ЛУЧШЕ Б НЕ ЗНАЛА…
Вот как бывает: не знаешь ты чего-то о человеке, живешь в неведении и тебе хорошо. Все тебе в нем нравится.
А потом как топором по голове какой-нибудь факт из его биографии и все, не можешь смотреть на него теми же глазами.
Биография, которую я проходила в школьной программе была описана довольно сухо: была замужем, имела троих детей.
После просмотра фильма «Зеркала» с Викторией Исаевой. и я как будто открыла для себя Цветаеву с другой стороны, как граничащую с шизофренией стерву, которая мучила своего мужа постоянными изменами и детей постоянным равнодушием.
Специалисты по творчеству и биографии одной Марины Цветаевой любят повторять, что всю жизнь сердце поэтессы принадлежало ее мужу Сергею Эфрону. Свой брак Цветаева предсказала еще за много лет до встречи с супругом, пообещав, что выйдет замуж за того, кто подарит ей любимый камень. Эфрон при первой встрече преподнес Цветаевой сердоликовую бусину, и с того момента судьба обоих была предрешена.
У них было трое детей: Ариадну, Георгия ( его домашние звали Муром) и младшая Ирина, родилась нездоровым, слабым ребенком.
Болезни девочки пугали и отталкивали Марину. К тому же она после ухода мужа на фронт во время Первой мировой войны осталась совершенно одна, и ей приходилось справляться с проблемами самостоятельно.
27 ноября 1919 года Цветаева отдает своих дочерей – семилетнюю любимую Алю и маленькую нелюбимую Ирину – в Кунцевский детский приют. По ее мнению, прокормить их сама она не сможет так, как их прокормят в приюте.
Накануне отправки в приют Цветаева пишет письмо Але на дорогу. Дочь в писме она называет по имени.
Дорогая Алечка!
Что мне тебе сказать? — Ты уже все знаешь! И что мне тебе дать? — У тебя уже всё есть! — Но всё-таки — несколько слов — на дорогу!
Ты сейчас спишь на моей постели, под голубым одеялом и овчиной, и наверное видишь меня во сне. Так как ты меня любил только еще один человек: Сережа. Та же любовь, те же глаза, те же слова.
—Алечка! — Спасибо тебе за всё: и за окурки, и за корки, и за спички, и за окаренок, и за бесконечное твое терпение, и за беспримерное твое рвение,— я была тобой счастлива, ты мне заменяла: воду, которая замерзла, хлеб, к<отор>ый слишком дорог, огонь, которого нет в печи — смеюсь! — ты мне была больше этого: Смыслом — Радостью — Роскошью.
Милая Алечка, не томись, не горюй. То, что сейчас бессмысленно, окажется мудрым и нужным — только надо, чтобы время прошло! — Нет ничего случайного!
Целую тебя нежно. Пищи на букву ?. Люби меня. Знай, я всегда с тобой
Правда, в приюте вместо «полноценной» жизни девочек ждали ужасы сиротства. Цветаеву, впрочем, это мало трогало: получив от заведующего приюта письмо , что ее двухлетняя дочь кричит от голода, Марина написала в своем дневнике:
«Ирина, которая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю ее гнусность»
Ирина умерла, так и не дождавшись встречи с матерью, а вот старшую Ариадну Цветаева успела забрать. На похоронах Ирин поэтессы не было. В своем дневнике Марина писала:
«Чудовищно? — Да, со стороны. Но Бог, видящий мое сердце, знает, что я не от равнодушия не поехала тогда в приют проститься с ней, а от того, что не могла»
Неприязнь к детям у Цветаевой проявлялась с юности. Известен случай, когда Марина, будучи еще незамужней девушкой, оказалась однажды на званом ужине в доме, где росла маленькая девочка. Малышка, стремясь напроказничать, ползала под столом и меняла местами туфли у гостей. В конце вечера обнаружилось, что «правильная» пара сохранилась только у Цветаевой. Сама Марина объяснила это тем, что проучила ребенка: «Когда она подползла ко мне в первый раз, я уколола ее булавкой в ногу. Она не сказала ни слова и только посмотрела на меня, а я — на нее, и она поняла, что я могу уколоть еще раз. Больше она не трогала моих туфель».
Любимый сын Мур погиб на войне. Старшая дочь Цветаевой единственная выжевшая из всех детей поэтессы - умерла в 1975 году.
