Когда Русь приняла христианство, старые славянские имена стали вытесняться новыми - именами библейских персонажей, христианских мучеников, святых, подвижников. Разумеется, большей частью это были греческие, латинские и еврейские имена.
Чаще всего они переносились как есть, с поправкой на особенности русского языка. Александр - это греческий Александрос, Максим - это латинский Максимус и так далее.
Правда, если в имени встречались какие-то особенно трудные для русского уха звуки, иногда оно искажалось настолько, что просто диву даёшься. Так, греческое имя Георгиос породило у нас не только ожидаемого Георгия, но и Юрия и Егора - и теперь все эти три варианта, что называется, паспортные.
И уже в самых редких случаях пришлые имена калькировались, переводились на русский язык, чтобы стать ближе и понятнее. Так, например, вышло с именем Разумник. Это перевод греческого: Синетос («разумный»). Так звали христианского святого, который жил в III веке. В русской традиции он стал Разумником Римским.
По преданию, Разумник родился в стольном граде Риме и в юном возрасте был отдан для обучения святым книгам. Поднаторев в этом, стал чтецом. Многих людей Разумник научил вере в Христа, постоянно ругал язычество. О его поведении доложили императору Аврелиану. Разумника схватили, пытали и казнили.
Имя неупотребительное, но в XX веке был как минимум один довольно выдающийся его носитель - Разумник Васильевич Иванов (псевдоним: Иванов-Разумник). Литературовед, критик, социолог. Человек запутанной, сложной судьбы. Был близок с Андреем Белым, возглавлял с ним одно время Вольную философскую ассоциацию, не раз арестовывался, жил в ссылке, во время войны попал в оккупацию, решил не возвращаться на советскую сторону, а когда война кончилась, поселился в Мюнхене, написал воспоминания под характерным названием «Тюрьмы и ссылки» и умер в 1946 году.
Но есть куда более удачный пример кальки греческих имён - пресловутая троица: Вера, Надежда, Любовь. Это не только три христианские добродетели, но и святые девы. По-гречески их звали Пистис, Элпис и Агапэ. Перекладывая на русский церковные книги, монахи перевели эти имена, видимо, сочтя их уж слишком выразительными (у девочек ещё и мать - София, то есть Мудрость, ну, чистая аллегория).
По легенде, мать воспитывала дочерей по-христиански, император Адриан решил их переубедить подарками и угрозами (поклоняйтесь, мол, как все, богине Диане), а когда ничего не вышло - пытал их и казнил. Мудрая мать умерла от горя через три дня.
Имена эти долгое время, до XVIII века, почти не использовались, хотя это было вполне возможно (они были в святцах). Интерес к ним возник в царствование Елизаветы Петровны, прежде всего, среди дворян, которых взволновала родная старина. По иронии судьбы, Вера, Надежда и Любовь привлекли внимание ровно тем, из-за чего ранее их избегали: своим русским звучанием.
(Справедливости ради, по крайней мере с корнем «люб» действительно были и дохристианские имена: Любим, Нелюб, Любко, Любава. Но почему-то Любавы никого в новое время не заинтересовали.)
Постепенно эти обрусевшие имена стали популярными во всех слоях общества, но пик этой популярности уже прошёл. Например, в Москве сейчас Вера находится на 30 месте, Надежда - на 46-м, а Любовь и вовсе - на 87-м (уступая какой-нибудь Николь, Камилле, Эвелине и той самой Диане), что довольно-таки символично. Любовь здесь больше не живет.
