Какие мысли гуляли в голове у каждого из наследников Леона Тома, можно только предполагать, о них не узнает никто, потому что каждый попытался спрятать их подальше.
Рудольф, первый кто взял себя в руки. Он знал, что если возьмёшь то, что тебе не принадлежит по праву, то остановиться будет сложно. Поэтому, ещё садясь в машину, он решил, что поедет в Россию и поддержит Никиту.
Клэр, после брошенной матерью фразы, что всё может достаться Эстель, заколебалась.
Она взвешивала все «за» и «против», и, наконец, решила отговорить Эстель, принимать столь щедрый подарок, если ставка будет сделана на неё. О том, что наследницей этих денег может быть она, Клэр не думала.
Франсуа Венсан был взбешён тем, что его не посвятили, ему не рассказали, а сделали из завещания Рощина Николая Ивановича тайну. Он сделал вывод, что старик не доверяет ему. В ближайшие дни Франсуа Венсан решил доказать Леону Тома, что в нём больше порядочности и честности, чем жадности и корысти.
Стефани Тома представляла, что будет, если деньги достанутся ей. В своих фантазиях она улетела неведомо куда, и не заметила, как машина остановилась, и Франсуа подтолкнул её, давая понять, что пора выходить.
Все вышли из машины. Стефани подхватила Клэр под руку, повела в дом, рассказывая ей о своих фантазиях. Она не прекратила свой рассказ и тогда, когда они устроились в креслах в гостиной. Клэр дала ей выговориться. Она не слушала мать, просто пропускала слова мимо ушей, и отвлечённо смотрела на картину, висевшую на стене.
Франсуа предложил выпить виски. Рудольф отказался, сославшись на то, что он за рулём. Клэр согласилась с отцом, заявив, что надо расслабиться. А Стефани просто взяла протянутый ей стакан. Они пили. Рудольф встал, подошёл к окну, постоял, вглядываясь вдаль, потом резко повернулся.
- Замолчите же, Стефани Тома. Вы слышите сами, что Вы несёте? – сорвался Рудольф.
- А что? – с вызовом откликнулась Стефани, - Что я говорю?
- Нет, она не понимает, совсем не понимает, что происходит вокруг. Ещё недавно, читая в интернете историю о маленькой девочке, у Вас были другие мысли и чувства. Где они? Куда пропали? Деньги затмили разум и чувства? Может они снова вернутся к Вам, Стефани Тома? Давайте представим все вместе, и Вы Стефани Тома, что не Лидию Михайловну арестовывают, а Дарью Николаевну, и она расстаётся навсегда со своей дочерью Стефани. Стефании, представьте, у Вас хорошее воображение, представьте, что Вам два года, и мамы больше нет рядом, и она никогда не появится. Что Вы чувствуете? – Стефани передёрнула плечами.
- Нет, это невозможно, - ответила она.
- Возможно, с Анной же случилось. Так представьте, что это случилось с Вами. Вокруг Вас чужие люди, которые не хотят обращать внимание и не обращают ни на слёзы, ни на саму маленькую голодную несчастную девочку, и рядом такие же голодные, злые, затравленные дети, лишённые своих родителей. Так что Вы почувствовали, Стефани? Запах моря, легкий бриз, пол, качающейся яхты под ногами? Что?
У Клэр округлились глаза.
- Рудольф, это было так страшно? – спросила она мужа.
- Ты думаешь, что нет? – перевёл он свой взгляд на жену. – Ты думаешь, этой маленькой девочке не страшно было оказаться на линии фронта, где свистели пули и рвались бомбы. Ты хватаешь меня за руку в кинотеатре, когда мы смотрим фильм о войне. А она видела это, когда ей было всего четыре года. – Он снова уставился на Стефани, и продолжил. – Стефани, Вы её сестра, Вы можете представить, весь этот ужас, в котором побывала малютка?
А теперь представьте, что единственная вещь, коробочка, в которой можно было увидеть родные лица, исчезла. Представьте печаль и горе этой девочки. – Слезы лились по щекам Клэр, а Рудольф продолжал. – Это был момент, когда из памяти начала исчезать картинка с родными лицами. Легко ли жить, не зная, кто были твоими мамой и папой? А где то далеко в памяти живут воспоминания детства. В Туле она подошла к родному дому и узнала забор, так Никита сказал. Что её привело к родному дому? Мы ничего не знаем о ней, и о Никите тоже ничего не знаем. Но почему, вместо того чтобы занять свою голову желанием узнать, Вы, Стефани, её заняли своими алчными фантазиями?
