Рудый, рудый,рудый, рудый рык. Подойди поближе…----Надо было аккордеон сюда брать, - сказал я вслух. Таня улыбнулась. Со мною как с паломником было все понятно.
3.
Мы вошли группой из двухсот-трехсот человек в ворота монастыря Франциска Ассизского в центре Кракова. Нас накормили супом, хлебом, чаем и разместили в помещении прихода на ночь. Было тесно, душно, но все были довольны приемом. Сказали, что с утра нас разберут на группы и разместят в семьях. Мы будем жить в Кракове пару дней, а потом выйдем организованной колонной. Пересеклись с Земой. Он был в группе с двоюродным братом, постарше и хитроумным. Я решил не вливаться в их компанию. У нас с Таней в дороге образовалась своя. Молодожены Илья и Оля. художник Олег и бородатый католик Леша. Все ровесники и много тем для разговора. Леша методично разъяснял нам католический уклад, обряды, объяснял как креститься и молиться. Благодаря ленинградскому воспитанию окружающие его не прерывали, дослушивали до конца, понимающе кивали и отходили. А мы уже за пару дней к его речам привыкли и его мягкий голос нас даже успокаивал.
-Мы сбежим прогуляться - шепнул я молодоженам, намекая, чтобы они проследили за нашими спальными местами.
Мы вышли в старо место и через квартал оказались в сердце Кракова, на Рыночной площади. Вечер был теплый. От мостовой парило и мошкара была низко. Неподалеку от памятника Мицкевичу англоговорящие туристы кормили голубей, громко смеялись. Из окна ресторана на втором этаже ансамбль играл польскую танцевальную. Рядом уличные художники, с безразличным видом оглядывали прохожих, стараясь разглядеть в них клиента. Таня была впервые заграницей и шла медленно, цепляясь взглядом за цвета, вылавливая запахи, звуки, настроение. Мы гуляли молча и наслаждались.Мы присели на каменную скамейку и неожиданно, на другой стороне площади я услышал песню на русском.
-Пойдем, послушаем.
-Я от песен под гитару в поезде устала. Может, кофе выпьем?
И тут русский оркестр грянул. Смесь балканской, украинской музыки, русской “Калинки”, цыганочки и рок-н-ролла. Народ на площади потянулся к месту концерта и любопытство Тани превысило комфорт скамейки.
Эти ребята были из Калининграда. Диски летели как горячие пирожки. Я стоял как завороженный и смотрел больше не на ребят, как следил за зрителями. Они пританцовывали, улыбались, не боялись быть искренними и смешными. Зрители отдыхали и были щедры. В Ленинграде такой публики нет. Я думаю и не было. Выступая с двенадцати лет для мам и пап, ветеранов и пионеров я четко знал - аплодисменты будут строгие и по заслугам. А то что зритель в зале так серьезен, потому что знает, что Шопен писал этот этюд в сложный период своей жизни. Серьезный город Ленинград с хмурым небом над головой. Не то что теплый летний польский Краков.
Засыпая на койке монастыря я долго ворочался и в голову лезли мелодия:
Рудый, рудый, рудый, рудый рык,
А по-русски рыжик.
Рудый, рудый,рудый, рудый рык.
Подойди поближе…
-Надо было аккордеон сюда брать, - сказал я вслух.
Таня улыбнулась на соседней кровати. Со мною как с паломником было все понятно.
