Тысячелетнюю завесу над ними приоткрыли екатеринбургские археологи
Старший хранитель зоологического музея Института экологии растений и животных Николай Ерохин дал нам подержать кость мамонта. Небольшая, надо сказать, была косточка, около килограмма весом, округлая, темно коричневая, из пястных костей. Как она попала в Усольцевскую пещеру — можно только гадать. А вот когда попала, можно сказать относительно точно.
Относительность — более полутора миллионов лет назад. Если в том же слое шурфа, который на наших глазах пробивал в глинистом полу пещеры археолог Сергей Чаиркин, были бы обнаружены шлифованные каменные орудия или черепки глиняной посуды, то можно было бы утверждать, что мамонт гулял по берегам Ваграна 6-11 тысячелетий назад. Однако находка залегала глубже, значит, мамонт жил много раньше. Может, погиб от болезни, и частью ноги его пообедал в пещере какой-то хищник...
Два года назад, сплавляясь по Ваграну по большой воде с сыном и внуком, мы нашли пещеру случайно. Два ее входа, малозаметные с реки, терялись среди зарослей кустарника и высокой травы. К пещере добрались с риском сорваться в обрыв. Красота скал и открывшаяся панорама завораживали. Крутой изгиб реки можно было наблюдать в обе стороны. Незамеченным сюда не подойдешь и без шума не поднимешься (хорошее убежище для древнего охотника или хищника). На полу большого грота стояло озеро талой воды. Что там за ним, в черной глубине скальной полости — узнать не удалось, фонаря у нас не было.
Сегодня здесь многое изменилось. В поросшей травой почве, чудом державшейся на крутых склонах, чернели протоптанные ступеньки. По ним можно было спокойно спуститься к гроту и реке. И подняться на крутой берег к палаточному лагерю экспедиции. Там весело трещал костер, а младший научный сотрудник (она же начальник полевого отряда) Татьяна Струкова готовила обед для всей команды археологов.
— Это Валерий Алексеевич постарался, — ответила Татьяна на мой удивленный вопрос об авторе такого удобного спуска к раскопу. Оказывается, с приездом на день задержались, и Валерий Шакаев, учитель Черемуховской школы, прибывший к оговоренному сроку, времени зря не терял. Его имя еще не раз мы слышали в этот день. Ведь именно он составил первый план пещеры (протяженность ее оказалась около ста метров) и заинтриговал ученых тем, что собрал археологический материал — кости, керамику и украшения — буквально с полу, ничего не копая. Увидев такое (!), они уже не могли не приехать.
Труд археологов сродни горняцкому, но только без взрывов, спешки и «всеядности» — бери больше, кидай дальше. Тут все наоборот: каждый горизонт культурного слоя отложений вскрывают осторожно, чтобы не повредить его «содержимое». Добытое складывают в ведро и спускают к реке на промывку. В наш приезд там хлопотали студенты биофака УрГУ Владимир Кукарских и Наталья Пластеева, а также младший научный сотрудник Елена Лаптева. После промывки на ситах остается так называемый рабочий материал, из которого все подозрительное и крупное изымают, а оставшееся просушивают. Тяжело, но интригующе: что намыли? Кусок бесполезного известняка или...
Ценность найденного совсем не в габаритах. Николай поясняет прибывшим с нами телевизионщикам:
— Вот эта мелочь (показывает на россыпь мелкого промытого грунта) — основная продукция, которая нам нужна. Она дает информации в сотни раз больше, чем любая крупная кость. Вот зубки лемминга, а это косточка зайца или суслика. А эта кость, вроде ничего из себя особенного, но если ее почистить (что он и делает), то по характерным признакам видно, что это локтевая фаланга пещерного медведя.
Я беру в руки черные глянцевые зубы волка. Интересно, похож ли он был на нынешних сородичей? Ценным косточкам дадут инвентарные номера, и лягут они на полку музея на сотни лет для будущих ученых. Чтобы не копали здесь больше, не тратили силы и не портили красоту, а пользовались собранным сегодня материалом. Более всего тут костей мелких млекопитающих: пищух и леммингов, попросту — мышей. К ним у палеозоологов особое, уважительное отношение, как и у горняков к мышам в шахте. Но только причина тому другая. Мэтр экспедиции Александр Васильевич Бородин, неоднократно бывавший в наших краях, разъясняет:
— Этих костей всегда много. И по их виду и состоянию можно определить, что здесь росло, чем мыши питались, каким был климат. По различиям видового состава (лесные полевки или копытный лемминг, к примеру) можно точно сказать, в какое время были здесь степь, лес или тундра.
Такая работа у ученых еще впереди, в так называемый камеральный сезон. Намотаются летом в экспедициях по рекам и горам, а потом всю зиму корпят, не разгибая спины над микроскопами да бумагами. Утрирую, но примерно так. И, возможно, только через несколько лет, сравнив добытое в Усольцеве с чем-то еще, сделают выводы. А в оценках на месте раскопок они очень осторожны.
