Историки издавна отмечали необыкновенную, ни с кем не сравнимые силу и наглость галицких бояр, противостоявших своим князьям и стремившихся поставить их под свою власть. Эту силу они продемонстрировали в событиях, отраженных в летописи под 1173 г.
В свои зрелые годы галицкий князь Ярослав Владимирович (1152–1187 гг.) влюбился и потерял голову. Его избранницей стала молодая и, можно думать, прекрасная Анастасия из боярского рода Чагров. Этот род был новый и незнатный, поэтому какое-то время галицкие великие бояре пренебрегали им, но дальше воспринимали его уже с опаской и ненавистью, убедившись в том, что многочисленные и деятельные Чагры выдвигаются на первые роли в княжеском дворе, прибирают к рукам придворные должности, земли и богатства. Главное же — княжескую благосклонность и ласку. Так родился заговор в среде ближних бояр государя, и летопись застает его уже на заключительном этапе.
Трудно сомневаться в том, что княгиня Ольга давно уже знала о существовании соперницы. В 1170 г. она демонстративно бежала от мужа вместе с сыном Владимиром, на которого князь, видимо, перенес нелюбовь к его матери: «Выбѣже княгини Ярославляя изъ Галича в Ляхи, съ сыномъ с Володимиромъ, и Кстятинъ Сѣрославичь и мнози бояре с нею быша тамо 8 месяций». Это был сигнал для недовольных государем великих бояр, которых возглавил неведомый науке Святополк, по мнению некоторых историков, служебный князь Ярослава Владимировича.
Далее случилась невиданная на Руси вещь: бояре взяли под стражу своего князя и принудили его покориться силе. Бояре-победители присылают ко княжичу Владимиру радостную для него весть: «Поѣдь стряпять [спешно], отца ти есмы яли [схватили], и приятели его Чаргову чадь избилѣ; а се твой ворог Настасъка». Далее «галичане», т. е.бояре, сожгли на костре Анастасию Чагровну («накладъше огнь сожгоша ю»), ее сына Олега взяли под стражу, а «князя водивше ко кресту, яко ему имѣти княгиню въправду, и тако уладившеся».
Эта грустная история с диким и беззаконным сожжением молодой женщины отражает не столько семейные распри князя Ярослава, сколько ожесточенную и безжалостную борьбу за власть, землю и преобладание при княжеском дворе Галича между разными боярскими группировками, общее стремление боярства держать государя в своих руках.
Гораздо больше известий о галицком боярстве, его роли в социальной и политической жизни своей земли содержит Галицко-Волынская летопись, апология сильной княжеской власти, олицетворяемой Даниилом Романовичем и его братом Васильком. Бояре пытались избавиться от Романовичей, звали в князья Рюриковичей со стороны. Уже на первых страницах Галицко-Волынской летописи содержится известие о том, что их отец выгнал из княжества могущественного боярина Владислава Кормильчича, — «славяху [он] бо Игоревича». Речь идет о попытках великого галицкого боярства противоставить Роману Мстиславичу князя из семейства черниговских Ольговичей, одного из сыновей героя «Слова о полку Игореве» Игоря Святославича.
После гибели Романа в Польше в июне 1205 г. подавленная им было боярская оппозиция вышла из повиновения его вдове Анне, оставшейся с двумя малолетними сыновьями Даниилом и Василько. Ей придется перебраться из враждебно-боярского Галича в мужнин Владимир, но и там она не найдет прибежища и покоя. Тамошние бояре, ранее ползавшие на коленях перед ее грозным и самовластным мужем, склоняются к мысли о выдаче княгини и детей пришельцам из Черниговской земли Игоревичам. Анна с детьми бежит за границу. Начинается многолетняя одиссея скитаний малолетних Романовичей (этим именем галицкие книжники будут называть Даниила и Василька в течение всей их жизни) по чужим мирам. Завершая поэтический панегирик Роману Мстиславичу, галицкий книжник восклицает: «Велику мятежю въставшю въ земли Руской, оставившима же ся двѣма сынома его, единъ 4 лѣта, а другый двѣ лѣтѣ».
Но если владимирские бояре в основной своей массе все же остались верны Роману Мстиславичу и его семье, то галицкие в течение последующих сорока лет будут неустанно бороться против сыновей своего недавнего сюзерена, стремясь всеми способами не допустить их возвращения в Галич и княжество. Несколько раз в течение 1211–1244 гг. Даниил будет овладевать Галичем, опираясь на бюргерство Галича, нарождавшееся дворянство и свою дружину, но будет вынужден под натиском бояр оставлять город и отправляться в свою отчину Владимир-Волынский.
Галицкие боярские олигархи чувствовали себя подлинными хозяевами земли и соответственно вели себя в быту. Они жили в роскоши, носили дорогую иноземную одежду и обувь, были увешаны золотыми цепями и прочими украшениями, ездили на дорогих конях, привозимых из Венгрии и других западных стран, их оружие было скорее ювелирными изделиями, чем средством защиты и нападения. Бояре строили себе не то что дворцы, а настоящие замки. В городке Судовая Вишня возле Львова археологи раскопали хорошо укрепленный феодальный замок, куда бояре Молибоговичи в 1230 г. решили заманить Даниила Романовича, чтобы убить его.
