Пока все обсуждают коронавирус самое время вспомнить о болезнях в Средние века и с радостью осознать, что живем мы прекрасно и фактически ничего не знаем о социальной изоляции (в отличии от больных проказой в Средневековье).
Для начала расскажу о проказе (известной также как лепра). Впервые она упоминается уже в Библии в Пятикнижии Моисея, но особое распространение получила с начала XII века в связи с крестовыми походами и ростом городов. Интересно, что в XIV веке, когда по Европе прокатилась волна «черной смерти» (чумы), эпидемия лепры идет на спад. Возможно, это связано с тем, что первыми от чумы погибали именно пораженные проказой. Симптомы лепры были ужасающими, медленно и болезненно уничтожающие свою жертву. Болезнь могла «съедать человека десятилетиями». У больного появлялись пятна на коже, язвенные бугорки и узлы, деформировались нос, щеки, губы и появлялось словно «львиное лицо». Атрофировались мышцы, мог развиться паралич некоторых органов, слепота и даже проявлялись мутации отдельных органов. Прокаженные выглядели ужасно, что красноречиво показано на средневековых изображениях
Однако, медленное протекание болезни и расширенная симптоматика не давали возможности отличить лепру от других заболеваний. Часто больные венерическими, инфекционными или кожными болезнями были признаны «прокаженными» и разделяли их страшную судьбу – социальную изоляцию до конца жизни. Еще в VII веке эдиктом лангобардского короля Ротари было установлено, что заболевшие проказой лишались всех прав и имущества, изгонялись из дома и были обязаны селиться в строго определенных местах – лепрозориях (деревнях для прокаженных). В целом, такие условия существования больных проказой сохранялись по всей Европе до конца Средневековья.
Вплоть до XV века болезнь считалась неизлечимой, а «профессиональные» врачи никогда не посещали лепрозории, чтобы не разносить заразу от «живых мертвых». Именно мертвые, так как еще не умерший, но признанный больным проказой исключался из общества и терпел, по сути, символическую смерть. Надо понимать, что методы диагностирования были крайне специфичными. Так, например, если кровь больного, растертая на ладони, выглядела слишком сухой, то он признавался больным, как и в случае, если пепел от сожжённой печени леща всплывал в его крови. При этом участие врача в диагностировании было не обязательно, достаточно было чтобы в комиссии присутствовал представитель народа, судья и эксперт из числа прокаженных. И если такая комиссия признавала человека больным, то он исключался из общины и из числа живых. Прокаженного в его доме возлагали на погребальные носилки, покрывали черным покрывалом, служили заупокойную мессу, окропляли святой водой. Единственное, что отличало процесс от настоящих похорон – сбор милостыни и напутственная речь самому прокаженному. С этого момента он был обязан:
- везде ходить в перчатках, одежде, скрывающей пораженные участки тела
- извещать о том, что он подходит к месту, где могут быть люди с помощью специального рожка (позже колокольчики пришивались к одежде)
- также прокаженному запрещалось появляться на базарах, церквях и других местах большого скопления людей, запрещалось ходить босиком, стирать и мыться в тех местах, где это делают здоровые люди.
Если заболевший был мужчина и был женат, то его жена могла последовать за ним. Но рожденные впоследствии дети также признавались прокаженными.
В целом, если ты был признан прокаженным, то такой участи было невозможно избежать. Только очень богатые люди могли позволить себе поселиться отдельно, в относительно безлюдных местах. А очень знатные могли остаться дома, но жить в отдалении от домочадцев.Больные проказой до конца своей жизни были обречены быть изгоями, что для средневекового человека было порой гораздо страшнее смерти.
Подробнее можно почитать в книге: Ю. Е. Арнаутова. Колдуны и святые. Этимология болезни в Средние века. – СПб, 2004.
