Одного боготворили в Каталонии, другой восхищал «Сантьяго Бернабеу».
⠀
Времена, когда футбол существовал в черно-белом цвете, едва ли могут конкурировать с современной ускорившейся игрой – во всех отношениях, кроме одного. В ту эпоху тоже были признанные гении.
В 2017 году FourFourTwo поставил Ференца Пушкаша на девятое место в топе лучших игроков в истории, 17 годами ранее Международная федерация футбольной истории и статистики назвала его шестым. Ладислав Кубала в рейтинги попадает довольно редко – его можно найти у IFFHS только 32-м. При этом он ничуть не менее культовая фигура, чем Пушкаш. В 1999-м Ладислава по результатам опроса болельщиков признали лучшим игроком, когда-либо игравшим за «Барселону» – и это после эпохи Йохана Кройфа.
Пушкаш и Кубала наряду с Ди Стефано и Кочишем были одними из первых супергероев Классико. Они не были антагонистами, как Роналду и Месси, но главному испанскому дерби это нисколько не мешало.
Венгерские гении родились близ Будапешта с разницей в несколько месяцев в 1927 году. Мир только отошел от последствий Первой мировой войны, а на горизонте уже маячила Вторая. Нараставшая нацистская сила повлияла и на Пушкаша, и на Кубалу. Семья Ференца из-за усиления националистических настроений в венгерском обществе сменила фамилию, поэтому миру известен именно Ференц Пушкаш (в переводе «охотник с ружьем»), а не Ференц Пурцельд, который рисковал не дожить до футбольной карьеры из-за нечистокровных корней. Не стать футболистом он просто не мог – отец будущей легенды Ференц Пурцельд-старший всю жизнь выступал за местный «Кишпешт», а потом его же и тренировал.
Семья Кубалы, который имел чехословацкие корни, фамилию не меняла, а во время войны он на равных со взрослыми работал на итальянских и немецких агрессоров. Пушкаша война коснулась в меньшей степени, потому что он стал игроком «Кишпешта». Клуб, в который Ференц попал благодаря поддельному свидетельству о рождении, был приближен к венгерской армии, а в 1949-м и вовсе стал аналогом ЦСКА.
К тому времени и Пушкаш, и Кубала едва ли видели футбольные перспективы в политически нестабильной стране. После недолгой карьеры в чемпионате Венгрии Ладислав пытался как можно скорее покинуть родину, чтобы не служить в армии. У Пушкаша такой возможности не было из-за контракта с «Гонведом», который по сути делал его военнослужащим.
Весной 1946-го Кубала лишился отца и перевез семью на историческую родину в Чехословакию, где сменил венгерское имя на Ладислав. Почти сразу после этого 19-летний нападающий дебютировал за местную сборную, которую тренировал его шурин Фердинад Даучик, и сразу же забил.
Счастливая история эмиграции Кубалы продолжалась недолго. Власти Венгрии, которые к тому времени окончательно прониклись коммунизмом, вычислили беглеца и заставили вернуться – отказа последовать не могло. Ладислав попал в слабенький «Вашаш», а уже в 1948 году местная федерация воспользовалась неразберихой в ФИФА и УЕФА и заявила Кубалу за вторую сборную в карьере – Венгрию.
Даже промоушн до главной команды страны не спас Кубалу от призыва в армию. Ладислава подозревали в шпионаже в пользу Чехословакии, поэтому тотальная идеологическая чистка, по мнению венгерского правительства, была ему просто необходима.
Кубала проникаться социалистическими идеями не хотел, и едва ему исполнилось 22, он сбежал из Венгрии во второй раз, за что получил прозвище Цыган. Теперь пунктом назначения Ладислав выбрал Австрию, часть которой была оккупирована США. Он переоделся в форму советского солдата, прыгнул в грузовик с беженцами и очутился в ночлежке благодаря тому, что австрийские пограничники признали в нем футболиста. Быстро осознав, что без денег семье долго не прожить, Ладислав начал искать работу.
Кубала продолжил побег и перебрался в Италию, где подписал предварительный контракт с «Про Патрией». Он не сыграл за клуб ни минуты, но в первые дни на свободе успел показать и выдающиеся способности, и взбалмошность. На одной из тренировок Кубала откровенно халтурил, пока команда работала над физикой. Это заметил президент клуба и предложил Кубале спор: «Он в шутку сказал: «Если ты прочеканишь 400 раз, то я отдам тебе свои часы». Он думал, что это невозможно, но меня не нужно было просить дважды. Он был впечатлен. Я тоже: часы были действительно замечательные!»
