7 июля 1438 года Буржский собор, которым руководил лично король Франции Карл VII (годы правления (1422 (официально) / 1429 (фактически)-1461), принял Буржскую прагматическую санкцию, которая закрепляла независимость Галликанской церкви от Римской Курии и подчинение ее власти монарха.
На практике это вылилось закрепление главенства церковных соборов над папскими постановлениями, установление выборности епископов и аббатов капитулами, монастырскими общинами (при этом оговаривая право короля и сеньоров рекомендовать кандидатов), отмену раздачи папами церковных бенефициев, аннатов (единовременный платеж в пользу Папской курии с церковных владений; были установлены в первой половине XIV века в размере 1\2 дохода за первый год, ограничены на Констанцском соборе) и запрет апелляции к суду папы до рассмотрения дела во французских судебных инстанциях.
Разумеется, это решение, лишавшее понтификов реальной власти во Французском королевстве, а также огромных доходов, Римская Курия восприняла крайне враждебно.
Впрочем, Карл VII прекрасно понимал, что Святой Престол будет, мягко говоря, не в восторге. Но крайне нуждался в дополнительных доходах для завершения Столетней войны и приведения королевства в порядок.
К тому же французский монарх помнил о разнообразном опыте своих предшественников, некоторые из которых имели большие неприятности из-за разногласий с Римской Курией. Монарх больше не хотел попадать в ситуацию, когда враждебный ему понтифик a priori поддерживает его политических противников. У того же Филиппа Августа или Железного Короля случались подобные ситуации, и это выливалось в большие проблемы для монарха и королевства.
Санкция была принята, ратифицирована и официально вступила в силу.
Римская Курия никак не могла этому помешать.
Впрочем, тогда папство находилось в глубоком упадке – никак не могло прийти в себя после Западной схизмы 1378-1414 годов, когда у верующих появилось сразу два наместника Святого Петра.
Кроме того, проходящий в это же время Базельский собор (1431-1449) подтвердил решение Констанцского собора (1414-1418) о примате решений Вселенских соборов над властью пап.
Впрочем, собор тоже вскоре потерял почву под ногами и поддержку большинства европейских монархов. Но на принятые решения и Прагматическую санкцию это никак не повлияло.
Вообще в ту эпоху наличие двух пап, каждый из которых слишком явно занимался политикой, а не церковными делами, соборы, члены которых враждовали с понтификами, и тоже в основном по политическим мотивам, чехарда с выбором пап и антипап, принятием решений, часто взаимоисключающих, католическая церковь серьезно подорвала свой авторитет. Недаром, именно ХV характеризуется всплеском разнообразных еретических движений в Европе. Тогда же в Чехии шли Гуситские войны, и победы мятежников вынудили церковь пойти на компромисс с умеренными гуситами (так называемыми «чашниками»). Все эти события словно подготавливали Реформацию.
Но понтифики были слишком увлечены мирскими делами, в частности, попытками возвращения себе былой полноты власти.
И борьба за отмену Буржской прагматической санкции была в этом плане одной из первоочередных задач. Франция, даже едва пришедшая в себя после Столетней войны, была слишком крупным игроком на европейской сцене, чтобы ее «дурной» пример не мог увлечь других.
Однако окончательно ссориться с Римской Курией французские монархи тоже не хотели.
Зачем, если дружественно настроенный понтифик мог быть весомым союзником в делах политических?
Потому через несколько десятилетий после принятия Прагматической санкции французские короли стали делать попытки восстановить отношения со Святым Престолом.