На глубине полутора метра скребет и собирает грунт в раскопе Сергей Чаиркин — ведущий археолог научно-производственного Центра по охране и использованию памятников истории и археологии Свердловской области. Всей работой здесь фактически руководит он. Спрашиваю о первых впечатлениях, ведь ожидания были большими.
— Идет немножко не так, как мечталось, но и не так плохо, как могло быть, — говорит Сергей Евгеньевич. — Мы уже пытались копнуть пещеры в округе. В Усть-Кальинской ничего не нашли. Находки Шакаева в этой пещере обнадеживали, но изобилия, которого ожидали, нет. Вся археология — в первом 30-сантиметровом слое: фрагменты сосудов, которые можно датировать временем от раннего железного века до бронзы. Первая находка — примерно пятитысячелетней давности, в следующих горизонтах — фрагменты каменных орудий. А когда пошли светлые глины — плейстоценовые находки. Буквально перед вашим приходом вытащили кость мамонта, есть кости пещерного медведя. Обнаружили несколько десятков фрагментов керамической посуды, изделия из камня (наконечники стрел), обработанные человеком кости, зафиксировали фрагменты столбовых ям...
У читателя наверняка уже назрел вопрос: а в чем же тайны пещеры? Но, согласитесь: что здесь было и кто здесь обитал тысячи и тысячи лет назад — это уже загадка. Экспедиция разведочная. Здесь еще копать да копать, но кое-что уже понятно. Сергей Евгеньевич продолжает:
— Совершенно ясно, что здесь был поселенческий, стояночный комплекс. Отапливали не всю пещеру, а только часть, огороженную и защищенную. Упирали столбы в потолок и обтягивали их, возможно, шкурами животных. Сегодня любой охотник поступил бы так же. Культовое использование пещеры пока не подтверждается. Но все впереди. Дай Бог, чтобы ребятам повезло, может найдут орудия человека и в слоях ледникового периода, особенно по краям грота. Там всегда больше материала. Пещера во все времена была хороша. Удобно расположена, света достаточно. Раскопки надо продолжать.
Оказывается, важно и то, что пещера находится на высоте десяти метров от реки, и все, что там отложилось за миллионы лет, не загрязнено речными наносами. Это тот редкий случай, когда можно получить «чистые» результаты. Можно будет сравнивать найденное в других местах — в той же Черемуховской пещере, уникальной по находкам, в отложениях Западной Сибири — и делать поправки по времени отложений. Возможно, получится стратиграфическая (временная) калибровочная шкала. Это обогатит труд изыскателей.
И еще. Сегодня много говорят о возросшем воздействии человека на природу. Но так ли оно велико, чтобы говорить о надвигающейся катастрофе? Выдержит ли природа антропогенный натиск? 1000 и даже 100 лет для человека — огромный срок. А для Земли, для природы — всего лишь миг. За миллионы лет Земля пережила множество катастроф. Их последствия можно проследить по отложениям, которые вскрывают археологи. В том числе по тем, где хорошо видны следы деятельности человека. Изучая и реконструируя естественные процессы и результаты деятельности человека, ученые ищут истину.
К примеру, почему вымерли мамонты. В результате похолодания, истребления человеком или после космической катастрофы. Ведь падение огромного метеорита могло стать причиной очередного ледникового периода (эффект «ядерной зимы»), когда умерла растительность и мамонты лишились корма. Нужны факты, чтобы поменьше было всякого рода спекуляций, и понять, до какой степени допустимо вторжение человека в природу.
— Джунгли, если их уничтожить, уже нельзя будет восстановить, — говорит Александр Васильев Бородин. — А каково влияние человека на северные экосистемы? Надо еще разобраться, что мы и делаем.
— Для меня совершенно ясно, что Усольцевская пещера как археологический памятник состоялась, — сказал Сергей Чаиркин в день нашего пребывания на раскопках. — Работы продолжим, но когда? Всегда не хватает времени и средств.
Для плодотворной работы ученых сегодня действительно не лучшие времена. Тем не менее в наших краях они работают каждое лето. И местная власть помогает им чем может. В день нашего посещения, 6 сентября, Сергей Евгеньевич уезжал в Екатеринбург, а потом в Ханты-Мансийск на Северный археологический конгресс. Чтобы доложить коллегам о следованиях на Северном Урале последние пять лет: о культовых памятниках, пещерах и святилищах на вершинах скал. Ему есть что сказать (и мы об этом еще расскажем). А ведь всего десяток лет назад наш регион считался бесперспективным для археологии.
14 сентября ученые должны были закончить работу в Усольцеве. К сожалению, встретиться с ними еще раз не удалось. Тайны пещеры лишь чуть приоткрыты. Остается ждать результатов камеральных исследований и новых экспедиций. Потерпим.
Юрий Сысуев, Наше слово №10 (8831) 18 сентября 2002