Галицко-Волынская летопись ярко отразила этот эпизод, бывший в ряду многих покушений на жизнь и достоинство галицко-волынского государя: «Крамолѣ же бывши въ безбожныхъ боярехъ галицкыхъ, а съвѣтъ сътворше съ браточядиемь его Олександромъ на убиение и преданее земли его». Лишь случай спас Даниила: его брат Василько, обнажил меч и вступил в шутливый поединок с одним из слуг. Это так испугало трусливых Молибоговичей, что они в панике бежали, «яко и оканный Святополк» [Окаянный]. Состоялось еще несколько боярских заговоров против Романовичей, имевших целью не только их убийство, но и свержение с престола и замену их угодными боярам князьями.
Боярский замок в Вишне раскопал львовский археолог А.А. Ратич. Он существовал в ХII–ХIII вв. Ученый обнаружил могучие земляные валы, в которых сохранились остатки деревянных креплений (городен), подобных тем, которые находятся в валах Киева, Чернигова, Галича и других крупных древнерусских городов. В этом замке боярские слуги могли выдержать в течение длительного времени осаду сильного войска. Материалы раскопок и наша летопись свидетельствуют о том, что в таких замках бояре накапливали значительные запасы продовольствия и оружия.
Боярское самовластие и анархия дошли до того, что, воспользовавшись народной смутой и слабостью приведенных боярами князей Игоревичей, в Галиче в 1213 г. вокняжился… великий боярин Владислав! Это было неслыханным и циничным нарушением законов феодальной иерархии, согласно которым на Руси князем мог стать лишь рожденный им член династии Рюриковичей. Впервые на Руси боярин взгромоздился на княжеский стол, пусть и ненадолго! Возмущение в древнерусском обществе, да и за пределами Руси, было, вероятно, столь велико, что в следующем году его устранил венгерский король: «Володислава оковавше, ведоша въ Угры».
Бояре помыкали предшественником Даниила Романовича на галицком престоле, приглашенным польским князем Лешеком в 1219 г. Мстиславом Мстиславичем из династии смоленских Ростиславичей. В последние месяцы 1227 г. стареющий князь просто сидел на галицком столе, его уже никто не слушался, а ближние бояре, можно думать, создали ему столь невыносимые условия жизни во дворце, что он был уже, кажется, рад как можно быстрее оставить и его, и стольный град Галицкого княжества. Боярский предводитель Судислав цинично и нагло заявил Мстиславу: «Княже! Дай дъщерь свою обрученьную за королевича и дай ему Галичь: не можешь бо дръжати самъ, а бояре не хотять тебе». Летописец, словно не понимая предательства боярами национальных интересов и суверенности княжества, бесстрастно отметил: «Мьстиславь дасть Галичь королевичю [угорскому] Андрѣеви, а самъ взя Понизие, оттуду иде к Тръцескому». Мстислав Мстиславич давно владел частью Русской земли в Понизье Днепра и сел в городке Торческе, который он делил с ханами черных клобуков. Там он вскоре и скончался.
А Даниилу пришлось отвоевывать отцовский стол у бояр, венгров и чужеземных князей, приглашаемых боярами на галицкий престол, — только бы не допустить его в Галич. В 1238 г. галицкие бюргеры («мужи градские»), воспользовавшись отсутствием в городе боярского ставленника Ростислава Михайловича, решились пригласить Даниила на княжение. Когда он подъехал к городским воротам, горожане, по словам летописца, «пустишася яко дѣти къ отцу и яко пчелы к матцѣ, яко жажущи воды къ источнику». Распоряжавшиеся в городе, враждебные Романовичам епископ Артемий и дворский Григорий, «узрѣвшима же, яко не можета удръжати града, яко малодушна блюдящася о предании града, изыдоста слезными очима и ослабленнымъ лицемь и лижюща уста своа, яко не имеюща власти княжениа своего, рѣста же с нужею: «Прийди, княже Данило! Прийми градъ!» В этих саркастических словах, представляющих одну из вершин древнерусской изящной словесности, отражено истинное отношение галичан к Даниилу Романовичу, их презрение к двоедушным и коварным светским и духовным феодалам.
Но утверждение Романовичей в стольном граде их отца оказалось не окончательным. Бояре притаились и лишь ожидали удобного времени, дабы вновь восстать против своих князей. Это время настало после сокрушительного нашествия орд Батыя на западнорусские земли весной 1241 г. Когда Даниил после того, как Батый прошел через земли его княжества на Запад, вернулся в Галич, он встретился с новым боярским бунтом. Литературно одаренный галицкий книжник ярко и эмоционально отразил события: «Бояре же галицьстии Данила княземь собѣ называху, а сами всю землю дръжаху; Доброславъ же въкняжилься бѣ и Судьичь поповъ внукъ, и грабяше всю землю, и въшедъ въ Бакату, все Понизье прия, безъ княжа повелениа, Григориа же Васильевича себѣ горнюю страну Премышльскую мысляше одържати; и бысть мятежь великъ въ земли и грабежь отъ нихъ».
Предводители двух могущественных боярских партий вскоре поссорились и — пришли на суд ко князю Даниилу! Таков уж был менталитет олигархов. И они, и общество по-прежнему видели в князе законного государя, который один лишь имел право вершить суд в стране. Посоветовавшись с братом, Даниил Романович «повелѣ я изымати», бросил в темницу, после чего они исчезают со страниц летописи и, надо думать, из самой жизни.
Окончательно подавил боярскую оппозицию Даниил Романович после громкой победы в битве у галицкого города Ярослава в августе 1245 г. с венгерским и польским войсками, приведенными соперником в борьбе за галицкий стол Ростиславом Михайловичем, которого поддержали также отряды враждебных Романовичам бояр. Сразу же после сражения он повелел казнить предводителя одной из боярских партий Владислава и, вероятно, многих других враждебных ему бояр. После этого источники не упоминают о какой бы то ни было боярской оппозиции Романовичам.
