Грозящий

• Здравствуйте уважаемые читатели моего канала, сегодня я продолжаю публикацию жизненного флотского юмора выраженного в рассказах Дмитрия Викторовича В.
• Ну что, давайте вместе окунемся в сие действие.
• Приятного чтения!!!

Могучий советский флот!

Служил как-то на Флоте СКР «Грозящий». Замечательный красивый корабль. Судьба его, однако, как и у прочих замечательных красивых кораблей заката социализма, нелепа и грустна. Это тот самый СКР, чей ржавый корпус мы могли периодически наблюдать в течение последних лет у пирса № 16 з. Советская Гавань, пугаясь его потусторонним видом. Стараниями спасательного отряда, он, словно чудище Левиафан, то высовывал свою тушу из морской пучины, то снова погружался в шипении сжатого воздуха и бурлении вод. Такое было впечатление, что данный СКР и хотел бы оторваться от дна и подняться гордо над водой, да только едва высунет морду на поверхность, оглянется: нет, ребята, тут у вас всё как прежде – мерзость одна скотская. Идите-ка вы на хер, а я – опять на дно.

Но речь вообще-то не о самом корабле, а о тех неповторимых индивидуумах, что служили на нем. Взять хотя бы, к примеру, офицера Андрюху Титкова – это ж бриллиант, золотой самородок, сокровище! Его заспиртованную тушку непременно надо бы экспонировать в музее, среди прочих выдающихся образцов истории советского ВМФ. Андрюха был нормальное дитя великой крейсерской организации, очумевшее от постоянного пресса двух монументальных истин, которые ежедневно, ежечасно и ежеминутно вбиваются в голову офицера вышестоящим командованием:

1. Осознания огромного доверия, оказанного ему Родиной и, вследствие этого, высочайшей меры ответственности его, офицера и коммуниста, за всё-всё-всё.

2. Уяснение своей беспредельной тупости, дурости и негодяйства. Постоянной вины перед Родиной и командиром. Недостойности высокого своего предназначения и вообще ничего, кроме как быть постоянно драным.

Эти два противоречия и две составные части нормально уживались в юных лейтенантских организмах, среди прочего бардака, пошлых желаний и бессистемных неприличных мыслей. Однако Андрюха, в отличие от прочих таких же сынов Отчизны, с детства отличался некоторой блаженной непосредственностью, в результате которой всякие неприятности буквально липли к нему, слетались как мухи на удобрение.

Но Андрюха Титков – офицер Флота, и потому, ни по каким там интимным причинам не освобождался от выполнения возложенных на офицера боевых задач, в числе коих не последнее место занимало руководство приборкой на внешнем объекте.

«Грозящий» стоял тогда на 33-м причале в Главной базе г. Владивостоке по какому-то случаю. И офицеру Титкову нарезали кусок территории около мемориала «С-56» в непосредственной близости парадного входа штаба ТОФ. Лето, жара, раскаленный асфальт. Матросики прилежно елозят вениками по гранитным плитам мемориала, обливаясь трудовым потом. Андрюха, изнывая от жары, лениво галсировал неподалёку, усердно выполняя обязанности старшего на приборке. При этом большей частию глазел на проплывающие мимо женские прелести, просвечивающиеся через легкие прозрачные наряды, а еще мечтал о кружке холодного пива. Пошукав по карманам, обнаружил горсть медяков и принял скромное решение поощрить себя за муки мороженым, для чего и рванул вверх через парк на ул. Ленинскую. Двигаясь уже обратно и имея в каждой руке по стаканчику мороженного, которое он пожирал большими кусками по-македонски, т.е. поочередно с двух рук, Андрюха издали заметил нечто неладное на вверенном ему объекте.

Глупые матросики, воспользовавшись бесконтрольностью, решили самостоятельно бороться с жарой, для чего поснимали с себя верхнюю одежду частично или полностью. Так и трудились, одновременно принимая солнечные ванны, кто топлес, а кто попросту в синих растянутых трусах до колен и пыльных прогарах. Картина довольно мирная и безобидная, однако ж не для центра города, наполненного праздно гуляющим гражданским населением. Не удивительно, что она тут же смутила одну еще не слишком пожилую дамочку, проходящую мимо. И эта дамочка от имени всего местного населения вежливо высказала матросикам свое негодование по поводу их блядского вида на фоне мемориала «С-56», призвав в свидетели священный мрамор, хранящий память наших героических дедов.

