Во времена моего детства это была очень популярная песня. Сейчас "Подмосковные вечера" исполняют редко, но в конце июня-начале июля ее нехитрая мелодия вдруг начинает звучать в моей голове. Потому что наши подмосковные вечера представляют собой нечто особенное.
Особый свет, таинственный сумрак, в который медленно погружаются деревья и цветы, дивные ароматы цветущих кустарников, невероятные закаты на все небо… И конечно в моей памяти и слова, и музыка этой песни связаны с садами моего детства.
У нашей семьи ни дачи, ни сада не было. Но зато они были у маминых тетушек – тети Дуси и тети Клавы. И мы в них часто и подолгу гостевали. Не сказать, что это были какие-то диковинные сады, нет – скромные (шестисоточные, как я теперь понимаю) участки. Дача тети Клавы находилась в товариществе, которое у окрестных жителей именовалось Инвалидским. Там в конце пятидесятых давали участки инвалидам войны и реабилитированным. И, кажется, последним полагалась какая-то компенсация за несправедливо отсиженные годы. Видимо, не слишком большая, но позволившая мужу моей тети построить крохотный домик. Не из бруса или кирпичей, а из каких-то досок. Но… Тетушка моя была хоть и не богата, но вкус имела. Поэтому перед началом строительства она пошла в Библиотеку Иностранной литературы и попросила журналы по загородному строительству. Нашла чертежи симпатичного швейцарского шале и пересняла их, недаром всю жизнь проработала чертежницей.
А потом они вдвоем с мужем возвели… нет не совсем шале, а скорее его сильно уменьшенный вариант. Но жить в домике было можно, несмотря на крошечные комнатки, почти вертикальную (очень крутую) лестницу, и довольно большую террасу. А может, и не очень большую, но она такой казалась, так как ее стены представляли собой полностью застекленные рамы – от пола до потолка, а по периметру в ящиках росли цветы – даже в шестидесятые-семидесятые годы это выглядело почти шикарно. Домик, размером с курятник, выглядел игрушечным, почти сказочным среди высоких елей и сосен. Еще одним достоинством дачи тети Клавы было то, что сразу за задней калиткой росли огромные папоротники, а вокруг в лесу можно было собирать грибы. Недостатком же было то, что государство наградило инвалидов и освободившихся узников участками в четырех километрах от станции, а грунтовая дорога, по которой они шли с сумками наперевес, то круто поднималась в гору, то резко опускалась вниз. Ничего не поделаешь, Клинско-Дмитровская гряда. Но при этом красотища вокруг и опять же спасибо, что не на болоте.
Зато путь на дачу к тете Дусе был прекрасен. Она находилась в Хлебниково, и к ней мы не ехали, а плыли на теплоходике от Северного Речного вокзала. Выходили на маленькой пристани в Водниках, забирались на высокую насыпь и переходили канал по страшному железнодорожному мосту. Это было просто отдельное отважное приключение, особенно если в этот момент мимо проходил грохочущий поезд. Даже сейчас, проезжая иногда по этому мосту на электричке, я высматриваю тот поворот, в который мы сворачивали с мамой к дачи тети Дуси.
Вот у нее дачный дом был классический, построенный еще в тридцатые годы. Именно такими, мне казалось, должны быть дачные дома – с открытыми верандами, увитыми девичьем виноградом, балконами, ломанными крышами, просторными террасами и маленькими темными спальнями, в которые приходят только ночью. Ведь вся летняя жизнь проходила в саду и на веранде. Здесь завтракали, обедали и ужинали, вечерами пели песни и играли в лото или в карты. А еще качались в гамаке, ходили купаться на канал.
А что же представляли собой сады? В моем детстве и юности они уже были старыми и тенистыми. Конечно же в них росли плодовые деревья и кустарники (это предписывал устав садовых товариществ), но я могу судить об ассортименте исключительно по тогдашним блюдам – малиновый мусс (взбитые белки с малиной), рубиновое дрожащее желе из красной смородины, протертая в мясорубке черная смородина, варенье из крыжовника и райских яблок.
Да, конечно, еще клубника, в которой детям в те времена особенно пастись не разрешалось. Ее собирали взрослые и торжественно подавали на завтрак с молоком. Или варили варенье, а с клубничными сливками пили вечерний чай.
Честно говоря, я не помню, что бы кто-то убивался на грядках или в цветниках. Это мода пришла позднее, в семидесятые-восьмидесятые, когда на дачах стали выращивать картошку, строить парники и устраивать клубничные плантации и цветники. Кстати, цветов тоже было не много. Точно помню белые пионы, шиповник, обязательные жасмины и розовые флоксы.
Когда в восьмидесятые годы мы купили дом в деревне и стали разбивать сад, маминых тетушек уже в живых не было. Но их дети поделились с нами некоторыми растениями. И они до сих пор растут в нашем саду. Девичий виноград, красная черемуха, японская айва – с этими растениями я познакомилась впервые там – на тетушкиных дачах. А еще те самые шикарные белые пионы, уже не раз поделенные и пересаженные. Конечно же чубушник или садовый жасмин, тоже многократно обрезанный и омоложенный. И белый шиповник.
Мне кажется, именно белые цветы этих душистых растений могут служить символами наших дивных подмосковных вечеров.
А какими были сады вашего детства?
Спасибо, что дочитали до конца!
Если статья показалась интересной, ставьте лайки и пишите комментарии!
Подписывайтесь на мой канал!
