Часть 7. Трусы умирают первые ...
Часть 5. Ленинград 1941, Инженер...
Часть 1. Начало...
МОЙ ТОВАРИЩ СТАРШИНА
Быстро, грубо и умело, за короткий путь земной
И мой дух, и мое тело вымуштровала война.
Интересно, что способен сделать Бог со мной
Сверх того, что уже сделал старшина.
Р.Киплинг
Я пригляделся к моим товарищам по курсам. В большинстве это были, как теперь повелось говорить, "технари" - инженеры почти всех специальностей, какие в стране "водились". Но были и несколько архитекторов. Возраст от 25 до 35 лет. Почти все - добровольцы. В общем, состав довольно пестрый, со своими мнениями и сомнениями, своими характерами, амбициями и самомнениями - как правило, высокими. Многие уже "походили" в начальниках. Я подумал, что не так-то просто будет привести этот "конгломерат" - интеллигентский "табор" к общему знаменателю. Тем более что начальник - старший лейтенант - Метер, моложавый красавец, брюнет, нам "не показался". А комиссар и другие командиры, и преподаватели - глубокие старики - этак лет сорок и старше! Но пишущий эти строки, как впрочем, и другие курсанты, не в ту сторону глядел. Начальство курсов мы видели время от времени. Как правило, на общих построениях, когда зачитывались важные приказы (например: поразивший нас своим неправдоподобием и жестокостью, приказ Сталина об измене командующего фронтом Павлова и еще чуть не десятка генералов). Собирали нас и для назидательных разговоров о нарушениях дисциплины. Замечу, что наши преподаватели; профессора, военные инженеры, обучая нас арттехническим наукам, в наше военное воспитание не вмешивались. Реальным же, повседневным нашим командиром (вне учебных часов) и наставником, обучающим премудростям армейской службы, был наш товарищ старшина.
Это был светловолосый парень нашего возраста, в аккуратной новенькой форме, с четырьмя зелеными треугольниками (маскировочными, введенными в начале войны вместо красных) на петлицах, означавших тогда звание старшины. И еще одна деталь: на его груди красовалась медаль "За боевые заслуги". Он получил эту, тогда еще редкую, медаль в финскую компанию и остался в армии сверхсрочником. В конце июня 1941 года где-то в Прибалтике был легко ранен, в госпитале оставаться не захотел и его "на поправку" отправили на наши курсы.
Наше знакомство с ним началось с того, что он построил нас на дворе казармы (ставшем нашим плацем строевой подготовки) и, критически осмотрев нашу пеструю штатскую команду, звучным (командирским) голосом изрек:
- Ну что - пора вас, товарищи курсанты, приводить в божеский вид, - и повел нас в свою каптерку, где каждому выдал полное обмундирование, начиная с пилотки и до сапог и портянок включительно. Также были выданы ремни с портупеями, кобуры (без пистолетов) и прочее командирское снаряжение (мы считались комсоставом без званий). При переодевании кто-то из курсантов "выпадал" из гимнастерки, у кого-то живот не вмещался в бриджи, а сапоги жали и тому подобная кутерьма.
Забавно было видеть, что чем более молодыми были курсанты, тем более восхищенно одевали они на себя ремни, портупеи, кобуры, полевые сумки и планшетки для карт. Они явно жалели, что нет фотографа: и в тридцать лет иногда мужчины во многом остаются мальчишками.
Конечно, прошедшим "службу молодого солдата", это мое подробное описание покажется неинтересным, но мне показалось не лишним не пройти мимо всего, связанного с нашим старшиной и, к тому же, здесь попали в непривычное подчинение не призывники - юноши, а уже, так сказать, состоявшиеся мужчины, сами привыкшие учить и приказывать.
Наиболее интересное началось, когда старшина привел нас в казарму:
- Разуться всем! - приказал он. А когда мы, кряхтя и сопя, а некоторые, недовольно бурча, разулись, он скомандовал обуться. Посмотрев, как мы выполняем команду, он с досадой сказал:
- Чудеса! Три четверти курсантов, наверное, никогда не носили сапог. Я уж не говорю, что вы копаетесь с обуванием как бабы, но почти все и портянок не умеете навернуть! Ну смотрите - показываю - он сел на табуретку, моментально разулся, снова навернул портянки и сунул ноги в сапоги. Мы и вздохнуть три раза не успели:
- Вот в таком темпе вы обязаны обуваться! Повторю медленно для тех, кто не понял, - и он повторил "урок" в замедленном темпе. А, ведь сказать по правде, не всем это было легко. Особенно обладателям солидных животиков. Когда старшина отпустил нас, курсанты ворчали, что с этим старшиной мы наплачемся. Кто-то добавил, что он по натуре садист, и один бывалый ответил:
- Чего вы ворчите. Ведь известно, что:
Для солдата старшина - Сразу Бог и Сатана!
