Здравствуйте уважаемые читатели моего канала, сегодня я продолжаю публикацию жизненного флотского юмора выраженного в рассказах Дмитрия Викторовича В.
Ну что, давайте вместе окунемся в сие действие.
Приятного чтения!!!
Вы знаете, что такое «ПВО»? Кто сказал «противовоздушная оборона»? Это сказал тот, кто никогда не стоял в ПВО. Придумал как-то какой-то идиот, что маленький ракетный катер должен дежурить по ПВО. Наверное, для того, чтобы на большой карте в Генштабе поставить для красоты лишний флажок. Видите, сколько у нас маленьких красных флажков по всей стране! И не сосчитать, бляха-муха!...
Кто не в курсе, я открою военную тайну: ракеты у ракетного катера летают не вверх, а далеко вперед, низенько-низенько. Чтобы там, вдалеке, утопить большой вражеский корабль. Весит такая ракетина больше двух тонн, и пулять ей по самолетам не получится, хоть ты тресни. Но взрослые и умные военные дядьки вдруг вспомнили, что у нас на катере есть еще маленькие пушечки, которыми вполне можно сбить самолет, пролетающий над головой. Ну вот, что ж вы нам мозги-то морочите?! Заступайте быстренько в ПВО и не вякайте.
И вот берут этот самый ракетный катер и назначают его в дежурство по охране и обороне воздушных рубежей нашей Родины. В базе, у родного пирса. На неделю. И устанавливают ему готовность открытия огня в несколько минут (не скажу сколько - посадят). И потому, что минут этих совсем мало, никому на берег сходить не разрешается. Можно подумать, что если враги вдруг нападут на нас вероломно, ни с того ни с сего, то их бомбовозы с черными крестами уже через эти несколько минут будут выть над нашим поселком.
Сидим мы круглосуточно внутри своего корабля и ждем воздушного нападения, чумея от тоски. Выходные прощаются, на ночь к жене тоже нельзя. Ведь вражеские пилоты только и ждут, что мы тихонько сбежим домой и разомлеем там от борща и женских ласк. А как только полезем исполнять свой супружеский долг – они уже тут как тут, над нами. И неделя – это еще ничего. Ведь обычно случается как: неделя прошла и тут уже другой корабль должен заступить в это самое ПВО, а он, собака, берёт – и не заступает. Не может, понимаешь! Пушка у него сдохла, или дизель-генератор, или что-то там не отработано в документах. И вы автоматически продолжаете нести дежурство вторую неделю, или третью – пока кто-нибудь не сжалится над вами и не сменит. И что мы говорим в таких случаях? Мы с грустью произносим лирические слова: «В канаве лежит офицер ПВО. Не пулей убит – зае...али его…». И выходит так, что ПВО – это не какая-то там «оборона», а элементарное издевательство над человеческой личностью.
И еще, подумайте своей башкой, если она у вас есть: вот взять и собрать коллектив здоровых молодых мужиков и оставить их вместе на неделю в ограниченном пространстве – что получится? ПВО? Правильно, но не только. Получится ещё много чего интересного, если конечно это коллектив, а не хрен собачий.
* * *
Подготовка корабля к дежурству по ПВО – комплекс очень ответственных мероприятий. Тут, понимаешь, нужно предусмотреть всё – от назначения расчета, проведения с ним занятий, зачетов, тренировок, учений, отработки гор документации – до подготовки техники и оружия. А на ракетном катере «Р-85» это оружие как раз-то и не готово. Рассогласованы оптические и электрические оси артиллерийского комплекса. Немножко рассогласованы, но все равно непорядок: проверят, ущучат и всех натянут на кукан. Поэтому помощник командира (он же командир БЧ-2) старший лейтенант Аркаша Курдюмов почесал репу и сказал:
- Ну вот что, инженерики, как стемнеет – жопы в горсть и будем работать. Привыкли тут заявки на спецов строчить! Самим надо чинить свои железяки...
