Благородное общество белых шляп
В истории кинематографа есть жанр, чрезвычайно популярный в 1960-1970 гг. прошлого столетия. Именовался он «спагетти-вестерн». Лихие ковбои мчатся по бескрайним прериям, стреляют без промаха, спасают красавиц и карают негодяев-отморозков, которых даже в аду держат в отдельных раскаленных клетках. Они всегда в меньшинстве и всегда побеждают. Они раздвигают границы цивилизованного мира и сметают с пути прогресса бандитов и негодяев. А чтобы на общих планах зрители не путали главного героя с главным злодеем, первый носит белую шляпу, а его враги – черные. Конечно же, американские зрители с замиранием сердца следили за подвигами обладателя белой шляпы и втайне ассоциировали себя с победоносными носителями справедливости. И вопрос: «что такое хорошо и что такое плохо?» - решался для них сам собой.
Если вспомнить историю Соединенных Штатов Америки и поглядеть на карту, легко увидеть, что в день объявления независимости новая держава занимала сравнительно небольшую территорию по побережью Атлантического океана. Разрастание страны вглубь материка заняло практически весь 19-й век. Именно тогда отважные герои фронтира, раздвигатели границ, и создали красивый миф покорения Дикого Запада, став кумирами миллионов.
Но в один прекрасный день проблема замаячила с новой силой. Нести универсальное добро на американском континенте стало некуда.
Надо отметить, что в те времена "универсальное добро" не было таким пустым звуком, как нынешние заклинания о «торжестве демократии». На тот момент Соединенные Штаты создавались как страна с наиболее совершенным политическим устройством. Она изначально была плодом совместного творчества блестящих мыслителей своего времени. Законы, легшие в основу ее Конституции, были настоящим шедевром свободолюбивой мысли эпохи Просвещения. Конечно, всякое дело, связанное с волей множества людей, заранее обречено на глобальные проблемы, но заряд и вектор развития общества были даны. И вдруг земли, куда следовало нести факел свободы, равенства и братства, закончились. Но могло ли это остановить тех, кто носил «белые шляпы»?
Тем более, что вопрос «что делать, когда Америка достигнет естественных границ" уже стоял и ответ на него был дан. Еще в 1823 году пятый президент страны Джеймс Монро в обращении к Конгрессу озвучил свои взгляды на политику страны в современном ему мире. Изложенные в обращении принципы целиком отражали не только понимание новой роли США, но и чаянья наиболее энергичной части населения страны.
Доктрина Монро содержала три пункта, два из которых провозглашались открыто, еще один был «для служебного пользования». Во первых президент США утверждал: «В качестве принципа, с которым связаны права и интересы Соединенных Штатов, мы провозглашаем, что американские континенты ввиду свободного и независимого положения, которого они добились и которое они сохранили, не должны впредь рассматриваться в качестве объекта для будущей колонизации».
Как можно увидеть, ничего плохого обладатели белых шляп не хотели. Напротив, они выступили гарантом того, что ни один монарх Европы не посягнет на свободу и независимость стран Северной и Южной Америк. В противном случае, это будет рассматриваться, как «недружественный» шаг по отношению к США, по сути, повод к войне. Неуместный вопрос – по какому праву Соединенные Штаты расписываются за обе Америки, воспринимался, как совершенно бестактный. Потому что у них имелись патроны и белая шляпа!
Второй пункт тоже был логичен и прям, как полосы на американском флаге: «В войнах европейских держав, в вопросах, касающихся их самих, мы никогда не принимали участия… Мы не вмешивались, и не будем вмешиваться в дела существующих колоний или зависимых территорий любого европейского государства. Но что касается правительств, которые провозгласили свою независимость и сумели ее сохранить и независимость которых мы признали при зрелом размышлении, то мы не можем рассматривать вмешательство в их дела со стороны какой-либо европейской державы с целью их подчинения или контроля любым другим способом их иначе, как проявление недружелюбного отношения к Соединенным Штатам».