Но это были цветочки! На следующее утро, после команды: "Подъем!" старшина приказал нам выйти голыми до пояса во двор на зарядку, хотя моросил противный мелкий дождь, а затем учил, как заправлять постели:
- Чтобы были все, как одна! И без единой морщинки, - и многих заставил перестилать постель, высказав соображение:
- Сразу видно, что вам мамы и жены кровати застилали. Теперь учтите, что в армии нянек нет. На утреннем построении перед занятиями, он заметил солидному архитектору:
- Не пойму! У вас высшее образование, а не знаете, что, надевая ремень, надо пряжку держать в левой руке, - на что архитектор, саркастически улыбнувшись, ответил, что в институтах этому, к сожалению, не обучают.
- Я о том, - заметил старшина, - что настоящие мужчины и без университетов умеют приглядываться, что и как делать - вот вы один в строю опоясались неправильно...
Чаша терпения интеллигентской братии переполнилась, когда перед вечерней поверкой, старшина заставил нескольких курсантов разуться и обнаружил неправильно, по его мнению, навернутые портянки. В ответ посыпались громкие обвинения в издевательстве, солдафонстве, нелепых придирках к будущим командирам и тому подобное. В это время в спальню вошел комиссар курсов и некоторые курсанты, нарочито громко, повторили свои обвинения, в надежде, что комиссар одернет "зарвавшегося" старшину. Но комиссар, остановив жестом руки, повернувшегося к нему для рапорта старшину, никак не реагировал на прозвучавшие обвинения. Старшина немного помолчал, а потом спокойно, голосом человека, уверенного в своей правоте, сказал примерно следующее:
- Вы, товарищи курсанты, будете вскоре командирами - средним комсоставом, а я только старшина, с полусредним образованием, младший комсостав. Но вы в армии новички, многого, что военкому знать нужно - вы не знаете. А будучи командирами, вам придется иметь дело с красноармейцами и младшим комсоставом. Какое же уважение будет у них к вашим командам и замечаниям, когда они увидят, что вы даже форму не умеете носить. Пряжка ремня, конечно, мелочь, но это нарушение формы, нарушение порядка. Я слышал ваши жалобы насчет портянок. Что их можно навернуть и так, и эдак, и что я напрасно к вам придираюсь. Но я обязан в этом случае к вам "придраться". Потому, что при неправильно навернутой портянке вы не только тридцать или двадцать верст не пройдете, а уже на третьем километре натрете ноги, на пятом - раскровените мозоль и идти дальше не сможете. И насчет скорости не только обувания, а вообще одевания, я обязан вас тренировать, потому, что на фронте, а вы его не минуете, часто и секунды решают многое. Часто от этих секунд зависит жизнь ваших подчиненных и ваша собственная. Наконец многие, я слышал, твердят, что вас собрали для изучения военной техники, а не для шагистики. Правильно, ваша задача изучать технику, но без знания солдатской жизни, хороших командиров, по-моему, не бывает.
Он говорил довольно складно и, мне кажется, я правильно запомнил эти его объяснения!
Комиссар, слышавший высказывания старшины, молча, повернулся и вышел. Старшина улыбнулся, поняв молчаливый уход комиссара, как одобрение и скомандовал:
- Если вопросов нет - разойдись!
В другой раз, сделав курсанту, замечание по поводу аккуратности в одежде, он добавил:
- Могу рассказать вам армейский анекдот. Так вот, старушка дворничиха спросила командира, вышедшего из подъезда дома и поздоровавшегося с ней: "Ты верующий, командир?" Тот остановился и спросил, почему она так думает. "Да как же, - сказала старушка, выходя утром на работу, ты всегда крестишься". Командир удивился: "Да, как же я крещусь?" И старушка показала, как крестятся православные. "Да нет же, мамаша, - воскликнул командир, - я сначала проверяю, правильно ли сидит фуражка. Потом проверяю - посреди ли пряжка ремня на животе, затем узнаю на месте ли удостоверение в кармане гимнастерки и не вытащила ли жена «заначку» из другого".
- Советую следовать примеру этого командира, - добавил старшина, когда строй перестал смеяться. Была у нашего старшины одна хорошая мужская черта: он никогда не жаловался командирам курсов, если кто-то из нас грубил ему, или совершал неправильный поступок. Он не имел права давать нам "Наряд вне очереди" и вообще наказывать. Он старался "допечь" виновного словами так, чтобы ему стало неловко не только перед ним, но и перед всем нашим строем.
Часть 7. Трусы умирают первые ...
Часть 5. Ленинград 1941, Инженер...
Часть 1. Начало...
Спасибо за прочтение статьи!
Ставьте лайки , подписывайтесь на канал! Буду рад видеть Ваши комментарии , мне очень интересно Ваше мнение