Стефани поморщилась. Рудольф был прав. Она сидела и молчала.
- Я остановлюсь, продолжать не буду, но скажу, что через десять дней я буду рядом с Никитой и Анной в зале суда, - заявил Рудольф.
- Я поеду с тобой, - откликнулась Клэр.
- С чем вы поедете туда? – спросил Франсуа.
- Да какая разница с чем, главное быть рядом, оказать моральную поддержку, - ответил Рудольф.
- Ладно, у нас семь дней, всего неделя, и мы должны, что либо, отыскать, начнём с дневников.
- Франсуа, так ты едешь, или нет, - спросила Стефани.
- А ты как думаешь? Ты думаешь, что я останусь в стороне? Нет, дорогая, ошибаешься. Я и тебя, в качестве второго варианта в суд доставлю, иначе меня Дарья Николаевна не простит. Она, оттуда, всё видит. Я не буду скрывать, мне тоже, как Никите, хочется заглянуть в дело Тимофея Николаевича.
- Меня доставлять не надо, я не мешок картошки, сама поеду, - сказала Стефани Тома.
Франсуа Венсан встал, поставил пустой стакан на столик, и ушёл в другую комнату. Вскоре он вернулся с тетрадями в руках. Они все погрузились в чтение дневников Дарьи Николаевны.
Звонок телефона оторвал Рудольфа от чтения. Он взглянул на экран. Эстель! Он совсем забыл, что она всё ещё у Леона Тома.
- Алло. Дочь, прости, - начал он.
- Пап, я останусь у деда ночевать, ладно, а завтра вы меня заберёте.
- Хорошо, моя девочка, спокойной ночи. Я люблю тебя!
- Спокойной ночи, - пожелала Эстель и выключила телефон.
На вопросительный взгляд Клэр Рудольф ответил:
- Эстель осталась ночевать у Леона Тома, позвонила, чтобы не волновались, - положил телефон в карман и перевернул страничку дневника.
Они все так увлеклись чтением, и поиском хоть какого-то намёка на то, что может помочь Никите в суде, что не заметили, как за окошком посветлело небо. Над Парижем разгоралась заря рассвета.
Рудольф перевернул последнюю страничку, дочитал, вытянул ноги, потянулся, взглянул в окно.
- Похоже, мы увлеклись, - сказал он. – Может быть, поспим несколько часов, а потом съездим к Леону Тома? – предложил он.
- Конечно, съездим, только я сомневаюсь, что он допустит нас до своего архива, - сказал Франсуа.
- Почему?
- Если бы он хотел, чтобы мы помогли Анне, он бы вчера нам открыл свой архив, - ответил Франсуа.
- Может быть, он одумался, - влезла в их разговор Стефани.
- Я сомневаюсь.
- Ладно, съездить то всё равно надо. Объявим ему о своём решении, посмотрим, что скажет, - ответил Рудольф.
- Вы где спать будете, здесь, или пойдёте в гостевую комнату? – спросила Стефани.
- Поднимемся в гостевую комнату, если позволишь, - сказала Клэр, вставая с дивана. – Пошли, Рудольф, я тоже устала. Читать дневники бабушки интересно, но я ничего не нашла, за что стоило бы ухватиться, и что могло бы помочь Никите. Единственное, это переписка с Екатериной, но её письма, к сожалению, здесь не приложены, а жаль, может в них есть что-то.
- Может быть, и есть. Но скорее всего, нет, они, же были написаны под диктовку Степанова Аркадия Павловича, как утверждает Никита, - ответил ей Франсуа.
- Ладно, знаете, даже то, что мы решили, что будем рядом с ним, это уже хорошо, - заявил Рудольф. Он взял Клер за руку. – Пошли. – Они ушли спать.
- Ну что ж, и мы отправимся за ними, поспим немного, - сказал Франсуа, вставая, и взглядом приглашая Стефани последовать за ним.
- Ты думаешь, Никита выиграет суд? – спросила Стефани.
- Думаю, что выиграет. Он найдёт выход, скорее всего без нашей помощи, но мы должны быть в эту минуту рядом с ним, - ответил Франсуа.
Оглавление
