Я одна из тех, кто еще в детстве попал под обаяние народных баллад. Их звучание и ритм до сих пор производят на меня совершенно магическое действие: они как пьянящий напиток, завораживающая музыка или книга, от которой невозможно оторваться по собственной воле.
Да что там, я серьезно подозреваю, что короткие простые строки баллад таят в себе некое неведомое современному человеку колдовство. Знать бы еще, что за действие оно оказывает на некрепкие нынешние умы…
Иногда – совсем редко – литераторам позднейших времен удается поймать эту ноту волшебства. Тогда их текст из обычной стилизации превращается в строки, которые вполне могли бы звучать у костра, разожженного тысячи лет назад племенами, навсегда пропавшими со страниц истории.
Нечто подобное удалось Роберту Стивенсону, когда он запомнил старинную шотландскую легенду и написал по ней балладу «Вересковый мед». Вот ее перевод, выполненный вездесущим Маршаком:
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!»
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
«Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!»
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
«Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!» —
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
«Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем...
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод —
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!..»
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
"Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!»
Если верить преданию, скотты, пришедшие на земли современной Шотландии, не напрасно опасались пиктов: те не только славились безудержной воинской отвагой, но слыли еще и колдунами, берущими силу в напитке, сваренном из вереска. Так что стремление шотландского короля любой ценой получить рецепт чудодейственного питья имело веские причины.
Стивенсон не полностью перенес легенду в текст своей баллады – предание заканчивалось иначе. Когда молодого пикта сбросили со скалы, и его отец отказался передать скоттам рецепт верескового меда, король повелел оставить последнего пикта в живых.
Коварный правитель посчитал, что наихудшим наказанием для старика будет остаться в живых, последним человеком из истребленного народа. Старого пикта поселили в одном из замков, и он прожил еще много лет, ослеп и почти не мог ходить.
Однажды в замок приехала группа молодежи: они бурно веселились и хвастались друг перед другом своей силой. Тогда старик захотел испытать на крепость руку одного из них, чтобы сравнить с силой людей прошлого.
Ради забавы парни подсунули слепцу железный прут. Но пикт переломил железо, как трухлявую палку и с сожалением заметил, что «хрящ изряден, но совсем не таков, как в наше время». «Не то, что нынешнее племя», одним словом.
А рецепт верескового меда считался утраченным, но в конце XX столетия произошло настоящее чудо. Некто Брюс Уильямс среди старых бумаг обнаружил список ингредиентов для изготовления легендарного напитка.
Пивовару пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он выяснил, как именно нужно варить мед. И сегодня целый пивоваренный завод в окрестностях Глазго занят производством самого романтического напитка в истории Шотландии.
Екатерина Кравцова
