С каким современным автором вы хотели бы поговорить по душам в «Библионочь»? Какие бы задали вопросы?
Пожалуй, я обратилась бы с вопросами к Юрию Казарину.
Его лекции о поэзии слушаю уже давно. Удивилась, когда узнала, что доктор филологических наук, профессор Уральского университета, преподаватель, востребованный вузами всего мира, в 2000 году переселился из Екатеринбурга в небольшую деревню Каменка, где живет в согласии со звездным небом, суровыми уральскими морозами, выходит на утес и смотрит на вечное движение реки, слагая поразительные строки:
Крапива старая как тряпка –
Роса.
Птиц ледяные голоса.
Не то чтоб холодно, но зябко.
Как будто с неба чья-то лапка
перебирает волоса
на голове у рыбака,
когда с башки съезжает шапка,
как с неба в воду облака…
Такое слияние с миром... Лирический герой-рыбак впитывает в себя и реку, и росу, и небо, и землю. В одиночестве он чутко чувствует Божью волю, свое предназначение, которого в суете городской жизни мы не замечаем. Он говорит простым языком, с ноткой с иронии. Чувствуете, как бодрит это утро, эти «ледяные голоса птиц»?
Что обретает Юрий Казарин в деревенской глуши? Возможно, свободу самовыражения. Возможно, радость движения и труда, вечного, физического, ведь дом всегда требует работы, заботы. В доме тепло натоплена печь, накрыт стол, на полке – книги, на столе – рукопись. Возможно, в единении с природой поэту открываются новые штрихи к знакомой картине мира:
Когда ложатся отраженья
на воды голые вполне,
Вселенной головокруженье
вращает Бога в глубине.
Болит вода, и небо пьётся –
все до последнего глотка.
И озеро растет и рвется
на облака.
Вот этот Божий лик мира, особое мирочувствие боли воды, соединение стихии озерной глади и небесной – особый дар лирического героя Юрия Казарина. А может, это его порыв к небу? Попытка напиться мгновением этой жизни, поделиться этим чистым глотком с читателем?
И вдруг возникает вторая строфа:
Чудесны воздуха труды
и в нем колтун окрестной речи –
сонорных с гласными невстречи
в произношении воды,
язык огня его согласных
шипенье, клекот, плеск и взрыв.
Когда лежишь на глинах красных,
Озера зрячие закрыв.
Как филолог, Юрий Казарин тонко чувствует слово на уровне вкуса и звука, ритма и смысла. Он создает свою азбуку, продолжая философские традиции Тютчева, ассоциативность Мандельштама и Цветаевой. Чтобы услышать звуки этого мира, лирический герой-богатырь закрывает глаза-озера и припадает к земле, ее красноглинной плоти, пробуя превратить звуки мира в слова. Может, это рождение замысла? Может, процесс поиска огненных слов, которые зажгут сердце читателя? А может, чувство опустошения, кризиса, «невстречи»?
Колонны дыма, серебра,
небесной пыли. Со двора
из смерти в жизнь просвет мгновенный:
синицы с Господом игра –
синицы необыкновенной.
Однако холодно с утра.
Колодец в доме: два ведра
с водой студеной и нетленной,
и на стене среди добра
вон – коромысло – из ребра
Вселенной.
Но новый день и новые заботы дарят ощущение полноты жизни, слияние с Вселенной. Есть повседневные дела, есть не вещи, а добро – нужные, нехитрые пожитки, необходимые в деревенском быту, они ценнее в той Вселенной, где живет лирический герой Робинзон. Из этих свистящих синичьих песен он сложит песню нового дня… А мы ее скорее почувствуем, чем поймем.
И нас ждет волшебная «Библионочь» в серебре небесной пыли.