Так кампанию по отмене Прагматической санкции начал Людовик XI (годы правления 1461-1483), желавший восстановления отношений с Римом. Король предложил папе сделку – отмену санкции в обмен на признание папами прав Анжуйского дома на Неаполитанское королевство. Однако монарх натолкнулся на противодействие самих церковников и сепаратистски настроенной Лиги Общественного блага, сделавшей даже попытку в 1472 году низложить его с помощью папы. Именно тогда Людовик осознал опасность автономного положения столь сильного института, как церковь, и заключил соглашение со Святым Престолом, по которому папа получал право частично пользоваться доходами вакантных церковных бенефициев, рассматривать апелляции по бенефициальным делам во второй инстанции (после короля) и сохранял право утверждать клириков, назначенных монархом и членами его семьи.
Но это было половинчатое решение вопроса, которое никого по-настоящему не устраивало.
Когда начались Итальянские войны (1498-1559), поддержка Римской Курии стала для французского монарха особенно важна. Поэтому Франциск I, едва взойдя на престол, продемонстрировав силу и серьезность намерений знаменитым молниеносным переходом через Альпы и победой при Мариньяно (1515 год), решил, что теперь можно заняться урегулированием отношений со Святым Престолом.
Он ратовал не за отмену санкции и, соответственно, независимости Галликанской церкви от власти папы, а за замену ее самых категоричных положений более лояльными, что должно было вылиться в новый документ, закрепляющий статус Галликанской церкви и отношения с папством.
Для этого монарх напрямую обратился к вполне светскому и либеральному понтифику Льву Х (в миру Джованни, сыну знаменитого тирана Флоренции Лоренцо Медичи). Сначала король Франции заключил с ним Витербский мирный договор, согласно которому обязывался защищать папу и Папское государство против всякой агрессии, в обмен на обязательства защищать честь монарха и закрепление прав на Миланское герцогство, Парму и Пьяченцу.
Затем Франциск предложил конкретные шаги по урегулированию вопроса о статусе церкви. Лев охотно вступил в переговоры.
После не очень долгих препирательств в 1516 году был заключен Болонский конкордат, который стал основным документом, регулирующим отношение Римской Курии и Галликанской церкви, действовавшим вплоть до Великой Французской революции.
Отчасти конкордат стал результатом деятельности Вселенского Латеранского собора 1512 -1517 годов, на котором и был впервые оглашен в ходе январской сессии 1516 года. Однако основную роль в его принятии сыграли именно французский король и понтифик. Они же в ходе жарких споров вырабатывали его текст.
Соглашение отражало интересы обеих сторон в решении, прежде всего, внешнеполитических проблем. Французский король согласился на отмену Прагматической санкции, что снимало все препоны по восстановлению отношений с Римом.
«Король Франции желает жить в согласии с законом Святой римской церкви так, как живут другие христиане, и повиноваться приказаниям, исходящим от святого престола».
Преамбула к Болонскому конкордату / Concordat avec pape Leon X, pqr lequelle pape en s’attribuant l’institution des évéques, concéde au roi de présentqtion des évéches et des abbayes, et par lequel le roi accorde au pape, en retour, les annates des benefices / Fontanon А. Les édicts et ordonnances des roys de France. Т. 4. Р. 1158 – 1172.
Риму же это сулило большую финансовую выгоду – пополнение казны французскими ливрами, не говоря уже о восстановлении в правах на территории Французского королевства.
По конкордату Французский монарх получал право назначать на вакантные церковные кафедры по своему усмотрению (право, которым монарх пользовался согласно Прагматической санкции и практике, было, наконец, законодательно оформлено в перманентное право короля), но только на высшие церковные должности. За папой оставалось право вводить в сан назначенных монархом, при этом за ним оставалось последнее слово, в случае отклонения кандидатуры король должен был в течение трех месяцев представить другого кандидата. Были оговорены требования к кандидатам на должности: не моложе 27 лет, лиценциат теологии либо доктор канонического или гражданского права, получивший и подтвердивший ученую степень, обязательно каноник (т. е. член совета епископа, управлявшего диоцезом). Вводился порядок получения должности, запрет на использование церковных доходов лицами, не имеющими ученых званий и не готовившимися принять таковое. Также монарх получал право лишать бенефициев нарушителей церковной дисциплины и контролировать практику отлучения от церкви.
