Роман «Мать звезды» глава 64
Татьяна истерила, оправдывая себя. Мысленно она обдумывала, как ей быть: «Хоть и уйдёт, а в измене не признаюсь. Зачем? Чтобы потом в меня пальцем тыкали, да имя моё поноси́ли? Так всё же шанс есть, что Ванька поверит мне и ещё в ногах прощения просить будет. А уж тогда я ему все свои слёзы припомню… Будет, гад, знать как во мне сомневаться»
Иван посмотрел на жену разочарованно, схватил с пола голубой чемоданчик, который ему бросила Татьяна, и, уходя, сказал:
— Тань, а ведь я тебе верил, что же ты так со мной?
— Что толку мне от твоей веры? Твоя вера только на словах… А вот я тебе дочь родила, а ты меня за это в измене обвинил. Знала бы, так не рожала да не мучилась. Попользовался мной да оклеветать решил. — кричала она ему вслед.
Задунайская с бабой Асей, услышав крики в комнате соседки, перешёптывались на кухне.
— Слыхала, что он ей заявил? — содрогнулась от слов Ивана баба Ася.
— Ага, как не слыхать-то, ор на всю коммуналку. Я сразу приметила, что девчонка-то на него не похожа, ну думала — мало ли? А тут вон чё…
— Молодая да ранняя, кто же это её кандидатом в члены КПСС-то принял?
— А я-то, откуда знаю? Я хоть и партийная, но не гулящая! — заявила гордо Задунайская.
— Так о чём и речь, Никитична!
— Может она идейная шибко да работящая?
— Ну, разве что… — согласилась баба Ася, а потом посетовала, — Вот бросит он её и останется одна с девчонкой…
— Не переживай, кто-нибудь да подберёт! Задницей-то она зря, что ли вертит?!
— И это, верно, поживём — увидим…
Татьяна одела Алёнку, посадила её в коляску и отправилась в общежитие, делиться своим горем с подругой Нюрой Зубковой. Пока шла до общежития, Алёнка заснула. Татьяна оставила её в коляске и поднялась на второй этаж общежития. Постучалась в комнату. Приоткрыла дверь, увидев подругу, сказала:
— Выйди ненадолго, Нюр, мне с тобой потолковать надо.
Нюра увидев зарёванную подругу, испуганно спросила:
— Таньк, случилось чё?
— Говорю же, выйди, Алёнка на улице в коляске спит.
— А-а, сейчас, — обувая туфли, ответила ей Нюра.
Татьяна спустилась по ступенькам в низ, вышла на улицу, Алёнка всё так же спала в коляске. Она села на скамейку у входа в общежитие и заревела. Нюра не заставила себя долго ждать: уже через минуту, она выскочила на улицу. Увидев плачущую подругу, спросила:
— Танька-а, ты чего ревёшь-то? На тебе лица нет…
— Он меня броси-и-ил, — вытирая слёзы, пожаловалась Татьяна тихонько, боясь разбудить дочь.
— Кто бросил-то, Ванька или Пётр Васильевич? — не понимая, что происходит, переспросила подруга.
— Ванька-а…
— С чего это вдруг?
— Да я его сдуру за справкой с Алёнкой в поликлинику отправила-а. — горюя, ответила Татьяна.
— И чё?
— Как чё? Он в карточке выписку из роддома увидел, а в ней написано, что я на тридцатой неделе родила.
— Трындец просто… — опешила Нюра.
— И я о том же, — подтвердила Татьяна.
— А ты чё, её из карточки-то не вырвала? — ошарашенно глядя на Татьяну, спросила Нюра.
— Да не подумала я, — взревела Татьяна.
— Тише ты, разбудишь. Пусть спит. — глядя на спящую Алёнку, сказала Нюра, а потом спросила. — А кто за тебя думать-то будет? Хоть бы мне сказала, — волнуясь, упрекнула она её, — раз у самой мозгов нет…
— А теперь-то, чё делать?
— Да ничё! Наплюй на него и всё. Внимания обращать не будешь, сам как миленький прибежит. — заверила её Нюра, опытная в такого рода делах.
— А если не прибежит?
— А на кой он тебе тогда такой нужен?
— Ага, скажешь тоже, меня тогда в члены КПСС не примут…
— Да брось ты, переживать-то попусту. Он пока в армии служит, с тобой вряд ли разведётся, а ты за это время как раз в партию вступить успеешь. — всплеснув руками, она продолжила, — А там уж как Бог пошлёт…
— У меня уж сил нет, то одно, то другое.
— А ты как хотела? Всё проходит и это пройдёт, нашла из-за чего реветь! У тебя вон, комната своя есть.
— Так мне комнаты-то мало, я отдельную квартиру хочу.
— А кто тебе хотеть-то не даёт? Хотелка у тебя справная — быстро комнату дали. Не удивлюсь, что и квартиру получишь.
— Так мне без Ваньки её не дадут…
— Другого дурака себе найдёшь, их хватает. С твоей фигурой можно и получше себе мужика найти!
— Не надо мне другого, я к этому привыкла. Он бельё мне сам стирает.
— Ну, это конечно меняет дело, такого дурака — днём с огнём не сыскать! — она пристально посмотрела на подругу и озадаченно спросила. — Влюбилась ли чё ль, Танька-а?
— Да ну тебя, скажешь тоже, ещё я только в рыжих не влюблялась… — брезгливо сморщилась она.
— Ну, тогда и не реви, как должно быть, так и будет! Прорвёмся, подруга! А на лицо-то Ванька красивый.
— Самовар, он и есть самовар…
— Ну не скажи… — немного замешкавшись, Нюра набралась смелости и решила поделиться своим сокровенным, — А я с солдатиком познакомилась.
— Да ну?! — удивилась Татьяна, тут же забыв о своём несчастье.
— Вот тебе и да ну, — гордо произнесла Нюра, — и на мои габариты любитель нашёлся!
— А фотку покажешь?
— Да я тебе его и вживую показать могу.
— Когда?
— Да хоть в эти выходные, если ему увольнительную дадут. Ты не против, если мы к тебе придём, а?
— Да нет, лишь бы только Задунайская не возражала.
— А мы придём и узнаем, а за одно и твоё освобождение от Ваньки Самовара отметим. Пусть локти свои, мухами обсиженные, потом кусает. Кто-нибудь да ему после донесёт, что ты не шибко по нему страдаешь, и он как миленький перед отъездом к тебе прибежит, вот ты потом его и приласкаешь.
— А может, не надо ласкать-то? — сморщилась Татьяна.
— Надо, Таня, надо. Любой мужик ласку любит — это я тебе, Нюрка, говорю!
© 23.06.2020 Елена Халдина
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 65 Люди-то у нас — всякие
Предыдущая глава 63 Не те времена
глава 1 Торжественно объявляю: сезон на Ваньку рыжего открыт!
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Рассказы "Деревенские посиделки"