И собрали мы свои жопы в горсть и приготовились к работе. По артиллерийской науке такое дело, как согласовка пушек производится ночью. И чтобы при этом на небе ярко горели звезды. Потому, как стволы и антенны согласуются по далёкой звезде, чтобы максимально исключить погрешность углов наведения. Ну и завели мы технику после вечернего чая и вылезли на палубу, предварительно хлопнув по паре-тройке рюмок, чтобы не околеть осенней ночью. Я, помоха и старшина команды мичман Серега Клоков. Аркаша был сильно умный офицер, и он очень подробно разъяснил нам, бестолковым, методику этого самого согласования. Действительно, всё просто, как кофе: нужно прицепить на стволы орудий и на антенну радиолокационной станции управления такие специальные оптические приборчики - ТХП (трубки холодной пристрелки) и затем вручную навести их на какую-нибудь звезду. После этого необходимо пролезть по кораблю и установить одинаковые показания шкал углов наведения во всех приборах управления. Вот, в принципе и всё мероприятие. Нужно только выбрать подходящую звезду, чтоб была поярче и поближе к горизонту. А какая у нас самая яркая звезда в северном полушарии? А звезда эта называется Сириус. И начали мы искать Сириус в просторах космоса. И нашел его я, юный начальник РТС. Вон же он, говорю, сука, светит, снова мы оторваны от дома! Хорошо светит, ярко…
Аркаша лично полез на ствол носовой артустановки с целью засунуть глаз в прицел ТХП. Ствол длинный, как хрен доисторического чудовища, холодный и мокрый от ночной росы. Несколько раз Аркаша соскальзывал и, вися вверх тормашками, страшно матерился на весь залив. Мы его ловили на палубе с трехметровой высоты. Потом он все-таки долез до конца, прилип глазом к прибору и контуженным голосом начал отдавать команды мичману Сереге, который сидел в башне и вручную наводил орудие, вращая маховики. Серега часто путал лево с право, верх с низом, ствол пушки ходил ходуном, и Аркашу швыряло и мотыляло во всех плоскостях. Он цеплялся ногтями за холодную сталь, обнимал её страстно всеми конечностями, словно жадный медвежонок коала, и вот, наконец, далекая звезда Сириус, мерцая, появилась в перекрестье оптики.
Серега Клоков застопорил пушку и мы сняли одеревеневшего помоху со ствола, распрямили ему скрюченные члены и дружненько приняли за его здоровье по стаканчику.
- Суки-и-и, - страдал Аркаша, - я всю красоту себе отбил о вашу сраную боеготовность…
Потом мы перекурили и полезли на мачту, где располагалась антенна радиолокационной станции управления МР-123. Толкаясь в темноте на маленькой скользкой площадке антенного поста на высоте семи метров над палубой, мы ворочали громадную антенну, каким-то чудом умудряясь оттуда не пиздануться. Наверное, прекрасная счастливая звезда Сириус помогала нам в этом деле. С помощью этой звезды и известной матери, антенна наконец навелась в нужном направлении. Замерзшие и злые, мы спустились с верхотуры и, приняв за успех по стакану, поперлись лазить по спящему кораблю, устанавливая какие-то нелепые ПУГНы и ПУВНы. Умный помощник командира Аркаша Курдюмов вскрыл приборы счетно-решающей части РЛС и лихо накручивал там маховички вращающихся трансформаторов и сельсинов. Когда я с ужасом в голосе сказал ему, что вот такие операции выполняют только квалифицированные специалисты с применением сложных контрольно-измерительных приборов: настройка там идет на микроны – он послал меня в задницу и еще куда-то, используя при этом гинекологические термины.
- Не скули, начальник. У меня глаз - алмаз! Опыт, бля, выработанный тут годами лишений.
Но я ему не поверил. Смутные сомнения раздирали душу. Наставляли же в училище умные дяди: «Придурки, никогда не лазьте своими ручонками в СРЧ…». И еще: «Не трогай военную технику – и она не подведет».
А потом было туманное похмельное утро и проверка вышестоящего штаба. Исследовали нас на готовность к ПВО. Со спокойным сердцем (оно еще было у меня в наличии) я включил РЛС МР-123. Началось учение по отражению воздушного нападения одиночным кораблем в базе. Запустили цель от имитатора: поиск, захват, сопровождение… Что-то, бляха, не так.… Ни хрена у нас не выходит. А проверяющий дядя говорит нежно:
- У вас, ребята, все стволы в разные стороны смотрят. Как глаза у пьяного матроса – один на север, другой на юг. Вас не в ПВО надо назначать, а в тюрьму сажать за подрыв боевой готовности!...
Я вышел на палубу и закурил. Аркаша Курдюмов, помощник командира корабля, задумчивый сидел в носовой пушке.
- А ну-ка, начальничек! Поди сюда. Где у нас тут была эта звездочка?
Я примерно показал пальцем. Аркаша долго наводил орудие, что-то бормоча себе под нос. А потом и говорит:
- Иди-ка, сунь сюда свою морду….
Я залез в башню и прилип к окулярам прицела. Там отчетливо был виден пирс напротив, через бухту, хорошо увеличенный оптикой, а в самом перекрестье – вышка освещения этого пирса с огромным прожектором. Это он, падла, светил нам ночью, озаряя нашу кипучую деятельность.
