Накануне нового 1961-го года я в составе экспедиции Лётно-Исследовательского института вылетел из нашего аэродрома в Краснодар. Там продолжались испытания парашютных систем для будущего приземления первого космонавта планеты.
Первые пять космонавтов и одна космонавтка, летавшие на космических кораблях серии «Восток-3 А» (СМИ их называли: «Восток-1», «Восток-2», «Восток-3» и т. д.), после окончания орбитального полёта выстреливались (катапультировалась, сидя в кресле) из спускаемого аппарата (мы называли его «шарик»), спускались на парашюте и приземлялись на собственные ноги. Однако, вспомним, что про Ю. А. Гагарина у нас, в СССР первоначально сообщалось, будто бы он приземлился, не вылезая из космического корабля «Восток-1», весившего несколько тонн. Вряд ли это следует рассматривать просто как хвастливое враньё, свойственное государственной политике того времени. Зачем была нужна такая неправда? Об этом ниже.
Из-за необходимости приземления космонавтов на парашюте, его устройству и их умению приземляться уделялось большое внимание. При отборе «первого отряда космонавтов» (20 человек) главными требованиями были: рост — не выше 168–170 см., нормальное здоровье и умение управлять парашютом. Ответственным за их парашютную подготовку с ноября 1960 года был полковник Никитин Николай Константинович. Приобщившись к космонавтике, он отчётливо понимал безграничность её развития и затаённо мечтал слетать в космос. На мой вопрос: «Полетите?» Николай Константинович ответил: «Увидишь!». Он участвовал в Советско-Финской войне; во время Великой Отечественной войны много раз спускался на парашюте в тыл врага; неоднократно был ранен. Один раз (он рассказал мне, когда учил меня прыгать с парашютом из пассажирского самолёта) его парашют в воздухе был пробит трассирующей пулемётной очередью немецкого истребителя Мессершмитт-109. Купол парашюта был шёлковый, потому сразу весь вспыхнул — остались одни стропы.
Никитина спас счастливый случай: упав в овраг, заполненный снегом, он соскользнул, скатился по краю, при этом остался жив и только два спинных позвонка оказались повреждёнными; после недолгого лечения вернулся в строй.
Испытания парашютной системы (начало)
Испытания первых вариантов парашютных систем для приземления космонавтов первоначально в 1959–1960 гг. проводились на секретном Ахтубинском полигоне, недалеко от посёлка Владимировка; затем, в октябре — ноябре 1960 г. в Краснодаре, а потом — из-за циклона — в Ферганской долине. Ответственность за их организацию несло Предприятие Почтовый ящик № 12. Тогда засекреченное его название — Лётно-Исследовательский институт (ЛИИ).
Одним из испытателей-парашютистов был Фёдор Моисеевич Морозов — великолепный мастер и знаток своего дела, абсолютно смелый, но, вместе с тем — прозорливый. Невысокий, сухощавый, согбенный, седой — нам он казался глубоким стариком. Но физической силой и ловкостью он обладал невероятными. В ЛИИ он возглавлял парашютную службу.
Медицинский контроль за испытаниями в 1960 г. возглавлял Виталий Георгиевич Волович (о нём ниже); среди медиков был кандидат медицинских наук Клочков Андрей Михайлович. Он был тогда заместителем начальника Отдела № 28 ЛИИ — засекреченное название: «Отдел авиационной и космической медицины».
Только после распада СССР мы стали узнавать об уникальной роли Клочкова в Великой Отечественной войне. Именно он, командуя развед. взводом первым установил Красное знамя на Рейхстаге в Берлине ночью с 30 апреля на 1 мая 1945 года. У него сохранилась вручённая ему командованием карта Берлина с маршрутом продвижения между разрушенными кварталами к Рейхстагу, но случилось так, что первенство установки Знамени Победы было приписано другим, так же, героическим бойцам Красной Армии. Поднявшись под пулями немцев на Рейхстаг, они увидели на нём знамя Клочкова. Но их генералу удалось первым доложить генералиссимусу И. В. Сталину, что именно его бойцы раньше других укрепили Знамя Победы над Рейхстагом.
Андрей тогда даже близким друзьям об этом не рассказывал (может быть, дал подписку о неразглашении?). Но я никак не мог понять, почему он не носил на груди, даже и в праздничные дни, ни орденов, ни медалей, ни орденских планок, которых у него было не мало. Лишь после распада СССР он стал рассказывать о войне, о Берлине, и мы увидели его ордена.
К началу декабря 1960 г. испытания выявили предпочтительную парашютную систему для приземления космонавтов. Однако, надо было усовершенствовать её.
Продолжение следует.
