Борис, ты прав!
Удивительна судьба еще одного яркого представителя Серебряного века – поэта, писателя, литературного критика Бориса Садовского. Родившийся в Нижегородской губернии в феврале 1881 года, за несколько дней до злодейского убийства Александра II, Борис Садовский (в юности он возьмет псевдоним Садовской) был потомственным дворянином.
Отец будущего поэта — Александр Яковлевич Садовский — трудился инспектором Удельной конторы (смотрителем казенных лесов и угодий). Первенец в семье, Борис был любимым сыном, кумиром родителей, исполнявших каждое желание одаренного мальчика. Отец, выйдя в отставку, занял пост председателя Нижегородской губернской архивной комиссии. Любитель истории, он передал сыну любовь к родной старине и навыки архивиста-исследователя. Вместе с тем, со взрослением Бориса наметилась некая его отчужденность и обособленность от семьи. Отец пытался вложить в сына либеральные взгляды, но столкнулся с серьезным противодействием характера наследника. Борис еще юношей твердо стал на позиции монархизма, и через всю жизнь пронес верность правым, консервативным убеждениям.
Жил по заветам поэта-гусара
Во время учебы на историко-филологическом факультете Московского университета Садовской начинает писать стихи. И у него это хорошо получается. Не случайно, уже после первого опубликованного произведения «Иоанн Грозный», под свою опеку молодого литератора берет маститый Валерий Брюсов, благодаря которому начинающий талантливый автор постепенно вошёл в литературную среду Москвы и Санкт-Петербурга. Садовской начал сотрудничать как поэт и критик с известнейшими журналами начала столетия - его печатали «Весы», «Аполлон», «Золотое руно», «Северные записки".
Однако, несмотря на многолетнюю близость к символистским кругам, Борис Садовской в своём творчестве мало разделял идеалы символистов, тяготея к Золотому веку русской поэзии — к стихам Пушкина, Вяземского, Фета. Особенно он был увлечен творчеством поэта-гусара Дениса Давыдова.
Забегая вперед, скажу, что эту любовь Садовской пронес через всю жизнь, и уже в почтенном возрасте сочинял стихи именно на могиле Дениса Давыдова. Но это было еще впереди. А пока, к переломному для России семнадцатому году, им было опубликовано шесть поэтических книг, которые имели благожелательную критику в еще дореволюционной России. Последняя из них называлась «Обитель смерти». Все-таки настоящий поэт действительно и пророк, и предсказатель. Но творчество Садовского — это не только поэзия, но и проза. Его перу принадлежат несколько сборников повестей и романов, пьес и литературной критики.
В душевных и телесных муках
Понятное дело, что монархист Борис Садовской крайне болезненно переживал надругательства над любимой им самодержавной Россией. Еще в начале века, задолго до крамольных отечественных смут, он видел и осуждал заигрывание интеллигенции с разрушительными нерусскими силами.
Разумеется, в большевистской России литературного будущего у писателя с такими взглядами быть просто не могло. Даже, несмотря на то, что к этому времени Борис Садовской был уже известным всей России писателем с именем и славой. Славой не только блестящего литератора, но и богемного эпикурейца.
Дружеские пирушки, прогулки по «увеселительным» заведениям привели к тому, что литературная карьера Садовского омрачилась несчастьем, в значительной степени определившим всю его дальнейшую жизнь. В мае 1904 года он заразился сифилисом. Болезнь в то время, в принципе, уже излечивалась, и Садовской лечился старательно и даже чрезмерно. В стремлении перестраховаться он принимал ртуть-содержащие средства в таких количествах, что от передозировки наступило общее отравление организма. Спустя десять лет начались локальные параличи тела.
Осенью 1916 года Садовского поразила спинная сухотка, и он остался до конца своих дней парализованным, прикованным к инвалидной коляске. В то же время, хотя жизнь и была в 35-летнем возрасте переломлена надвое, Садовскому посчастливилось избежать слепоты, глухоты, безумия. До глубокой старости Садовской сохранил ясность ума и творческую работоспособность. Не меньше физических мучений ему досаждали и мучения нравственные. Почти совпавшие во времени физический крах собственного тела и крах Российской Империи стали для него событиями апокалипсического масштаба. Для рыцаря монархической идеи, романтика консерватизма был потерян смысл жизни. Садовской дважды пытался покончить жизнь самоубийством, но, все же сумел преодолеть подступившую тьму, и найти для себя спасение во Христе, в учениях Православной Церкви.
Надежда - компас земной
В конце 1920-х годов из дома родителей в Нижнем Новгороде Садовской перебирается в Москву, где поселился в Новодевичьем монастыре, в церковном полуподвале.
Его вторая жена Надежда Ивановна (с первой Садовской расстался еще в начале 1910 года; следы ее и единственного сына Садовского Александра после Гражданской войны затерялись) самоотверженно ухаживала за мужем, переписывала набело карандашные черновики его новых рассказов и стихов, ходила по редакциям, безуспешно предлагая их в газеты и журналы.