И снова защита слабых и обездоленных на территории обеих Америк! Короче, если отрешиться от дипломатических словесных кружев: «не лезьте в наше полушарие, а мы не полезем в ваше».
Третий принцип – принцип «неперехода» - утверждал за США право бороться против перехода территорий обеих Америк под власть иных государств.
Конечно, можно спросить на чем основывается столь расширенное понимание собственных прав? Но ответ до противного прост. Самое прогрессивное общество в мире с самым продвинутым общественным строем имеет неотъемлемое право иметь право, как захочет.
В течение 19–го века доктрина Монро худо-бедно удовлетворяла американское руководство. Хотя, чем дальше, тем меньше. Интересы бизнеса постоянно диктовали поправки и дополнения к ней.
От Мексики (откуда в вестернах приходило большинство "черных шляп") эта доктрина позволила откусить около 55 процентов территории. А также - ввести в Панаму войска, свергнуть власть в Никарагуа, посадить марионетку на Кубе… Но, когда речь зашла о Гаити и колониальных владениях Испании, выяснилось, что американский континент тесноват для серьезных деловых людей... В результате у США появились Гаити, Коста-Рика и Гуам. Но как же Доктри на Монро?
Ситуация получилась не слишком красивая. С принципом невмешательства в европейские интересы реалии уже не увязывались. Но пока юристы и политики думали, как объяснять действия государства, политическая неурядица получила разрешение, вполне достойное белой шляпы героев Дикого Запада.
Новый мировой порядок
1-я Мировая война разрушила прежнее мировое устройство. Российская, Османская, австро-Венгерская и Германская империи развалились на глазах, Британская устояла, но была в глубоком нокдауне. Вот тут-то и появился новый судьбоносный документ, начисто аннулировавший доктрину Монро – так называемые «14 пунктов», программа мирного урегулирования от американского президента Вудро Вильсона. Взвалив на себя роль всемирного миротворца, Вильсон фактически оформил новую европейскую реальность так, как считал это правильным и справедливым. Поскольку США вступила в 1-ю Мировую уже на самом излете, она представляла собой единственную реальную военную силу. К тому же практически все воюющие страны были связаны с промышленностью и банками США, основательно поднявшихся на заокеанской бойне. Противопоставить что-либо мирной инициативе Вильсона никто ничего не мог, да уже и не хотел. Война истощила все воюющие стороны, кроме Соединенных Штатов. И потому Вудро Вильсон диктовал Европе.
Что же именно он диктовал?
Текст «14 пунктов» Вудро Вильсона Нашей программой является программа всеобщего мира. Эта программа, единственная возможная программа, следующая:
1. Открытые мирные договоры, открыто обсужденные, после которых не будет никаких тайных международных соглашений какого-либо рода, а дипломатия всегда будет действовать откровенно и на виду у всех.
2. Абсолютная свобода судоходства на морях вне территориальных вод как в мирное, так и военное время, кроме случаев, когда некоторые моря будут частью или полностью закрыты в международном порядке для исполнения международных договоров.
3. Устранение, насколько это возможно, всех экономических барьеров и установление равенства условий для торговли всех наций, стоящих за мир и объединяющих свои усилия к поддержанию такового.
……
Теперь уже никого не смущало открытое, хотя и миротворческое, вмешательство США в дела Европы. Роли поменялись. Если прежде Америка еще воспринималась европейцами, как далекое место, куда едут в поисках лучшей доли, то теперь она показывала себя, как мировой регулятор. Мнение президента США – архитектора послевоенного мира, должно было толковаться, как наиболее правильное из возможных.
При видимой честности и справедливости меморандума Вильсона, в нем имелся ряд очевидных «НО», которые самому президенту Соединенных штатов, скорее всего, казались вполне естественными. Так, скажем, и «абсолютная свобода судоходства», и устранение «всех экономических барьеров», и «установление равенства для торговли» – звучало очень красиво. Но только у США на тот момент был серьезный торговый флот и активно действующая промышленность, и экономика, получившая максимум выгоды от шедшей за океаном войны.
