6 июня традиционно отмечается Пушкинский день в России. Дату рождения поэта (по новому стилю) отмечают как День русского языка, в появлении которого несомненная заслуга Александра Пушкина.
Дела давно минувших дней
У новороссийского литератора Алексея Лисунова с творчеством Пушкина связано многое. Сначала темой его диссертации стало исследование «Пушкин – историк Петра», после чего он издал несколько книг о последних годах жизни и малоизученных произведениях поэта. Одна из них – изданная в Москве «Последняя мистификация Пушкина», на которую в свое время обратили внимание многие известные литературоведы и пушкинисты.
Занимаясь своим исследованием, Алексей Лисунов поднял целый пласт оригинальных источников, касающихся последних месяцев жизни поэта. В его книге «Последняя мистификация Пушкина» – более полутысячи ссылок.
Шутка, ставшая трагедией
Читая книгу литератора, поражаешься, сколь много людей из столичной элиты и ближнего круга поэта оказались вовлеченными в некую известную шутку, связанную с «орденом рогоносцев». По мнению Лисунова, и он отстаивает и доказывает свою версию, что именно Пушкин имел непосредственное отношение к этому, по существу розыгрышу, повлекшему для него трагические последствия.
Среди множества загадок, связанных со смертью Пушкина, одна кажется особенно необъяснимой. Заключена она в широко известном факте: 4 ноября 1836 года поэт получил анонимку и тут же послал вызов своему обидчику. К этому факту привыкли и повторяют эту мысль как заклинание, именно ею открываются многочисленные описания дуэльной истории. Зная характер Пушкина, надо полагать, что взрыв негодования случился сразу, а не на другой день.
Но возникает закономерный вопрос: как мог Пушкин, не выходя из дома, узнать имя анонимщика? Разве кто-то указывал поэту на Дантеса? Никто, кроме Пушкина, даже не допускал мысли об участии кавалергарда в этой интриге. Не существует и документа, подтверждающего догадку поэта, а все исследователи сходятся во мнении, что Геккерны не писали пасквиля. Кстати, спустя три недели Пушкин писал Бенкендорфу о том, что он получил три анонимных письма, оскорбительных для его чести и чести его жены.
В руке не дрогнуло перо
Критик Александр Костин в своей книге «Тайна болезни и смерти Пушкина» отмечает, что поэт «затеял рассылку «дипломов ордена рогоносцев» как бы ради шутки, хотел встряхнуть своих друзей, которые в упор не видели его мук и ревности к государю. И понять Лисунова можно: действительно, хороша «шутка», стоившая жизни «шутнику». Не найдя никакого объяснения пушкинской «шутке», Лисунов и в самом деле «поверил» поэту: «…Между тем Пушкин если и писал, то вовсе не анонимку, а полный иронии «шутовской диплом» и распространял его не среди незнакомых людей, а в дружеском кругу. А значит, для скандала этот документ не предназначался».
По данным историков литературы, Пушкин лично признавался в авторстве «дипломов рогоносца» и завещал Петру Плетневу, чтобы он в своих мемуарах отразил этот факт.
Их встреча состоялась за неделю до дуэли у Обухова моста. Об этой встрече написал позже Плетнев в своей записке, которая была обнаружена через 160 с лишним лет при участии Лисунова в последнем прижизненном издании 1837 года романа «Евгений Онегин». Одна из фраз Пушкина в этой записке, которую приводит Плетнев, звучит так: «Как бы он (Пушкин, – прим. авт.) ни шутил с судьбой, судьба шутит злее».
Суд да дело
Среди документов того времени важное место занимает «Военно-судное дело о дуэли Пушкина». Из него понятно, что секундант Дантеса Д’Аршиак уехал из России сразу после дуэли, не дожидаясь вызова следователя. Сам Дантес был выслан, а секундант Пушкина Данзас отделался двумя месяцами гауптвахты. Хотя первоначально члены комиссии пришли практически к единодушному мнению, что для уяснения причин дуэли необходимо поговорить с Натальей Николаевной. Кто-то (император?) оказал на них давление и запретил вызывать ее на допросы якобы от нежелания расстраивать супругу погибшего поэта. На самом же деле царь, прекрасно зная ее, не без оснований опасался, как бы она не сказала чего лишнего.