Про Надежду Ивановну Воскобойникову нельзя не сказать отдельно. Эта удивительная женщина стала ангелом-хранителем поэта. Но у нее к моменту замужества была и своя замечательная история. Вдова казачьего есаула, она оказалась в Петербурге в 1911 году. Близкое знакомство с сенатором Мамонтовым позволило ей попасть в высший круг столичного общества. Святой старец Григорий Распутин, министр внутренних дел Протопопов, фрейлина императрицы Анна Вырубова, сама императрица Александра Федоровна с дочерьми – со всеми этими людьми Надежда общалась настолько близко, что стала «своей» в этом кругу.
Ей доверяли тайны и сбережения, друзья даже снаряжали ее на Урал для спасения Царской семьи, но расстрельная ночь в Ипатьевском доме опередила ее миссию. Есть сведения, что Борис и Надежда впервые познакомились в 1916 году у Распутина, куда Садовской приехал с целью облегчения физических страданий, а работающая в госпитале, учрежденном императрицей, Надежда Воскобойникова прибыла с каким-то поручением к святому старцу в одежде сестры милосердия. Пройдет больше десяти лет, прежде чем Борис Александрович и Надежда Ивановна встретятся снова, чтобы стать мужем и женой.
Мир на пороге встречи с Антихристом
Живя в келье монастыря, в теплое время года проводя целые дни за творческой работой на Новодевичьем кладбище (!), - особенно он любил сидеть у могилы любимого им поэта-гусара Дениса Давыдова, - Садовской оставался наедине с собой, прокручивая мысленно свою жизнь, историю России, размышляя о вечности и Боге, жизни и смерти. Вывод им сделан был очень простой и конкретный: «Мир на пороге встречи с Антихристом».
Друг Садовского, блестящий поэт Владислав Ходасевич в эмиграции вспоминал, что на одной из их последних петербургских встреч, задумчивый Борис Садовской неожиданно заплакал, что было для него совсем несвойственно, потом «утер слезы, поглядел на меня и сказал с улыбкой: «Это ведь вы сгубили Россию, проклятые либералы! Ну, да уж Бог с вами…».
Кстати, тот же Ходасевич, поверив дошедшим до Парижа слухам о кончине Садовского, еще в 1925 году напишет в искренний некролог в виде воспоминаний о своем близком приятеле. Но Садовской переживет и Ходасевича, и многих других ярких представителей Серебряного века.
"Драгоценные камни" в память драгоценного Государя
Пронеся через всю жизнь светлый образ Венценосного Государя Царя-Миротворца, которого уважал безмерно, в 1930 он напишет повесть «Александр III», которая и в прозе буде подобна стихотворной оде.
Двенадцать небольших глав, проникнутых нескончаемой любовью к Государю и неприятием нарождающегося хамства и отступничества от русских основ, именовал Борис Александрович названиями драгоценных камней «Гранат», «Сердолик», «Агат», «Александрит», «Топаз», словно украшал ими Царскую Корону.
Мечтая о возвращении русского державного Царя, он готов был поддерживать любые антисоветские силы, вступать в тайные организации, писать «венки сонетов» Романовым – Венценосным собирателям Российской Империи. Удивительным образом, чекисты, прекрасно зная о его взглядах и настроениях, не трогали Садовского. То ли считали, что парализованный человек опасности не представляет, то ли был приказ свыше.
Репродуктор от Сталина
Есть легенда, что на монастырском кладбище Садовской лично познакомился со Сталиным, когда Иосиф Виссарионович после смерти Надежды Алиллуевой часто навещал ее могилу. Сталин, прекрасно знавший русскую литературу, отметил стихи Садовского, которые в свое время с удовольствием читал. На вопрос вождя «Чем он может помочь поэту?» Садовской попросил провести радиоточку в свою «келью». На следующий день поэт уже слушал оперу, сидя за чаем из самовара, который всегда был для него символом той патриархальной и бесконечно любимой им России.
Родившись за считанные дни до убийства Белого Царя, Царя-Освободителя Александра Второго, Борис Садовской уйдет из жизни ровно за год до кончины Красного Царя Иосифа Сталина - 5 марта 1952 года. Похоронили Бориса Александровича на том самом Новодевичьем кладбище, которое он за долгие годы монастырской жизни вдоль и поперек исколесил на своей инвалидной коляске, рядом с любимой женой Надеждой Ивановной. Гранитная плита с потертыми временем буквами, как и келья в монастыре, у них одна на двоих…
---------------------------------------------------------------------------------------------
А как вы, думаете, могла ли реально произойти такая встреча поэта-колясочника с Лучшим Другом советских литераторов? Пишите в комментариях, бонусами в начале комментариев несколько стихотворений Бориса Садовского.