Матросики же, утратившие в процессе службы всякий стыд и приличия, по свойственной им дурости советовали тётке канать отсюда, пока ноги носят. А если ей в жизни, мол, чего не хватает, то они могут тут же осчастливить её во все мыслимые места во всех позициях. Андрюха Титков как раз застал процесс перечисления этих самых мест и позиций. Тётка, кинулась к Андрюхе и, ревя белугой, захлебываясь слезами и соплями, истерично взвизгивая и завывая, поведала ему старый анекдот о единстве армии и народа. При этом в её экзальтированной пылкой речи проскальзывали сугубо специальные флотские термины и понятия, отчего Андрюха насторожился, привычно подтянув свое разомлевшее тельце. В завершение дама сказала, что она является супругой капитана 1 ранга запаса Пупкина, однокашника и друга нынешнего Командующего ТОФ, что сейчас она пойдет прямо к (назвала правильно имя-отчество Командующего), и что сейчас вас тут всех, блядей, научат служить Родине. При этом рванула к парадному входу в штаб ТОФ, открыла двери ногой и исчезла внутри.

Андрюха остался стоять с открытым ртом. Растаявшее мороженное капало с подбородка и из обеих рук на священный мрамор. Мысль о грядущем вяло бродила по расплавленному мозгу и не находила нужного решения на последующие действия. Потом пришло просветление. Каждый офицер знает подобное состояние, когда наступает необычайный душевный подъем и отчаянная ясность в голове, в осознании того, что наступил полный, извините, пиздец.

- На корабль шагом марш, гоблины гребаные…, - единственно правильное решение офицера Андрюхи в данной ситуации.

Дежурный по бригаде прибыл в каюту командира «Грозящего» как раз во время полового процесса, в котором участвовали командир, старпом и, собственно, Андрюха Титков.

- Слышите, вы, придурки совгаванские, чего вы тут накуролесили? Меня Командующий с вахты снял - хер поймешь за что! А тебя, командир, и старпома твоего к себе требует в 15.00 на палочку чая. Земной вам поклон и мои поздравления!…

…Ровно в 14.45 командир со старпомом выбритые и наглаженные, оба в вышеуказанном просветленном состоянии, оставив на корабле растерзанное тело Титкова, прибыли в приемную Командующего ТОФ. Доложились, как полагается, подрагивая в состоянии реактивного возбуждения. Мандражируют, сирые. А им вежливо предлагают подождать, вот тут на стульчиках. Ну и присели, ожидают в числе прочих ожидающих. Ожидают 15 минут, 30 минут, час… Мандраж вроде как уже унялся. Жарко только, душно очень. Кислород в приемной издышали весь, зевают все, аж челюсти хрустят. Командир говорит старпому:

- Слышь, я это…, подремлю вполглаза… Ты толкни меня, если что…, - и дремлет, откинувшись на спинку кресла. Дремлет 15 минут, 30 минут – никакого «если что» не происходит. Старпом тоже разомлел, совсем головку не держит.

…В начале 18 часов Командующий Флотом шумно выходит из кабинета в окружении каких-то клерков («Товарищи офицеры!…»), и первое, на чем останавливается его взгляд – это два бренных тела, которые не соизволили поднять свои задницы. Тела спали сном младенцев, опираясь друг на друга. Причем голова командира лежала на плече у старпома, а голова старпома - на голове командира. Командир постанывал во сне и сучил ножкой – наверное, снилась гадость какая-то.

- Это что за чучела ночлег тут себе нашли?!! – изумился адмирал.

Чучела повскакивали с мест, пытаясь принять положение «очень смирно», бестолково пялясь на Командующего мутными глазами. Однако сонные тела не слушались, затёкшие ноги подкашивались, и принять вертикальное положение сразу не удалось. При этом выполнялись какие-то странные и нелепые конвульсивные движения конечностями.

- Пьяные?.. – подозрительно сощурился адмирал, наклонив голову.

- Никак нет, товарищ Командующий Флотом! – ответили хором, после чего запоздало и сбивчиво стали представиляться.

