После лихих перемен в отечественном кино 21 века активно используется прием женской персонификации образа России. Вспомним наиболее заметные работы, в которых это происходит.
Россию-матушку начали представлять в кино как женщину со времен фильма «Человек из ресторана» (1927 год) Якова Протазанова. Главная героиня (Вера Малиновская), дочь по жизни затюканного «человека», разносящего господам еду и напитки, попадает в лапы мерзкого приближенного к верхушкам власти буржуина. И уже свершилось бы насилие, но пролетарии дают отпор. И не просто так, а в ночь перед началом февральской революции 1917 года.
Неудивительно, что и последствия революции 1991-1993 годов заставляют киношников раз за разом представлять страну в образе некой неприкаянной гражданки. Видимо радикальные повороты в развитии страны неизбежно вызывают такую рефлексию.
«Нелюбовь» в олимпийской форме
Наиболее яркой, злой и прогремевшей на весь мир игрой с персонификацией России-матушки можно считать «Нелюбовь» Андрея Звягинцева. Здесь создается образ монстра, обрекающего на смерть или страдания своих детей.
Финальное появление на балконе героини Марьяны Спивак, не признавшей ни гибель своего ребенка, ни ответственность за это, в «олимпийской» толстовке с надписью «Россия» – жесткий кадр, вызвавший возмущение патриотов и критику со стороны тех, кто считает, что такие памфлеты внутри страны сгодятся, но на «Оскар» их посылать неправильно.
Героиня Спивак – персонификация «новой России», в 90-х по глупости и без любви связавшейся с радикальными либералами-коммерсантами, не научившейся любить своих детей и родственников (по телевизору не зря показывают передачу про украинские события) в 21 веке.
А еще есть живущая на даче озлобленная на весь мир и на дочь советская Мать, помыкавшая дочерью, которая от нелюбви ушла к коммерсантам-революционерам и т.д. Обе России-матушки до сих пор злятся и обвиняют друг друга. И это их, похоже, увлекает больше, чем забота о детях.
«Жила-была одна баба»
Фильм Андрея Смирнова через образ тамбовской крестьянки Варвары рассказывает о судьбе России с 1909 по 1921 год. Мужики, олицетворяющие разрушительные политические силы и просто бандитов, берут Варвару в жены не по любви, не зная, что с ней делать, по причине своей импотенции, умирают на ненужной войне, грабят, унижают, обманывают бедную женщину-страну, манипулируют ею.
От насилия и связи страны с бандитизмом рождаются дети. Какими они вырастут, зная антисоветский настрой автора фильма, догадаться несложно.
Отличие от «Нелюбви» в том, что у Смирнова страна — не жестокое бездушное существо, а пострадавшая. Наивная, глупая, не с теми связавшаяся, атакуемая чуть ли не самим Сатаной, но не потерявшая человечности и способности любить. Правда, любовь эта, судя по настрою автора, мало кому нужна.
«Родина». Новое поколение
Действие «Родины» (2015 год) Петра Буслова происходит в Гоа, где многие русские имели привычку «обнуляться», рвать с Россией, сжигать паспорта и начинать своей существование в некой новой инкарнации.
Ключевой персонаж — героиня Любови Аксеновой, дочь миллионера, почти всю юность прожившая в Европе и не видевшая Родину. Изнасилованная (да с Россией в каждом втором фильме так обращаются!) и забеременевшая от гопников на пляже она поднимается до уровня некой Богоматери.
И летит рожать в Россию, которую совсем не знает и еще не любит, но очень надеется полюбить. Да, это не чистый образ России молодой, одновременно это некое связанное с будущим страны духовное, нравственное начало. В общем, близко к тому, о чем мы тут говорим.
«Восьмерка» под поездом истории
Фильм Алексея Учителя по повести Захара Прилепина формально — криминальная драма и даже боевик про бандита и омоновца. Но это только жанровая составляющая.
На самом деле борьба за власть между представителями лихих 90-х с такими же отмороженными силовиками, чувствующими, что скоро уже их время, не зря приводит к трагедии в новогоднюю ночь 2000 года, когда не только сменилась власть, но и началась передача уголовных «средств производства» из рук бандитов и «новых русских» людям в погонах.
Не просто так противоборство героев вертится вокруг мало что самостоятельно понимающей красавицы, которую встающий с колен омоновец хочет отбить у главаря банды. Не зря в драме появляется роковой поезд, который в российской культуре часто символизирует некую историческую неизбежность (в «Матильде» царский вагон сошел с рельсов из-за крестьянской лошади, левая идея мечется по миру в виде бронепоезда в сериале «Троцкий»).
«Солнечный удар» и политическое похмелье
У каждого свое кино, своя Россия. У Протазанова честь России-матушки спасена революционерами, у Смирнова с Варварой обходились жестоко и до, и после 1917 года. Третий взгляд — у Никиты Михалкова при поддержке текстов Бунина.
В «Солнечном ударе» Россия превращается в женщину в болезненных, похмельных от осознания потери страны размышлениях пленного белогвардейского поручика, который вспоминает свой мимолетный дореволюционный адюльтер с женой высокопоставленного дворянина (с лицом самого Никиты Сергеевича) как момент потери чести, отказа от ценностей, после которого Россию-Незнакомку уже не вернешь.
