Помимо стандартной представительницы коммунальной нечисти, Аннушки-Чумы, в "Мастере и Маргарите" незримо присутствуют и другие ее тезки.
(Тезок зримых - Анну Францевну и Анну Ричардовну - обсуждать не будем, однако отметим устойчивую симпатию автора к этому - очень древнему и прекрасному - имени.)
Прежде всего это, конечно, трамвай. Дореволюционный быт Москвы невозможно представить без двух трамвайных линий - линии "Б" ("букашка") и линии "А" ("Аннушка"). "Букашка" возила пассажиров по обочинам, а "Аннушка" катала публику по центру.
В истории с председателем МАССОЛИТа опять столкнулись две эти литеры: один несчастный Берлиоз, павший незадачливой жертвой целых двух Аннушек.
Однако есть еще один человек по имени Анна, не упоминаемый в романе, и все же имеющий к нему непосредственное отношение.
В канонических Евангелиях мельком, всего два-три раза, упоминается некий Анна, первосвященник и тесть другого первосвященника, Каиафы.
Однако если мы заглянем в апокрифическое Евангелие от Никодима, на которое, скорее всего, опирался автор при написании ершалаимских глав, то от этого Анны просто будет некуда деться. Его имя открывает список преследователей Христа:
Во дни оны пришли Анна, Каиафа, Суммий, Дафан и Гамалиил, Иуда, Левий, Нафанаил, Александр, Сирий и другие старейшины иудейские к Пилату, свидетельствуя против Иисуса. Они обвинили Его во многих делах нечестивых, говоря:
«Мы знаем Его, что Он сын Иосифа-плотника, рожденный от Марии; а Он говорит, что Он Царь и Сын Божий. Кроме сего, Он нарушает субботу и хочет разрушить Закон отцов наших»
Дальше об это имя, данное в уже непривычном для нас гендерном варианте, глаз будет невольно спотыкаться добрый десяток раз (все равно что об какого-нибудь Анастаса Микояна).
В апокрифе Анна и Каиафа ведут продолжительные беседы с Пилатом, предъявляя множество обвинений Христу, а после его распятия беспощадно преследуют Иосифа Аримафейского, проявляя беспричинную жестокость и беспринципность.
Эта история, как минимум, объясняет, почему благородному имени "Анна" в романе отведена столь неприглядная роль. Также, возможно, это одна из причин, по которой Анны и Аннушки буквально наводнили московские главы: ведь этот город снова предал Христа, разрушив Его храм.
Однако удивительная вещь: к концу апокрифического текста, убежденные множеством чудес, совершенных Иисусом после смерти, Анна с Каиафой признают в нем Сына Божия и сообщают об этом Пилату.
В текстах канонических подобного преображения не происходит. Более того, некоторые историки считают, что именно Анна, а не Каиафа, принимает роковое решение о казни Христа.
В канонических евангелиях его роль как раз затушевана, главными виновниками выставлены Каиафа и Пилат.
Та же история и с Аннушкой: никто ведь в здравом уме не будет винить ее в гибели Берлиоза. Не виноватая она, что ей на пути попалась вертушка...
Как видим, библейская история переворачивается: на этот раз не Христос, а его гонитель в лице Берлиоза погибает из-за косвенного участия человека с абсолютно таким же именем.