Через несколько месяцев уже в Вене на Кубалу вышли представители лучшего итальянского клуба того времени «Торино» и подписали контракт. Об этом мгновенно узнали в Венгрии и подняли большой скандал. ФИФА отреагировала не менее быстро и дисквалифицировала Ладислава пожизненно. В официальных матчах за туринцев Кубала играть не мог, поэтому команда пригласила его на товарняк с «Бенфикой». Ладислав собирался дебютировать за «Торино», но до Италии наконец-то добралась жена с сыном (по легенде, они переплыли Дунай близ Братиславы на автомобильной покрышке, а потом преодолели 1200 км по суше), и Кубала в Португалию не полетел. Видимо, судьба пощадила натерпевшегося к 22 годам Ладислава, потому что самолет туринцев на обратном пути разбился – в живых не осталось никого из 31 человека.
Конечно, в такой ситуации рассчитывать на деньги от итальянцев Кубала не мог, поэтому создал команду сам. Шел 1949 год, а по Европе на стареньком автобусе разъезжал клуб выходцев из Восточной Европы (в основном венгров и югославов, бежавших от последствий войны) во главе с Кубалой, причем не просто разъезжал, а на равных бился с лучшими в мире. «Хунгария» (Венгрия на латинице) выдала боевик против сборной Австрии (3:3), обыграла Италию (3:1) и Испанию (2:1). В Севилье Кубале впервые рукоплескал испанский стадион, а почти все свидетели феерии любителей сделали футболистам выгодные финансовые предложения. В том числе «Реал» и «Барса» – Кубала выбрал каталонцев, а журналистам объяснил выбор симпатией к полосатой форме.
Функционеры «Барсы», естественно, знали о пожизненной дисквалификации Ладислава и упрашивали ФИФА смягчить наказание. В итоге ее скостили до одного года и денежной компенсации «Про Патрии» и венгерской федерации. В апреле 1951-го 24-летний Кубала в третий раз сменил имя (стал Ладислао и получил испанское гражданство) и дебютировал в «Барселоне».
Путь Ференца Пушкаша к «Реалу» был не менее сложным. В 1956 году в Венгрии произошло антикоммунистическое восстание, которым воспользовался будущий топ-форвард и майор венгерской армии. «Гонвед» на момент начала бунта находился за границей, и Пушкаш с несколькими партнерами решили банально не возвращаться в страну. Венгрия снова попросила ФИФА о пожизненной дисквалификации, но там уже знали об опыте Кубалы, поэтому впаяли Ференцу только два года простоя.
Внезапно появившаяся свобода не давала Ференцу никаких гарантий на трудоустройство. Ему было 30 лет, и никто в Европе не желал брать старичка с 18 лишними килограммами. Ференца выручил бывший тренер из «Гонведа» Эмиль Остеррайхер, который в тот момент как раз работал в «Реале». Сантьяго Бернабеу принял Пушкаша в своем кабинете. «Наш диалог был довольно странным, потому что дон Сантьяго разговаривал на испанском, а я – на венгерском, но мы понимали друг друга», – говорил Пушкаш через много лет после переезда в Мадрид. Ференцу дали полгода на возвращение в форму, и в уже сезоне-1958/59 он впервые вышел на поле в белой футболке.
В 1958-м пути Кубалы и Пушкаша вновь пересеклись в одном чемпионате. На этот раз два великих нечистокровных венгра были свободны от войны, режимов и армии. В Испании их ждало великое будущее в топ-клубах, на которые они имели огромное влияние как на поле, так и за его пределами.
Главным условием карьеры Кубалы в «блаугране» было назначение тренером его шурина Фердинанда Даучика, который работал с той самой командой выходцев из Восточной Европы. Каталонцы пошли на этот шаг и едва ли пожалели. Во-первых, они получили одного из лучших игроков в истории. Во-вторых, под руководством Даучика дважды выиграли Ла Лигу и трижды подняли над головой кубок страны.
Кубала играючи убирал один испанский клуб за другим и ставил рекорды. Он забивал семь мячей в одной игре и стал третьим бомбардиром в истории «Барселоны» даже при том, что имел репутацию разгульного парня. Когда в Мадриде собрали суперкоманду с Пушкашем, Ди Стефано и Хенто, в Каталонии заменили Даучика великим Эленио Эррерой, который понимал, что без строгой дисциплины такой «Реал» не обыграть. Итальянский коуч запретил алкоголь, курение и ночные загулы в барах и ресторанах. Никому из игроков «сине-гранатовых» это не нравилось, а особенно страдал Ладислав, который обожал алкоголь и по одной из версий даже подписал контракт с «Барсой», а не «Реалом», только потому что был смертельно пьян.