Об анонимке, полученной Пушкиным и его друзьями, почти не вспоминали: она была упомянута только в заключительном Определении Генерал-Аудиториата от 16 марта 1837 года. И немудрено: этот документ в руки следователям не давали, розыск его автора по высочайшему повелению был прекращен, и было сделано все, чтобы документ этот не попал в обращение. Военно-судная комиссия могла говорить о нем только по слухам. Но как раз все, связанное с этим «пасквилем», представляет огромный интерес.
Выдумывать мастак
Что касается самого Пушкина, назвать его мистификатором было несколько вполне известных поводов, интерес к чему подогревал не без успеха сам поэт. Другое дело, что о многих его мистификациях читатели просто не подозревали. Между тем есть немало свидетельств, что Пушкин был одним из самых крупных и ярких в истории не только русской, но и мировой литературы.
Еще в 20 лет, оказавшись в Коллегии иностранных дел, Пушкин освоил тайнопись. Будучи в ссылке, под приглядом власти и цензуры, он до самой смерти использовал приемы шифровки и мистификации. То это придуманные им произведения известных писателей, то неизвестные переводы с других языков, то публикация своих стихов под чужими именами, а порой он вставляет опасные для своего времени записи в дневниках или черновиках с иными датами. Для глаз соглядатаев из III отделения вписывает сбивающие с толку верноподданнические строки. Якобы уничтоженная
X глава «Евгения Онегина» имеет свой шифр. Подобные шифры могли содержаться у поэта в самых необычных местах – даже под видом приобретения коляски или в переписке о предстоящей
женитьбе.
Известно о расшифровке С. Бонди запретного пушкинского посвящения к «Гаврилиаде», который догадался прочесть в черновике строки не сверху вниз, как обычно, а снизу вверх. Н. Петраков показал, что автором преддуэльного «диплома рогоносца», полученного Пушкиным, был сам Пушкин.
Шекспир бы позавидовал
Даже собственные шутки Пушкин часто подписывал «под прикрытием: N сказал…», а в его рисунках есть до сих пор неразгаданные ребусы.
Литературовед Владимир Козаровецкий отмечал в одной из своих статей в «Парламентской газете», что «когда будут найдены все пушкинские стихи, расшифрованы все его тайнописи и литературные мистификации, перед нами предстанет уникальный писательский опыт, с которым может выдержать сравнение, пожалуй, только опыт Шекспира».
При этом отмечается, что в ряду пушкинских мистификаций заметное место занимает его розыгрыш с «Коньком-Горбунком». Уже сразу после выхода сказки стали циркулировать слухи о том, что Ершов – подставная фигура. Об этом упоминал еще Белинский в 1835 году. Кстати, никаких подтверждений того, что Ершов является автором сказки, в том числе и со стороны самого Ершова, не существует. Правда, и об авторстве Пушкина есть только косвенные свидетельства. Впрочем, в случае с «Коньком-Горбунком» менять авторство вряд ли стоит. Вне зависимости от этого сказка будет также любима всеми детьми.
По общепринятым правилам, произведения умерших авторов публикуются в последней прижизненной редакции. А Ершов уже после смерти Пушкина, нуждаясь в деньгах и видя, что никто не собирается отнимать у него авторство, затеял переиздание «Конька-Горбунка» в 1856 году и внес поправки и дополнения, которые, как отмечается, несколько подпортили сказку.
Стоит отметить, что официальная пушкинистика никогда не воспринимала Пушкина-мистификатора. Ведь если согласиться с этим, то стоит признать, что Пушкин обвел их вокруг пальца вместе с многомиллионной армией читателей нескольких
поколений.
Евгений Лапин.
