Июль, сумрачный облачный вечер, температура девятнадцать градусов тепла.
Слегка накрапывавший дождь прибил пыль, остудил и очистил вечерний воздух от испарений раскалённого асфальта большого города.
Хорошо - то как на улице! Дышится легко. Но чувство расставания не покидает нас…
В радостном и тревожном волнении, счастливые, с мокрыми от слёз глазами, мы поднялись в салон самолёта.
Уселись в кресла, обнявшись и прижавшись к друг другу, нежно чувствуя, что мы сейчас самые родные, самые близкие, самые нужные друг другу люди.
Мы верим и любим друг друга. Мы – муж и жена. Вдвоём нам ничего не страшно. Мы летим создавать своё будущее, свою семью.
Первая посадка в Алма-Ате.
Высадка пассажиров, прилетевших из столицы Сибири в столицу Казахстана, и посадка новых попутчиков до Ашхабада длится более одного часа.
Нас, всех транзитных пассажиров, высадив из теплого самолёта, собрали в крохотный уличный накопитель аэропорта.
Высокогорный воздух дохнул на нас вечерней горной прохладой.
Стало даже холодно.
Мы, в течение часа, стоим на сквозняке, прижавшись к друг другу, и, дрожа от внезапного сорвавшегося с гор холода, с лёгкой завистью наблюдаем тепло одетых попутчиков, постепенно наполняющих отстойник.
Но вот, наконец, объявили посадку. И мы, спасаясь от холода, спешно стараемся проникнуть в тёплый салон самолёта.
- А в сса-ммо-лё-те – то теп-лее-еее, - с юмором, сквозь зубы процедил я, всё ещё дрожа от вечернего холода высокогорья отрогов Тянь-Шаня.
Когда, стоя в уличном обрешёченном холодном отстойнике, мне пришлось снять с себя лёгкий пиджак, чтобы укрыть дрожавшую от холода, ещё сильнее, чем я, своё прекрасное сокровище, согласившееся делить со мной все превратности судьбы нашей совместной будущей жизни.
После часового стояния и ожидания на ветру и в холоде, мы, наконец-то, вошли в самолёт.
- Да, теп-пле-ее, - с радостью, и чувством юмора отмечаем мы. И, прижавшись к друг другу, начинаем постепенно согреваться.
А потом, после холодного стресса, даже немного подремали в объятьях друг друга.
- Товарищи пассажиры, просьба пристегнуть ремни. Наш самолёт снижается. На высоте шесть тысяч метров температура воздуха за бортом минус 10 градусов.
Мы чуть очнулись от дремоты, пристегнули ремни, и привели себя в порядок. Инстинктивно, от снижения и перепада высот, сжались в комочки, с волнением ожидая приземления.
И вот самолёт, плюхнувшись на взлётно-посадочную полосу, покатился в трясучке по бетонной дорожке, вырулил и остановился.
- Приехали, - говорю я, и ещё раз поцеловал, ещё не освободившуюся от лёгкой дрёмы, свою нежную подругу – жену.
- Товарищи пассажиры, наш самолёт произвёл посадку в аэропорту города Ашхабада. Просьба всем оставаться на своих местах.
На выход мы вас пригласим после остановки и подачи трапа к самолёту.
Температура за бортом плюс тридцать градусов.
- Плюс 30, ночью! Каково? – невольно схватываю я слова в объявлении стюардессы,
- Ведь у нас в Новосибирске температура плюс 30 бывает летом один день, раз в тридцать лет.
Куда мы прилетели? – молча, подумал я, и, с какой-то опаской, заботой и волнением поглядываю на свою, ещё не совсем проснувшуюся, нежную подругу.
- Каково ей? Как она отнесётся к такому нашему предприятию?