Говорят, что венгру из «Барселоны» было достаточно нескольких часов сна, душа и кофе с аспирином, чтобы выйти на матч и снова рвать, но Эрреру это раздражало. «Барса» хоть и взяла Примеру в сезонах-1958/59 и 1959/60 (тогда Эль Классико впервые в истории показали по телевизору), но влетела «Реалу» в полуфинале ЛЧ-1959/60 (2:6 по сумме двух матчей). Боссы каталонцев немедленно уволили коуча, который не дал Кубале сыграть в важнейших матчах сезона ни минуты. Ладислава в Каталонии боготворили настолько, что вместо старого стадиона «Лес Кортс» на 60 тысяч человек построили почти 100-тысячный «Камп Ноу», чтобы все желающие посмотреть на великого Ладислава Кубалу в футболке «Барселоны» уместились на одной арене. Через много лет в Барселоне даже думали переименовать стадион в честь Кубалы, но ограничились только громадной статуей венгра.
Ференц Пушкаш был не менее важным элементом, возможно, лучшего «Реала» в истории. Пять чемпионских титулов в Испании и три ЛЧ – таким был улов венгра в Мадриде. Пушкаш делал покер в финале ЛЧ, четырежды побеждал в бомбардирских гонках Примеры и осознавал, что без него «Реал» едва ли добился бы подобных достижений. При этом Пушкаш, как и Кубала, вел разгульную жизнь, за что получил сравнение с Джорджем Бестом. Венгр, по словам очевидцев, еще и грязно приставал к посудомойкам и иногда выпивал все запасы бара, но потом выходил на поле и божил.
Возможно, похождения венгров за пределами поля объяснялись компенсацией молодых лет, которые они провели в условиях войны и бунтов. Доступа к развлечениям в Венгрии 40-х не было, поэтому логично, что Пушкаш с Кубалой, которые в Испании начали нормально зарабатывать, отрывались как могли.
Феноменальность Пушкаша особенно проявлялась в сборной. Пока Ференц не бежал из страны, венгерская вундертим до 1956 года обладала гениальной атакой и благодаря ей выиграла ОИ-1952 и стала второй на чемпионате мира-1954. Все указывало на то, что венгры выиграют тот чемпионат. Сборная с суперзвездными Пушкашем и Кочишем, не проигрывала четыре года и дошла до финала с разницей мячей 25:7. На групповом этапе венгры вынесли ФРГ со счетом 8:3, но при счете 5:1 один из немецких защитников понял, что останавливать проходы Пушкаша по флангу больше невозможно и прямой ногой влетел в лодыжку капитана венгров. Из-за трещины лидер олимпийских чемпионов, которого игрок сборной Англии Джеки Сьюэлл описывал как «волшебника, который может делать своей левой ногой все что угодно», пропустил четвертьфинал и полуфинал, но на финал против тех же немцев, считавшихся одной из слабейших команд турнира, вышел.
К восьмой минуте Пушкаш и Цибор забили дважды, но Ференц почувствовал боль и вынужденно остался на поле (замены появились только в 1958-м). Немцы, воодушевленные травмой лидера соперников, быстро сравняли счет, а в конце вырвали победу. Ходят слухи, что поражение Венгрии в том финале даже привело страну к революции. Об этом в интервью NY Times рассказал профессор политологии из Мичиганского университета Андрей Марковиц: «Эти ребята, видит бог, были единственной надеждой и отрадой. Это были темные времена для Венгрии, страдавшей от сталинизма. Единственной надеждой на что-то светлое была эта команда. Она была чем-то большим, чем просто великолепной футбольной сборной».
Возможно, поражения в финале-1954 можно было бы избежать, если бы в составе венгров играл Кубала, но судьба распорядилась по-другому. Ладислав пересекся с Ференцом в вундертим только на три матча в 1948-м. Вообще же Кубала сыграл за карьеру в трех (!) сборных – еще четыре раза вышел за непризнанную сборную Каталонии. Пушкаш ограничился двумя – после Венгрии у него четыре матча за Испанию.
Кубала и Пушкаш – однозначные легенды «Реала» и «Барселоны», которые определили историю противостояния в начале 60-х. Один влюбил в себя торсиду «бланкос», другой своей смертью заставил плакать «Камп Ноу», а на его похороны на кладбище рядом со старым стадионом каталонцев пришли около 20 тысяч человек. Пушкаш и Кубала настрадались в юношеские годы от войны, революций и бунтов, но не изменили футболу, и именно эта преданность сделала их великими.