«Никто из нарушителей не может избежать отлучения. Но в то же время отлучение не может служить формой критики или причиной отстранения от должности, тем более сделанное без предварительного объявления, а не во всеуслышание церковным судом. Так же как не может быть приостановлено решение об отлучении, вынесенное церковным судом». Также запрещалось накладывать интердикт на город. Местечко или замок из-за вины одного лица».
Статья Х «De interdictis non leviter ponendis» / Concordat avec pape Leon X, pqr lequelle pape en s’attribuant l’institution des évéques, concéde au roi de présentqtion des évéches et des abbayes, et par lequel le roi accorde au pape, en retour, les annates des benefices / Fontanon А. Les édicts et ordonnances des roys de France. Т. 4. Р. 1158-1172.
Причем монарх получал права вмешательство в эти вопросы даже в землях, защищенных сеньориальным правом.
В плане распределения полномочий монарха и Святого Престола конкордат предусматривал ограничение права монарха правом папы. Но при этом глава Римской Курии лишался бенефициального резерва на территории распространения конкордата (действовал не на всей территории королевства; за пределами его действия оставались Бретань. Дофине, Прованс, Бургундия, Нормандия, Авиньон, Ницца, Вьенн и графство Венессен) и ограничивался в праве на раздачу апостолических мандатов – единожды в течение всего понтификата.
Две статьи Болонского конкордата фактически повторяли содержание аналогичных статей Буржской прагматической санкции. Согласно им Парламент не мог рассматривать жалобы, направляемые в Римскую Курию. Ужесточались требования к жалобщикам. Вводился контроль над ходом расследования дел по апелляциям, эти полномочия передавались Королевскому совету. Иными словами, монарх получал право рассматривать церковные дела и выносить решения, имеющие законодательную силу.
Несмотря на эти новации, глава Святого Престола остался доволен. Но не содержанием конкордата (здесь французский монарх проявил невероятную неуступчивость и в то же время блестящую дипломатическую гибкость, заставив Курию принять все эти неудобные статьи), а «подарком» сделанным Франциском Льву Х после принятия документа. «Подарок» заключался в «Булле об аннатах». Папа восстанавливался в праве на взимание аннат, что сулило большие доходы отчаянно нуждавшейся в деньгах Курии. В ответ понтифик пожаловал королю Франции право назначать на вакантные архиепископские и епископские кафедры в консисторианских (то есть, находящихся под юрисдикцией Рима) землях Бретани и Прованса.
Болонский конкордат должен был ратифицировать Парижский парламент, имевший полномочия утверждать международные соглашения. Однако парламент сопротивлялся долго и настойчиво, видя в конкордате ущемление прав сословий и корпораций. Франциску пришлось воспользоваться правом «lit de justice». И только после этого в мае 1517 года конкордат был ратифицирован и вступил в силу.
Это был огромный успех французской дипломатии и лично Франциска I, решившего к выгоде своей страны давнюю и острую проблему (заметим, что никакие последующие неудачи и трудности французских монархов не повлияли на статьи конкордата).
Кроме того, Буржская прагматическая санкция, а вслед за ней Болонский конкордат создавали прецедент: европейский монарх официально и по соглашению сторон закреплял свою независимость от Римской Курии. И происходило это не в ходе войны либо других насильственных действий вроде похищения, шантажа и т. п., а в ходе переговоров.
Английский король, добиваясь того же самого, нарвался на интердикт и устроил гражданскую войну в своем королевстве, принявшие Реформацию монархи находились в открытом конфликте с папством. А вот король Франции продолжал считаться добрым католиком и верным сыном церкви, что давало ему право рассчитывать на поддержку и помощь Курии.
Так что в вопросе отношений со Святым Престолом французские монархи оказалась верными и успешными последователями Карла Великого. Было, чем гордиться.