Я вдруг срочно вспомнил, что у меня есть важные дела внизу и быстренько вылез из пушки.
- Так ты говоришь СИРИУС, сука?...., - Аркашино лицо было страшным.
Я поспешно нырнул в дверь надстройки и плотно задраил кремальеру.
* * *
- Ну, давайте за ПВО!..., - Миша Чёрный, царствие ему небесное, помощник командира соседнего борта, назначенный к нам начальником расчета, поднял рюмку. В кают-компании мягкий свет сквозь клубы табачного дыма, бубнящий телевизор и затяжной вечерний чай. Время подбирается к следующим суткам. Мы сидим кто в чём, разомлев от чая и общей умиротворённости чудесного вечера. Первого вечера недельных посиделок. Сегодня мы под хрипящие в динамиках звуки гимна Советского Союза торжественным образом заступили на охрану государственной границы в необъятных воздушных просторах Родины. За день экипаж настолько замучили бесконечными тревогами, что все суслики спят без задних ног. А офицерам спать не полагается. Офицерам полагается ОТДЫХАТЬ, вот мы и отдыхаем. В открытый иллюминатор видна обалденная звёздная ночь и дорожка лунного света, дрожащая по воде. В такую ночь не хочется думать ни о Родине, ни о её воздушных границах. А о чем хорошо думается слегка трезвому офицеру в такую ночь? Правильно, правильно: об ЭТОМ. Поэтому разговоры за столом – сплошь нескончаемые поразительные истории интимного характера: какая у кого была и что конкретно умела делать. Если бы не Мишин тост про ПВО, можно было бы подумать, что здесь происходит конференция сексуальных маньяков по обмену опытом. О том, что мы тут вообще-то Отчизне служим, напоминает лишь негромкая морзянка из радиорубки за переборкой. К ней привыкаешь, как к жужжанию мухи.
И вот в самый разгар такого мероприятия вклинивается что-то нестандартное, не соответствующее моменту. Еще не понятно, что это конкретно, но сразу же ясно, что ничего хорошего. Мы замерли, напрягшись организмами: глазки заморгали, стряхивая томную поволоку, ушки встали и шевелятся, носики втягивают атмосферу. Что такое, мать вашу?
Размеренная трель морзянки куда-то исчезла. Тишина длилась полминуты и вдруг эфир взорвался. Взволнованный женский голос отдавал какие-то сбивчивые команды, его обрывал мужской, строгий и внушительный. Радиорубка пришла в движение, завошкалась, засуетилась. Эфир не умолкал, голосил на всю Ивановскую: повсему видать случилась какая-то досадная, обидная мерзость. Какая-то отвратительная нештатная ситуация.
Прибежавший полуголый радист Женя Бражников выглядел растерянным, даже забыл привести в порядок свой блядский внешний вид.
- Та-щ, тут это… Нам объявляют тревогу, верещат как ненормальные... Дали направление, сказали с приходом в зону – уничтожить…
Мы сидели и тупо смотрели на Женю, который отчего-то изобразил виноватое лицо. Всеобщий ступор длился недолго. Миша Черный хрястнул кулаком по столу и заорал:
- Так какого ж хера?!!!... Боевая тревога!!! SHOW MUST GO ON!!! Или вы хотите жить вечно?!...
Через минуту корабль ожил, все загрохотало, забегало, завыло и затарахтело. Непрерывный звонок колоколов громкого боя доводил до истерического припадка. С пронзительным свистом, словно стартующий «Шаттл», запустилась МР-123, станция управления оружием. Сигнальщики выдали метеоданные. Взвыли, отрабатывая, привода артустановок. Миша Черный, командир расчета, бесновался в ходовой рубке:
- Цель – ЧУЖАЯ!!! Всем смотреть по пеленгу … градусов!!! Радист, доклад на КП: к бою готов!!! Пацаны, колите дырки на погонах!!!...
Оперативный дежурный по дивизиону ракетных катеров старший лейтенант Игорь Костиков, громыхая кобурой с пистолем по поручням трапа, влетел к нам на ГКП. Глаза – как два блюдца, хватает ртом воздух, аж подвывает. Похож на охуевшего свежепойманного окуня.
- Мужики, что за ёб твою мать?!!!... Мне только что пришел сигнал на открытие огня! Фактически боевой! Война что ли?...
- Не ссы, братан! Раз пришел – значит откроем! Мы тут, по-твоему, ЧТО?!!!..., - Миша глядел отчаянно-весело, боевой дух так и пер из него.