- А-а-а!!!… Так это вы, голуби!…, - и Командующий Флотом разразился многословной тирадой, в которой наиболее приличными фразами были «Ваш грёбанный «Грозящий» и «Ваша грёбанная Совгавань».

- Завтра! Я – лично! В 8.30 утра!…на вашу лоханку!… матку вам мехом наружу!!!…

… В результате ночного аврала СКР «Грозящий» к 8.00 утра был вылизан до зеркального блеска и практически готов к осмотру. Подняли флаг. Невыспавшийся экипаж хмуро прослушал последний инструктаж перед прибытием Командующего. Старпом с красными от недосыпа глазами сипло матерился сорванным за ночь голосом:

- … и чтоб ни одна падла!…все по боевым постам!…форма одежды!…порядок представления!… Сгною!!! До дембеля не очухаетесь!…

В 8.30 Командующий не прибыл. Командир дефилировал по юту, поглядывая на часы и нервно грызя ногти. Потом подозвал старпома и раздраженно сказал:

- Ну всё, хватит. Экипаж – по распорядку дня. Первый срок не снимать. Никому не сидеть, стрелки не мять. На КПП – впередсмотрящего, чтоб глядел в оба! Если что – сразу «Большой сбор». Я – у себя.

- …у себя они… Вот, блядь…, - злобно подумал старпом. Он не любил командира потому, что тот постоянно косил от службы, симулируя сердечные боли. При этом в уединении тихонько жрал водяру стаканами, закусывая ее зубной пастой, типа «Помарин». Чтоб никто не унюхал. Но нюхать его никто и не собирался – и так всё было понятно по белым разводам в углах рта. У старпома же сердце отсутствовало и болеть было нечему. Поэтому он служил честно и пил в меру. Он еще раз обматерил экипаж, запугивая его дикими, ужасными расправами и скомандовал по распорядку дня.

Наблюдение за Командующим было организовано так: на КПП 33-причала выставили вперёдсмотрящего, чтоб засечь его еще на дальних подступах, заблаговременно, так сказать. Когда этот самый вперёдсмотрящий со всей дури, галопом поскачит на корабль, стало быть - едет. Это является сигналом для вахтенного офицера, торчащего на юте и неотрывно глядящего в сторону КПП. При этом сразу – «Большой сбор» и вызов командира для встречи.

В наказание за все грехи вперёдсмотрящим назначили Андрюху Титкова.

КПП 33-причала. Лето, жара, раскаленный асфальт. Андрюха изнывает второй час, вглядываясь до ряби в глазах в проем дверей штаба ТОФ. Выпил уже весь чайник у вахты КПП – жарко. И тут молодой организм начал требовать освобождения от лишней жидкости. Андрюха терпел почти час, ходил, приплясывал, приседал, сжимая ножки. Нет, невмоготу ему. А куда? Под забор? Под окнами штаба Флота? Нет, никак не можно. Андрюха в отчаянии принимает решение быстренько сбегать на корабль. Всего-то метров 50. Как только подумал о корабельном гальюне – понял: надо бежать, а то прямо здесь и сейчас… И побежал, касатик. Быстро побежал, высоко подбрасывая жопу. Вахтенный офицер на корабле среагировал моментально: Едет!!! Едет!!! Командиру доклад: едет! Экипажу – большой сбор!!! Шевелись, сукины дети!…

Когда на ют выскочил командир, на ходу цепляя галстук и ошалело пуча глаза (он уже успел отдаться Морфею), всё уже было понятно. Андрюха тихонько бочком проскользнул в надстройку, и правильно сделал: командир его долго искал, желая умертвить собственными руками.

Командующего потом ждали до обеда. Потом объявили обед. После обеда легли спать. Святое дело: адмиральский час. К тому же сказывалась бессонная ночь. На корабле уснули все. Все до единого!

И ВОТ ТОГДА НА БОРТ ПРИБЫЛ КОМАНДУЮЩИЙ ФЛОТОМ…

Как говорил классик, опустим же занавес скорби над этой печальной сценой.

Спасибо за внимание и до новых встреч!!! Или читайте этот рассказик !!!

С уважением, Василий Сергеевич!!!