Тёмное, восточное лицо гадалки непроницаемо, но зритель мгновенно ощущает в нём какую-то особенную значимость. Эта женщина знает нечто, пока недоступное другим. Её неподвижный взгляд устремлён в будущее, которое для прочих ещё не наступило. И то, что ей открылось, погрузило гадалку в глубокую задумчивость. Туз пик, брошенный навстречу зрителю, предсказывает недоброе. И ещё одна, последняя, карта — голубоватый, отдающий холодом кусочек картона — замерла в руке женщины: гадалка будто не решается показать её.
Тёмное, восточное лицо гадалки непроницаемо, но зритель мгновенно ощущает в нём какую-то особенную значимость. Эта женщина знает нечто, пока недоступное другим. Её неподвижный взгляд устремлён в будущее, которое для прочих ещё не наступило. И то, что ей открылось, погрузило гадалку в глубокую задумчивость. Туз пик, брошенный навстречу зрителю, предсказывает недоброе. И ещё одна, последняя, карта — голубоватый, отдающий холодом кусочек картона — замерла в руке женщины: гадалка будто не решается показать её.
