Глава 10
В январе 1938 Хрущёв был назначен первым секретарём компартии Украины. Одним из ведущих лиц в руководстве страны Хрущёв становится только в декабре 1949 года после возвращения на пост главы Московской областной парторганизации и одновременно назначается секретарём ЦК. Хрущёв часто встречается со Сталиным и тот продвигает его в противовес «старой гвардии» – Молотову, Ворошилову, Кагановичу, которые всё более теряют своё влияние.
После XIX съезда партии в 1952 году Хрущёв вошёл в Бюро Президиума ЦК. После смерти Сталина Хрущёв стал первым лицом в СССР.
В 1971-72 учебном с первого сентября моим заместителем по воспитательной работе становится Правосудов Николай Григорьевич. До его прихода эту должность занимала Александра Дмитриевна Варжина, которую перевели от нас в Ельниковский РК ВЛКСМ. Николай Григорьевич этой работы не знал, и учился ей без всякого желания. Хорошо было то, что старшей вожатой работала Мария Андреевна Каштаненкова, которая знала свою работу и старалась поддерживать её на соответствующего уровне. Она же выполняла и большую часть воспитательной работы.
В целом, моя жизнь и жизнь всей семьи в этом году протекала спокойно. Галя оканчивала школу, Саша учился во втором классе, а Нина успешно училась на третьем курсе университета.
Жизнь на селе тоже шла своим чередом. Сергей Васильевич Трубин стал работать в райгосинспекции старшим инспектором по качеству животноводческой продукции. Алексей Иванович Котин работал вторым секретарём РК партии.
Я начал строить двухквартирный дом для учителей. Кандидатурами на заселение были Н.А. Сенин, Н.Т. Правосудов и В.Г. Ивченко. Сдать дом я планировал к началу 1972-73 учебного года.
Лето 1972 года стало поворотным пунктом в моей жизни. Мне предложили работу завучем в саранской школе-интернате с предоставлением жилой площади. Этим же летом Галя поступила в университет на отделение «диэлектрики и полупроводники».
Переехали мы всей семьёй 14 августа 1972 года. Наша квартира находилась на первом этаже, под окном был хороший сад с большой площадью засаженной клубникой. Неподалёку располагался парк «Победы». Местоположение дома была прекрасным, хотя и далековато от центра города. Правда, транспорт от нашей школы ходил регулярно, и неудобств никто не испытывал.
Мама и Маша пока оставались в деревне, что создавало мне определённые неудобства. В течение трёх лет, то есть вплоть до 1975 года каждое лето я выезжал в деревню и помогал маме заготавливать на зиму сено и дрова. Этим же летом 1972 года в деревне мы продали дом моей тёщи Петрушковой Агафьи Яковлевны, а её взяли к себе в Саранск. В трёхкомнатной квартире нас стало проживать 6 человек, но особенной тесноты мы не замечали – в течение дня в квартире оставалась только тёща, все другие члены семьи были на работе и учёбе.
Школа-интернат являлась закрытым учебным заведением, и работать в нём было во много крат труднее обычной школы. Трудности заключались в том, что здесь проживали и обучались дети с очень сложными судьбами. Прежде всего, это дети, у которых не было родителей или дети, у которых родители были, но такие, что лучше бы их не было, как многие из них выражались.
Приведу несколько примеров, по которым можно составить общую картину детских судеб. В 1959 году, будучи на зимней экзаменационной сессии, я попал в зал суда, где шёл необычайный судебный процесс. Судили молодого мужчину за покушение на убийство своей жены. Его жена работала юристом на одном из заводов Саранска.
У мужа возникло подозрение, что жена ему изменяет. Он решил свести с ней счёты путём публичного убийства. После того, как она очередной раз не ночевала дома, он подкараулил её возле заводской проходной и нанёс ей несколько ударов топором по голове. Естественно, она на процессе не присутствовала, так как находилась в коме в городской больнице. Жили они в собственном доме и имели маленькую дочь в возрасте одного года. Отца посадили на большой срок, а девочку взяла на воспитание соседка пенсионного возраста.
В конце сентября 1973 года как-то после очередного урока захожу я к себе в кабинет, который я по обыкновению не закрывал, потому что не любил, когда посетители меня подолгу ждали у двери, и вижу сидящую женщину с сильно изуродованным лицом. Она назвала себя и попросила внимательно её выслушать. Рассказ, который я услышал, был очень грамотно изложен, основные моменты достаточно чётко были подчёркнуты. Из беседы мне стало ясно, что она является мамой ученицы седьмого класса, что девочка носит фамилию воспитывавшей её бабушки. Эта женщина вернулась домой и уже два года проживает по соседству со своей дочерью, боясь ей открыться. Девочка часто навещала её, помогая по уборке дома, а мама дарила ей подарки за её хорошее отношение.
Бабушка-опекунша знала о том, что между девочкой и её родной матерью отношения становятся очень близкими, повлиять на них не могла, но очень переживала, боясь, что девочка, уже тринадцать лет называвшая её матерью, от неё уйдёт.
Я очень внимательно выслушал эту женщину, договорившись, что о нашем разговоре никто не узнает. На следующий день у меня сидела бабушка-опекунша и в слезах ещё раз поведала мне всю печальную историю, но уже со своей точки зрения. На третий день я уже беседовал с этой девочкой. Её портрет и сейчас очень ясно стоит перед моими глазами, и если бы я был хорошим художником, то без малейших искажений нарисовал бы его.
