Часть 8. 1941, Курсантские будни в блокаду...
Часть 6. 1941, Курсы...
Часть 1.....
"ДЕЛАЙ КАК Я!"
И только раз, когда я встал
Во весь свой рост, он мне сказал:
"Ложись! - и пару слов без падежей,
К чему те дырка в голове?"
В.Высоцкий "Песня о моем старшине"
Во время войны, и после ее окончания, мне изредка приходилось встречаться с коллегами - курсантами. Вспоминая наше пятимесячное пребывание на курсах, наших товарищей и командиров, мы непременно вспоминали нашего товарища старшину. Вспоминали с улыбкой, но всегда с уважением и, я бы сказал, с благодарностью. Как-то, уже после войны, встретив бывшего курсанта Асса, ставшего уже начальником Ленинградского областного управления по делам архитектуры, я не удивился, когда он сказал буквально тоже, что думал и говорил я:
- Знаешь, если бы не наш старшина, я бы давным-давно истлел.
И это чистая правда! Он учил нас не только армейской жизни и таким, вроде бы мелочам, что обычную ложку нужно на фронте беречь, как, к примеру, личное оружие.
- Без ложки ты не солдат и не командир, а жалкое существо, попрошайка! - говорил он. Он еще и каждодневно настойчиво передавал нам свой боевой опыт. Например, когда еще воздушные тревоги, были "пустыми", то - есть без бомбежек, старшина говорил нам:
- Скажу честно, я боюсь авиабомбежек: солдаты на фронте боятся артобстрелов меньше, чем бомбежек. Немецкие Юнкерсы летят с завыванием, бомбы падают со страшным визгом, взрывы поднимают землю тоннами. И некоторые вояки не выдерживают и в страхе начинают метаться, искать убежище подальше и понадежнее. И, как правило, погибают.
Так вот вам святое правило: началась бомбежка - ложитесь и прижимайтесь к родной матушке земле. В лужу, в грязь, в болото - не косите глазами, ища ямку поглубже или канавку подлиннее. Закройте голову чем попало: сумкой противогаза, полевой сумкой, локтем, наконец - и лежите. Как бы что кругом не гремело. Будете бегать - добром не кончится! Точно!
Да и при артналете, - продолжал он, - все тоже самое: из окопа, из ямки или воронки без команды или крайней нужды не высовываться. Говорят, два снаряда в одну воронку не попадают. Так уверяют отсидевшиеся в воронках и оставшиеся в живых. А уж если пришлось вылезть - бегите пригибаясь, не жалейте спины. Или ползком: не зря я заставлял вас ползать "по-пластунски". Вот, примерно так, ну, конечно, не слово в слово, я запомнил его поучения. Благодаря этим советам (а часто и личному показу) многие из нас, как и сказал Асс, уцелели и пока были под бомбежками в Питере, и в дальнейшем на фронте. Тем более что реальная жизнь уже вскоре жестоко подтвердила всю правоту и ценность этих и других простых советов старшины.
Как известно, начиная с 8 сентября 1941 года, начался долгий период ежедневных (вернее еженочных) многократных налетов на город немецкого Люфтваффе и нещадных бомбежек. Я уже отмечал, что мы, наши командиры столовались в медицинской академии. Ходили туда строем по улице академика Лебедева почти до Литейного моста.
Обычно первый налет начинался в 17.30-17.40 - педантичные немцы хотели этим подчеркнуть свою аккуратность и что, мол, им помешать никто не может. А так как мы - курсанты жили по жесткому распорядку дня, то подходя к углу улиц Лебедева и Лесного, неизменно "наталкивались" на сигнал "воздушная тревога". У нас даже была примета-шутка:
- Эй! Правофланговый! Не наступай на люк на повороте - из-за тебя опять будет тревога!
Когда уличные громкоговорители замолкали, и звучал завывающий сигнал тревоги, строй разделялся: два ряда перебегали с мостовой на левый по ходу тротуар, а два - на правый. И продолжали идти, если бомбежка производилась где-то в других районах. Если же фашистские Юнкерсы подлетали к Выборгскому району и "дело пахло керосином", курсанты бросались на землю, прижимались к стенам домов, поребрикам и лежали не шелохнувшись, несмотря на вой бомб, грохот взрывов и звон разлетающихся оконных стекол. Лежали так, как учил старшина.
Но уже при первых налетах, мы - курсанты заметили, что отдельные командиры (идущие в столовую отдельно от строя) ведут себя иначе. В частности начальник курсов старший лейтенант - Метер в начале бомбежки бросался на землю, потом вставал и перебегал в другое место, а иногда и в третье. Грешным делом, мы сначала думали, что начальник бравирует перед нами курсантами, желая показать свою смелость. Вскоре, однако, поняли: начальник просто не мог лежать на одном месте потому, что панически боялся и не мог, по-видимому, с собой совладать. Вскоре, дежурный курсант подслушал, ("нечаянно" - сказал он), как комиссар курсов упрекнул начальника, мол, кадровый командир, тем более в его должности, не может так себя вести, и что он обязан об этом доложить командованию артбазы.
Прошло еще несколько дней. Начальник курсов теперь ходил в столовую отдельно от нас, другим путем. И вот после одной интенсивной бомбежки нашего района, пришло сообщение, что он погиб. Ему оторвало голову, и его опознали по удостоверению в кармане гимнастерки. А где голова? комиссар назначил команду из курсантов, в которую попал и я (впрочем, я всегда и всюду, начиная с первых классов школы, "попадал" из-за начала фамилии на букву "А"). Мы обшарили с фонариками все закоулки, перелезали через ограду медицинской академии, но так головы и не нашли. Вероятно ее "подхватили" санитары, убиравшие трупы других жертв. Буквально через несколько дней, таким же образом, при перебежке, погиб профессор, - преподававший нам курс по оптическим приборам артиллерии.
Как-то на перекуре возле ящика с песком, служившего для тушения термитных "зажигалок", старшина вроде подытожил:
- Добегались эти двое, вы и сами видели.
Говорят, что Суворов сказал, что "смелого пуля боится, и штык не берет". А еще раньше средневековый философ Парацельз писал:
"Страх притягивает пули, а храбрость заставляет ядра изменить свой путь." В нынешней войне и смелые часто погибают и Бог их не бережет, но трусы погибают в первую очередь, если в тылу не окопались.
А ведь был еще только сентябрь месяц. Впереди были холодные и голодные октябрь и ноябрь, когда наш район у Финляндского вокзала, из-за непрестанных бомбежек, превращался в ад. Но до окончания курсов 6 декабря 1941 года больше никто из курсантов, командиров и преподавателей не погиб. Хотя, случалось, находились "в эпицентре" бомбардируемой зоны. И, наверное, многие, как и я - и в Ленинграде, и в дальнейшем на фронте, научились уже автоматически, выполнять совет нашего товарища старшины - держаться за матушку Землю...
Часть 8. 1941, Курсантские будни в блокаду...
Часть 6. 1941, Курсы...
Часть 1.....
Спасибо за прочтение статьи!
Ставьте лайки , подписывайтесь на канал! Буду рад видеть Ваши комментарии , мне очень интересно Ваше мнение