На фоне последних событий в Соединенных Штатах (и мы не о коронавирусе) поговорим о том, существует ли расовая дискриминация в криминале. Точнее, не в криминале как таковом, а в том, как он освещается в прессе.
В 2004 году на конференции организации Unity в ответ на слова журналистки Сюзанны Малво о том, что во время геноцида в Руанде в 1994 году пресса следила только за историями Тони Хардинг и Лорены Боббит, писательница и журналистка Гвен Ифилл (в реальности Айфилл) заметила:
Мы называем это синдромом пропавшей белой женщины. Если где-то пропала белая женщина, мы будем писать только об этом. Каждый день.
Этими словами она навеки впечатала термин "синдром пропавшей белой женщины" в историю журналистики и социологических наук. Спустя недолгое время, когда пропала Натали Холлоуэй (дело, которое получило беспрецедентное освещение в прессе наряду с делом Мэдлин МакКанн), он вошел в оборот с новой силой.
Что же стоит за этим понятием?
Гвен Ифилл - афроамериканка, и, разумеется, она в первую очередь подразумевала именно расовую дискриминацию - проблему, которая, бесспорно, существует в США. Но трактовать ее слова можно (и нужно) шире. Чернокожая женщина воспринимается не только как обладательница темного цвета кожи. К этому примешивается целая гамма социальных предрассудков: рядовой читатель или зритель априори полагает, что речь идет о представительнице низших социальных слоев, бедной, безработной (в лучшем случае, а в худшем - зарабатывающей на жизнь специфическим образом), так или иначе связанной с криминалом. А если продолжить мысль простыми словами - к тому же толстой и некрасивой.
Это не вызывает интереса ("Да и так ясно, что с ней случилось") и сочувствия ("Мы-то не такие"). А следовательно, журналистам нет никакого смысла тратить на эти сюжеты время.
Но если исчезает белая женщина, а лучше - девушка, еще лучше - красивая и успешная, из благополучной среды, тут-то публика охотно берется за попкорн и зависает перед телевизором. А если, не дай бог, что-то стрясется с белым ребенком из хорошей семьи, то это - идеальный "горячий" материал.
Актуален ли этот термин для стран с преимущественно белым населением? Да, конечно, ведь дело не только и не столько в цвете кожи. Представьте свою реакцию на такую новость:
Пропала 17-летняя дочь топ-менеджера "ЛУКОЙЛа"
И такую:
Судьба трех пропавших в Москве граждан Таджикистана остается неизвестной
И честно ответьте на вопрос: какая из них заинтересует вас больше? Какую из этих двух ссылок вы с большей вероятностью кликнете? Может быть, "граждане" - это не только граждане, но и гражданки, и вовсе не дворники и уборщицы (хотя их жизнь не менее важна), а, скажем, работники посольства. Вы вряд ли об этом узнаете, потому что, скорее всего, просто пройдете мимо этой новости, не прочитав ее даже между строк.
Какова же природа синдрома белой женщины?
На этот счет написано немало исследований и выдвинуто немало предположений. Но самое простое объяснение лежит на поверхности: публика любит истории с "изюминкой". Все остальное - предвзятость к цвету кожи, социальному статусу и прочему - лишь сопутствующие симптомы нашего не слишком здорового общества. Никто не станет жалеть нищего нелегального мигранта, алкоголика, проститутку, наркоманку. Никому нет дела до того, где они и что с ними стряслось. "Сами виноваты", "так им и надо" - типичный виктимблейминг.
Убийство или исчезновение наиболее привилегированных членов общества, напротив, вызывает живейший интерес. Такие ведь не могли попасть в скучную передрягу? Стать жертвой обыкновенной бытовухи? Значит, тут непременно кроется что-нибудь интересненькое. А если вдруг нет и богатую белую женщину банально убил муж, что может быть приятнее, чем со злорадством перемыть косточки представителям белого истеблишмента? Куда бы ни повернулось расследование, с журналистской точки зрения это беспроигрышный материал.
Нельзя забывать и о неослабевающей популярности темы "девицы в беде". И кто подходит на эту роль лучше, чем внешне благополучная, но попавшая в неприятности девушка-подросток, беременная женщина, беспомощный ребенок?
Дискриминируются не только жертвы. Дискриминируются сами преступления. Людям скучно читать (а журналистам - писать) о рядовом изнасиловании. О банальном грабеже. О жертве домашнего насилия. Самые актуальные и насущные проблемы таким образом остаются на периферии общественного внимания.
Всякий адекватный человек понимает, что жизнь каждого важна (да не обидятся на нас американские активисты), и рассуждения, подобные приведенным в этой статье, могут показаться циничными. Но на войне все средства хороши: освещение в прессе - огромное подспорье для следствия. Да, иногда оно идет во вред, но польза несоизмеримо больше, особенно если речь идет об исчезновении человека и счет идет на часы.
И покуда журналисты продолжают сами выбирать, чьи жизни важнее, те, кому не повезло родиться не условной "белой женщиной", теряют шансы на спасение.
