Отход ко сну Луи де Фюнеса – целый ритуал. Три будильника, чтоб вычислить точное время. Бируши, пастилки для горла, капли в нос, повязка на глаза. И несколько мемуаров, которые он принципиально не читал до конца. «Не хочу быть слишком начитанным, зритель это сразу почувствует». А, если все же одолела бессонница – приёмник, большие наушники, чтобы не разбудить любимую жену. И серф по волнам - испанским, английским, французским.
Конечно, у Фюфю, как называли его близкие, была жизнь и до Жанны. Но подлинное рождение Луи де Фюнеса началась в момент встречи с ней.
Это произошло во время войны, в 1942, в парижской школе джаза. Джаз - значит свобода. Увидев в метро объявление о наборе, Жанна Бартелеми тут же записалась в школу. А, поскольку денег не было, устроилась работать секретарем-машинисткой, в счёт платы за обучение.
Как-то босс позвал её посмотреть на уникального месье, который играет джаз как Бог. Луи – самоучка, пришёл в школу освоить нотную грамоту и сольфеджио. Игрой на фортепиано в ночном баре «Горизонт» на площади Мадлен, недалеко от Лувра, он зарабатывал на жизнь, не выходя из-за инструмента по 12 часов кряду.
В общем, это была любовь с первого взгляда. Он позвал её вечером в «Горизонт», заказав омаров с шампанским – его месячное жалованье.
В сущности, больше они не расставались, прожив спина к спине 40 счастливых лет, в горе и радости.
Жанна осталась без родителей в 4 года, и воспитывалась у тёти Мари, что вышла замуж за потомка Ги де Мопассана. И чей графский замок она позже унаследовала.
Луи – потомок испано-португальских дворян. Его родители молодыми тайно бежали из Мадрида в окрестности Парижа, поженились, родили 3 детей. Мать за комиссионные приводила состоятельных клиенток в меховые салоны.
Отец, в прошлом адвокат, на чужбине занялся огранкой искусственных изумрудов – дело безнадёжное, поскольку он был дальтоником.
Семья сильно нуждалась, и в 10 младший Луи попал в интернат, где было холодно и где его никто не навещал.
- Вы никогда на попадёте в интернат! - часто повторял Луи своим сыновьям. Он был образцовым отцом и семьянином. В их маленьком доме на опушке леса, откуда были слышны поезда, он поставил шумовые пушки, чтоб отпугивать частых грабителей – в Алжире шла война, и Париж был небезопасен. Вернувшись после театра домой, он обходил с револьвером аллею и дом, запрещая домашним его встречать.
Честно говоря, театров в его жизни было немало. Так как роли Луи де Фюнеса в те годы были безымянными: водитель, портье, пожарный, клерк. Сыграв одного бессловесного героя, он бежал в другой театр, чтоб выйти на сцену с одной фразой. За этим следовали другие подмостки...
Постепенно Луи начал понимать, что даже за «Кушать подано!» должна стоять какая-то история: рассеянность, ревность, а, может, подозрительность персонажа.
Друзья подсказали ещё один способ заработка – в киношной массовке. Они с женой часами расхаживали перед модным рестораном «Фуке» на Елисейских полях, чтоб, увидев знакомого и разыграв случайную встречу, услышать предложение сняться в каком-то эпизоде.
И все же настоящая слава пришла к Луи именно в театре, после спектакля «ОскАр», где сюжет вертится вокруг путаницы с чемоданами, в одном из которых бриллианты, а в другом дамское белье.
Комический образ героя Луи де Фюнеса возник случайно, благодаря его матушке, энергичной и предприимчивой мадам Леонор Сото де Галарцо.
Ему вспомнилось, как мать, забыв, куда спрятала денежную заначку, в один миг, как спринтер, перевернула вверх дном все вокруг - скинула с полок посуду, перетряхнула постельное белье...
Именно эта взрывная эмоциональность и каскад самых разных гримас – стали визитной карточкой сержанта Крюшо и других персонажей знаменитого комика.
После успеха «Оскара» в Марселе, они с женой мучительно гадали, стоит ли рисковать, показывать спектакль в Париже, ведь, если будет провал, карьере конец. И все же Париж 1959-го увидел «Оскара». И на следующее утро 45-летний Луи де Фюнес проснулся знаменитым.
До конца своей 69-летней жизни он был абсолютно предан двум вещам – семье и работе. Чувствуя гипер-ответственность за успех фильмов, он старался привнести свои находки в каждую сцену, выжать максимум из малейшего эпизода.
Так, в сцене «Ресторан месье Септима», где его герой озвучивает французские блюда с немецким акцентом, он придумал, что в этот момент у него под носом тенью проявятся гитлеровские усы. В фильме «Не пойман, не вор» назвал собаку кличкой «Пошёл вон» и, быстро произнося «Иди сюда, Пошёл вон!», добился яркой комедийный краски.
Его способность добиваться лучших дублей была неистощима. Он маниакально оттачивал дикцию, пластику. Следил за ритмом сцены. Старался, чтобы его игра была реалистичной. А находки не превращались в штампы. И решительно отказывался от драматический ролей - хотел, чтоб его фильмы были понятны детям.
В фильме «Человек-оркестр» он единственный мог успокоить орущих младенцев, расхаживая с ними по павильону со словами «господин барон, позвольте показать вам замок». Точно такие же истории он рассказывал позже внучке Жюли.
В сущности, обаяние его персонажа отчасти объясняется тем, что перед нами большой ребёнок – капризный, тщеславный, порой упрямый, мстительный или шкодливый, но часто восторженный и способный на большие поступки.
В жизни Луи де Фюнес был великодушен, учтив, мил, остроумно, щедр, застенчив. Но и решителен, если нужно было защитить ближнего. Он также порой впадал в упрямство, петляя на незнакомой трассе или осваивая новую бытовую технику. В его доме то жила ручная утка. То в режиме домашнего инкубатора на свет появлялись цыплята. И он звонил с репетиции домой, узнать не началась ли роды?
Он любил природу, животных, свой огород, розы, рыбалку. В нем было любопытство к жизни и дар увидеть смешное, даже в тяжёлой ситуации.
Однако он также был и реалистом, сознавая, что в мире много зла. Так пусть оно, хотя бы в его фильмах будет карикатурным, нелепым, смешным. А значит, уязвимым.
Его сыновья Патрик и Оливье написали об отце прекрасную книгу, где есть фраза «ему никогда не было скучно» - отличный эпиграф для жизни Большого Ребёнка - Луи де Фюнеса.
