Продолжаем рассказывать о путешествии по одной из самых противоречивых стран Латинской Америки – Перу. Часть пятая.
Секретное оружие инков
Зачем вообще люди стремятся пройти этот путь? Есть горы повыше, есть тропы посложнее, есть города, в которые не добраться иначе, как пешком. А тянет— сюда. Ведь еще есть Кастанеда, мистическая вера в энергетику этого места, вся история затерянного города, утаенного от испанцев, так никогда и не открывшегося им и открытого заново сравнительно недавно, каких-нибудь сто лет назад. Мистические геокосмические силы привлекают и тех туристов, что наполняют поезд, идущий из Куско, и микроавтобусы, поднимающиеся из Агуас-Кальентес за час с небольшим. Но именно проходящие по древней тропе — это настоящие, заслужившие энергетическое перерождение энтузиасты. Я ничего не знаю о геокосмосе. Я не чувствую его в себе. Недостаток кислорода помогает, конечно, приблизиться к высотам осмысления (прекратишь дышать — и увидишь все в новом свете), но все же. Я — прожженный реалист и в чем-то циник. А еще— лентяйка и трусиха. Поэтому мы проходим полпути, не ночуя в Андах под открытым небом, а срезая угол и выходя на другой, недавно открытый участок дороги, гораздо ближе к Мачу-Пикчу. Это — так называемая Королевская тропа, которая, так же, как и тропа, по которой добирались когда-то курьеры из Куско, проходит через джунгли и горный перевал, состоит из гигантских ступенек, каменных террас и троп над обрывом, но зато она намного короче.
Мы выходим до рассвета. Звезды обступают нас, как назойливые ребятишки в деревенской школе. Мы доезжаем в поезде до предпоследней перед Мачу-Пикчу станции и выходим в ледяную тьму. Пассажиры, едущие с комфортом до конца, смотрят на нас расширенными, полными уважения глазами. Ну конечно, они ведь не видели тех, что идут четыре дня! Приходится уважать нас.
Мы сворачиваем с дороги в никак не обозначенном месте. И это — тропа?! Скорее, едва протоптанная лесная тропка. Наш проводник, смуглый, ровно-жизнерадостный молодой перуанец Фабрицио, утверждает, что именно она приведет нас к Воротам Солнца. Наша цель — прийти туда до шести, чтобы успеть полюбоваться закатом, да и великолепный вид озаренного особым вечерним светом города не упустить. Для этого мы должны вскарабкаться на одну из гор, а потом спуститься.
Хайрам Бинхем, повторнооткрыватель (нет такого слова? — зато ситуация есть!) Мачу-Пикчу, шел по другой дороге, той, что впоследствии получила имя Тропы Инков. Дорога, то спускающаяся резко, под опасным углом, вниз, то карабкающаяся в горы, пересекающая расщелины и горные ручьи, не так уж длинна, но непривычному путнику не так просто одолеть все эти подъемы, спады и висячие мосты. Особенно когда не знаешь, куда идешь. Испанцы, захватившие, осквернившие и в конце концов перестроившие Куско, так никогда и не дошли до Мачу-Пикчу. Невзирая на одышку и плотно заложенный нос, я пытаюсь подстроиться к темпу и ритму Фабрицио и идти прямо за ним, след в след. Сама не знаю, почему мне так важно пройти и дойти.
Дорога диктует правила поведения, и начинаешь дышать ритмично, беречь такой скудный и такой ценный кислород, ступать экономно, рассчитывать движения — еще, чего доброго, столкнешь кого-то в пропасть, тут ежегодно бывают такие случаи. Пилигримы, торопящиеся к закату или, наоборот, по более сложной тропе к рассвету, не всегда думают о чужом просветлении. Быстрее, опередить, успеть, добраться, увидеть… Тропа инков мстит.
