Большой Меншиковский дворец в Ораниенбауме — аутентичный памятник архитектуры первой половины XVIII века, дошедший до наших дней. Несмотря на неоднократные реставрации и смены его владельцев, он сохранился и сегодня радует нас своей самобытностью.
Дворец, который был заложен первым губернатором Санкт-Петербурга, Александром Даниловичем Меншиковым как загородная резиденция в далёком 1711 году в стиле петровского барокко, вот уже на протяжении более трёх столетий притягивает к себе знатоков истории архитектуры, реставраторов и тех простых туристов, которые путешествуют, интересуясь историей России.
Место для строительства загородного имения выбиралось лично Меншиковым и находится на краю ижорской возвышенности, расположенной на древнем берегу Балтийского моря. Это решение обусловлено близостью Кронштадта, строительством которого руководил губернатор Санкт-Петербурга. Фундамент дворца в основании состоит из гранитных камней-валунов, выложенных вручную, на которые опирается «подошва» из кирпича ручной формовки, а на неё уже опираются несущие стены из такого же кирпича, связанные между собой известковым раствором.
Но сегодня я хочу рассказать не столько о самом дворце, сколько о подвале и его тайных комнатах.
Подвал под центральным корпусом (БМ) дворца использовался как винный погреб и место хранения различных хозяйственных припасов. Этот подвал, до недавнего времени, был практически не исследован и экскурсии в нём не проводились. Другое дело сегодня. Можно пройти с экскурсией и увидеть:
Погреба фряжские, винные, пивные.
Погреба овощные,
Кухни, поварни,
Хлебная,
Скатертная,
Кухня, что чай варят.
Любопытно почитать описание некоторых комнат, составленные современниками. Сквозь строки ощущаешь дух того времени. Вот например:
«…Под стоящими по горе болшими полатами одиннатцать погребов, в них окошек с решётками железными, в которых окончин тритцать одна в свинце, ис которых два стекла битых, дверей одиннатцать на петлях и крючьях железных, також скобы и накладки».
В 1766 году в журналах Ораниенбаумской конторы появляется запись:
«…Во Араниэнбомском Ея Императорского Величества дворце имеитца для содержания тамо водок гданских и виноградных вин, посуды и свеч повсядневной фряжской погреб поблизости Болшой лесницы, в которой зсход из сеней от оной же лесницы…»
В данном случае «фряжской» — иностранный, имеется в виду погреб для иностранных вин.
Подтверждением данного предназначения подвалов под дворцом является запись в ведомости 1785 года, сделанная архитектором И. Фоком:
«…Под дворцом погреба где ставятца напитки, в которых великая сырость, то для сего под землёю и сквозь контерфорсов, тож во оные погреба каменную лесницу починить и имеющияся згнившие полки и ящики для напиток вновь зделать, провести трубу для стоку воды…»
В вине петербургская знать разбиралась. Закупали мозельское, рейнское, венгерский токай. Удовольствие было не из дешевых, а акцизные сборы делали импортные напитки еще дороже. Петр в какой-то момент решил, что платить иностранным купцам слишком накладно и стал отправлять в Венгрию за токайским своих комиссаров. Российское виноделие тогда только зарождалось. Начало ему положил царь Алексей Михайлович, большой любитель садоводства: он первым начал выращивать виноград на юге России, а его сын выписал специалистов из Франции и Венгрии, чтобы поставить дело на европейский лад. Виноградарство развивалось в Астрахани и на землях Войска Донского, но вина производили совсем немного.
Отечественные водки могли быть горькими или сладкими (на меду, фруктах). Их настаивали на лимоне, кофе, шафране, а Петр любил пропустить перед обедом рюмку анисовой. Из Франции везли виноградную водку, из Польши – дорогую гданьскую, и не в бочках, как обычно, а в стеклянных штофах.
Очень любили и пиво в те времена, большой кувшин этого напитка ставился на стол при каждой трапезе. Во время больших праздничных застолий пенное выносили в огромной чаше, выскобленной из цельного куска дерева, чтобы каждый мог зачерпнуть кружкой, сколько ему нужно. Более того, пиво считалось полезным, так что Петр заказывал его для армии и флота, а позже его стали закупать для госпиталей и использовать как лекарство. Тот, кто желал заняться пивоварением в промышленных масштабах и заработать на госзаказе, должен был, для начала, приобрести у губернатора специальное разрешение.
Несколько слов о «Поварне».
В «Поварне» воссоздана плита – технологическая новинка петровского времени, которая пришла в дома знати на смену русской печи. В результате в меню стало меньше вареного, печеного, томленого и больше жареного. Мясо начали готовить не только целой тушкой, но и порционно. Появилась новая утварь: сковороды, шумовки, противни. Приглашали иностранных поваров, которые привозили с собой зарубежные рецепты. Вот, например, гусь по-саксонски: птицу начиняли жареными в жире потрошками, рубленными вареными яйцами, зеленью, специями, пшеничными сухарями, а потом запекали.
Расход продуктов на губернаторских кухнях впечатляет. В скоромный день для приготовления разнообразных блюд использовали 1–2 телячьих туши, около 30 цыплят и кур, 12 рябчиков или тетеревов, 2 пуда ветчины, 500 луковиц, 400 яиц, 1–2 ведра орехового масла. В постные дни готовили из грибов и рыбы, причем осетров и стерлядей доставляли во дворец живыми.
Меншиковский стол был роскошным, на нем присутствовало много сложных заграничных блюд. Князь никогда не ел в одиночестве: компанию губернатору составляли чиновники и военные, с которыми он за трапезой обсуждал государственные дела. Датский посланник Юст Юль так вспоминал об обеде у Светлейшего:
«Все у него пышнее, чем у других сановников и бояр, а кушанье приготовлено лучше. Гости сидели за прекрасным серебряным столом. Тем не менее русские обычаи проглядывали во многом». Камер-юнкер герцога голштинского Фридрих Берхгольц писал в своем дневнике, что «нигде в Петербурге так хорошо не обедают, как у князя».
Петр же любил совсем простую еду: редьку, из которой тогда готовили все что угодно, вплоть до сладостей, уважал студень, кислые щи, перловую кашу. Надо сказать, что перловка тех лет не была суровой пищей, напоминающей о советском армейском рационе. Ее замачивали на ночь, потом перекладывали в горячее молоко и 5–6 часов готовили в печи на водяной бане без сахара и соли. Говорят, вкус получался бесподобным, так как крупа становилась мягкой, а молоко приобретало необыкновенный карамельный вкус.
Десертные предпочтения знати были, на взгляд современного человека, странноватыми. «Венецианские конфекты», финики и фиги еще можно понять, но вместе с ними могли подать и соленые огурцы, и сладковатые овощи – сырую морковь, горох в стручках. Лимоны, известные в те годы под именем цитронов, ели и сладкими, и солеными.
К сожалению формат данного канала не позволяет рассказать о других комнатах дворца. Оставлю их "на потом", если у вас возникнет такое желание. Спасибо, что нашли в себе силы прочесть текст до конца.)
