо...
Доппль зажмурился, поднял лицо к небу. Маг опустила глаза.
* * *
Кир спрятал фигурку в сумку, вытащил оттуда что-то стеклянное, с осторожностью, бережно выставил это перед собой. Он священнодействовал, опустившись на колено. Запахло странно и резко.
- Что это? - маг кивнула на прозрачную жидкость в прозрачной склянке.
- Вино. Крепкое, - ответил рогатый и выбил икру кресалом, фитиль загорелся.
Кир поднялся, стряхнул мусор с колен. Полез в свою сумку, там у него сохранялся хлеб и прочее съестное. Обычно проводник делил провизию с подопечным, но в этот раз пожалел мага — сам всё нёс.
Вынул мешочек муки и сыру, и даже ветчины, установил на треножнике маленькую железную мису.
- Маг, поможешь?
Она кивнула, закатала рукава.
- Доппль, поешь с нами?
Тот подошёл ближе, хмуро сел к огню.
- У меня имя есть.
- Морфо?
Доппль солидно двинул головой:
- Морфа.
Скоро запахло травами и свежим хлебом. Маг месила тесто и лепёшки получались ароматные. Глядя на её перемазанное мукой лицо и не подумаешь что — маг.
Кир переворачивал лепёшки, доппль молчал.
- Мне нужно глубже. Я смогу найти его, но нужно провалиться дальше. У меня может не хватить прекрови. - Она подала лепёшку Киру, тот бросил её на тонкое железо почти плоской миски.
Маг локтем убрала волосы с лица, обернулась к допплю:
- Морфа, как глубоко ты проходил? Как ты прошёл?
- Ты собираешься идти во Вседух?
Маг отдала последнюю лепёшку Рогатому, стряхнула руки и крышку от мисы-казанка - на ней удобнее всего оказалось готовить. На чердаке вкусно пахло свежим хлебом.
- Почему?
Она дёрнула плечом:
- Я могу помочь. Я попробую помочь. Это... - она помахала в воздухе пальцами, подыскивая нужное слово, - Это... хорошо.
Кир протянул лепёшку допплю, потом магу. Пристроил обе железные кружки на миску, налил воды и даже нашёл трав для заварки.
Доппль откусил лепёшку. Двинул челюстью, раз, другой, уставился на хлеб. Луком он пах, шкварками и ещё какими-то незнакомыми травами. Вкусный дух витал кругом, примиряя разумных друг с другом и с миром.
Доппль почесал глаз тыльной стороной ладони и вдруг заговорил:
- Это его тело. Это он. Мой мальчик. Я не дал ему имени. Когда я понял, что их затянуло. Из-за меня затянуло. Куда-то туда, я за ними нырнул. А там... Там вроде водоворота. Завертело, потащило. Я их сразу потерял. Сына ухватил за... как пуповина... светится... по ней и нашёл его. Долго. Они во Вседухе. Были. Я еле вернулся, меня чуть не съело там. Вседух всех норовит оставить в себе. Навеки. До перерождения.
Доппль помолчал.
- Может, стоило и его оставить, не мучить? Но я решил, что... Не смог я его бросить там. Я и Рами пытался, да... Оно ж меня жрёт, она и... Не пошла она со мной. Говорит: «Не выберемся! Неси его!» и часть своего... сияния мне дала. Вот так я его и вынес. Но он слишком долго был там. Я... Он не привязан к телу. Уже не был привязан.