Муж загибается где-то за спиной. А наш Фабрицио весел и энергичен, щебечет далеко впереди. Я-то думала, он будет помогать нести наши рюкзаки, а вместо этого он еще и навьючил на нас рюкзаки с провизией на троих, сам же несет кислородный баллон: я ведь предупреждала, что мы неспортивные, можем не справиться на тропе, вот агенство и расстаралось…
Развалины на полпути дают желанную передышку. А еще я делаю открытие: в заросшем камне над ритуальным сидением инкского храма вдруг вижу голову тигра. А никакой головы тигра на карте не числится. Все по очереди становятся в ту точку, с которой видна голова, и соглашаются, что видят. Значит, это не мираж от обезвоживания? В следующей жизни обязательно стану археологом! — а пока я поручаю Фабрицио разузнать у кого-нибудь о “моем” тигре.
Отдохнув, пускаемся в путь дальше. Последние ступени называются “Gringo Killers”— “убийцы гринго”. Вот оно, возмездие инков: мой муж, гринго-курильщик, уже почти убит всей дорогой и без воодушевления смотрит на огромные зелено-серые валуны, якобы ступеньки. Во мне же почему-то просыпается лама или викунья, и я скачу, не дыша, вверх, вверх, успеть до заката. С удивлением замечаю, что насморк прошел, да и усталость не мешает.
Последний рывок — и внезапно появляются террасы Мачу-Пикчу в красноватой пелене. Нет вкуснее честно заработанного заката. Вот он, освещает стены древнего города. Посланцы, добиравшиеся сюда из Куско со срочными донесениями, радовались, наверно, той же острой радостью. Горы не изменились со времен инков, но больше не выполняют свою первоначальную функцию — оберегать древнюю столицу от чужеземцев. Туристы со всего мира, искатели духовного наследия инков, почитатели Кастанеды и просто любопытствующие наполняют улицы-террасы, заглядывают в дома и молельни, создавая иллюзию живого города. Но отсюда они не видны, и можно просто облокотиться мокрой от пота спиной о скалу и вбирать величие.
На другой день мы приезжаем автобусом, идущим из Агуас-Кальенте, в котором мы ночевали. Мы входим через другие ворота, и… не видим ничего. Туман, густой и тяжелый, полностью скрыл и галереи, и дома, и камни. Мы могли с таким же успехом остаться в Лиме, или дома, или вообще где угодно. Подумаешь, достопримечательность — самый густой на свете туман! Мы осторожно проходим вперед, держась друг за друга. Мы, видимо, ступаем по краю террасы. А впрочем, кто его знает, где мы. Я отпускаю руку мужа и тут же теряю его. И теперь я здесь одна. Можно воображать город инков населенным и, скорее всего, суетящимся, невзирая на многочисленные храмы и места для углубленного самосозерцания. В конце концов, здесь жило около тысячи человек, и город до самого своего таинственного конца не переставал строиться, праздновать, работать, расти. Но все же там не могло быть так тихо! Это туман съедает все звуки.
Туман обволакивает почти ощутимо. Я чувствую на себе его потные лапы и даже слышу его влажное сопение. Тут, очнувшись от всей это исторической паранормальности, я понимаю, что дышит и сопит не туман. Кто-то живой дышит прямо рядом с моим лицом. Я не знаю, то ли протянуть руку вперед, то ли отскочить. С опаской вглядываюсь в молочную взвесь и вижу лошадиную морду совсем рядом с собой. Дикая лошадь?! Лошадь удивительно низкоросла, или, может, это жеребенок? Я не уверена, что она меня видит, но, конечно, чувствует мое присутствие. Мы некоторое время дышим в унисон, всматриваясь друг в друга; потом она отступает и полностью исчезает в тумане.
Галина Ицкович
Продолжение следует...
Путешествие по Перу. Часть первая
Путешествие по Перу. Часть вторая
Путешествие по Перу. Часть третья
Путешествие по Перу. Часть четвертая