Однако получившаяся европейская благодаря меморандуму Вильсона конструкция все же оказалась неустойчивой. Сформированная по настоянию Вильсона Лига Наций так и не обрела реальной силы. Европейские державы, по мере выхода из экономического пике начинали приобретать и отстаивать собственные интересы, зачастую не совпадавшие с интересами США. И грянул кризис, оставшийся в истории Америки, как Великая депрессия. Миллионы человек остались без работы, экономика дышала на ладан и годы 1-й Мировой вспоминались с ностальгией.
"План Маршалла" и создание НАТО
Между тем ситуация в Европе вновь становилась все более и более взрывоопасной. Роль Соединенных Штатов в готовящейся военной буре – тема отдельного разбирательства. В первую очередь потому, что американский бизнес, остро заинтересованный в рынках сбыта и фактически выстроивший в межвоенный период экономику Германии, далеко не всегда отражал политические интересы США. Таким образом получалось, что Соединенные Штаты поддерживали обе стороны. Забывать или уменьшать значение помощи Америки по ленд-лизу в годы уже 2-й Мировой войны не корректно, но справедливости ради стоит напомнить и о топливе для немецких подводных лодок, поставляемой компанией «Стандарт ойл», и о золоте Голландии, переданном фашистам… Но все же в годы 2-й Мировой войны США и СССР, выступали на одной стороне, и встреча на Эльбе в очередной раз ясно показала, что славные парни с одной и с другой стороны легко находят общий язык между собой.
Но конец войны снова породил реальность, которую обеим сторонам чрезвычайно хотелось трансформировать по своему усмотрению. План нового мироустройства озвучил госсекретарь США, еще совсем недавно -- генерал армии Джордж Маршалл. В апреле 1947 года, вернувшись из Москвы, он во всеуслышание объявил, что Центральная и Западная Европа остро нуждаются в экономической помощи США. Конечно, благотворительностью такой жест доброй воли и не пах.
Для активных действий у Америки было, как минимум два веских довода – усиление коммунистов и левых партий, а также галопирующая инфляция национальных европейских валют. Западная Европа в США уже тридцать лет считалась полуколонией и мысль о том, что там может возобладать советская идеология была для американского истеблишмента несносной. А нестойкость валют создавала предпосылку для введения для взаиморасчетов общей денежной единицы – американского доллара. В рамках плана Маршалла в течение четырёх лет Европе предоставлялось 12,317 млрд долларов в виде безвозмездной помощи, дешёвых кредитов и долгосрочного лизинга. Наибольшие финансовые вливания достались пяти государствам: Англия получила 2,8 млрд, Франция — 2,5 млрд, Италия — 1,3 млрд, ФРГ — 1,3 млрд и Нидерланды — 1 млрд долларов.
Но, конечно же каждый доллар имел не только финансовое, но и политическое значение. Фактически государственные администрации крупнейших стран Европы превратились в местные управляющие компании. Европейская самостоятельность отошла в прошлое. Новый мир строился как мир американский. И с точки зрения Вашингтона, это был наилучший выбор Европы, суливший ей сытое и спокойное будущее.
Но в этот момент жизненные интересы Западного мира лоб в лоб столкнулись с интересами Советского Союза. И тут у Сталина имелась собственная ослепительно белая шляпа – борьба за светлое будущее всего прогрессивного человечества, за свободу пролетариата давала ему мандат на собственные жесткие действия. И они последовали незамедлительно. Вскоре, при активном участии генерала Маршалла был сформирован блок НАТО. Война, еще совсем недавно представлявшаяся абсурдом, вновь стала возможной. И в воздухе запахло оплавленным камнем Хиросимы...