- Обнаружена цель воздушная по пеленгу…! Дистанция…! На запрос не отвечает!
Получив такой доклад, мы всей толпой ломанулись вниз, в пост РТС. Захотелось, видать, узреть врага в лицо. В посту, за приборами сидят мичман Серега Клоков - оператор РЛС и комбат Орби Махтиев, управляющий огнем. Рожи – сильно сосредоточенные, мертвенно-бледные в свете индикаторов. По своим местам притихли испуганные матросы. На экране РЛС четко видна отметка цели, зажатая в стробах сопровождения. Шкалы наведения артустановок медленно вращаются: это значит, стволы сопровождают вражеский самолет. Серега включил телевизионный индикатор и, увеличенный электронной оптикой, нашим взорам предстал черный силуэт врага, летящего на фоне восточного предрассветного неба. Враг нагло нёс бортовые огни и совсем не прятался. Вот же сволочь, ни хрена не боится!
- На «Интрудер» похож, вроде…
- Нет, ребята, это Б-52 - «Стратофортстер», стратегический бомбардировщик, точно вам говорю…
В душе холодно и неприятно. Страшно. Очень, блядь, страшно.
- Михаил Сергеич, цель в зоне стрельбы носовой!...
Миша медлит. Мишу колбасит от волнения. Он часто и судорожно затягивается сигаретой и негромко командует:
- Включить цепь стрельбы… Опознать цель…
Серега делает контрольный запрос, результат отрицательный. Враг это – на все сто.
Все смотрят на Мишу. Миша жуёт сигарету. Глаза – дикие, страшные.
- Так, всем ждать!... – он срывается с места, бежит в радиорубку и орёт там в открытый эфир благим матом:
- Обнаружена цель! Чужая! В зоне стрельбы! ПРОШУ РАЗРЕШЕНИЯ ОТКРЫТЬ ОГОНЬ!!!...
В эфире молчание. Тётенька – ПВО оглохла, онемела и куда-то подевалась. А может, вышестоящего штаба уже и нет? Все лежат мертвые под руинами? Миша прыгнул обратно в пост.
- Всё, пиздец!!! Орби Вахаич! Убей его! ОГОНЬ!!! Мать вашу за ногу!!!...
Нога комбата легла на педальный замыкатель и замерла на нем. Свело её судорогой.
В пост РТС по трапу шумно скатился помощник оперативного дежурного.
- Мужики! Только что позвонил начальник штаба флота! Сам! Говорит: «Я ВАМ, БЛЯДЬ, СТРЕЛЬНУ!»…
- Дробь!... – негромко сказал Миша. И резко ударил по ноге управляющего огнем - так, что она слетела с педали. Это он правильно сделал, что не заорал: старший лейтенант Орби Махтиев, чечен огненный, нажмёт с перепугу на гашетку, и всё - кранты. Третья Мировая.
Подвига сегодня не получилось. Ордена пошли на переплавку. Уже потом, позже выяснится, что со стороны Японии к нам принесло какой-то метеорологический зонд. Зональная ПВО его зафиксировала и объявила всем тревогу, но потом они разобрались что к чему, а нас во время не оповестили. Короче, дурдрм – как обычно. А мы честно пытались замочить наш транспортный самолет, заходящий на посадку. Непонятно, какого хрена он летал по ночам? Нас за что-то ругали, на нас орали, истерично визжали, возили мордами об стол, заставляли писать бесконечные объяснения. Но потом почему-то все успокоились и никого не наказали. Просто удивительно.
А в ту ночь мы уложили по люлям наш раздёрганный экипаж, обещав им всем вырвать яйца, если не уснут через пять минут, и вернулись в кают-компанию. Слышно было, как очнувшаяся дамочка из космического пространства приятным голосом объявила нам боевую готовность № 2. Миша не сдержался и радостно ответил в эфир:
- Спасибо тебе, родная! От всей души! Хорошего мужика тебе, чтоб затрахал тебя до смерти!...
Нам потом за это вставили по самые гланды и объявили нарушение дисциплины радиосвязи.
Ночь. Чудная летняя ночь. В открытом иллюминаторе – россыпь звёзд и лунная дорожка, дрожащая по воде. Не хочется думать ни о Родине, ни о её сраных воздушных рубежах. В голове сплошной туман и бабы – в разных видах и ракурсах.
- Ну, за ПВО, едри его мать!...
Спасибо за внимание и до новых встреч!!!
Или читайте этот рассказик !!!
С уважением, Василий Сергеевич!!!
