«Знаете вражду друзей…»
Всё ближе страшная минута… Совсем немного времени остаётся до роковой ссоры Лермонтова и Мартынова.
И тут очень важно понять, чем же она была вызвана и почему Мартынов вызвал поэта на поединок.
О его «защите чести сестры» я уже писала и возвращаться к этому не намерена. Мне только грустно, что версию эту подчас поддерживают, казалось бы, знающие люди.
Так, публикуется статья, автор которой, Е.Л.Соснина, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Государственного Лермонтовского музея-заповедника, всерьёз рассматривая рассказ Мартынова П.И.Бартеневу, что Лермонтов приезжал в его шатёр «вроде калмыцкого улуса» в степи недалеко о Пятигорска и провёл там целый день, желая «отвести душу» (шатёр упомянут лишь здесь - Васильчиков, к примеру, указывает, что жил на одной квартире с Мартыновым), связывает это с утверждением сына Мартынова, что его отец не порывал дружеских отношений с поэтом, так как ждал от него в 1841 году формального предложения сестре Наталье, да ещё и предполагает причину ухудшения их отношений в признании Лермонтова в любви к пресловутой Оммер де Гелль (хорошо ещё не упомянула о новой «сенсации» - о незаконном ребёнке Мартыновых. Правда, тогда пришлось бы долго фантазировать, почему Лермонтова продолжали как ни в чём не бывало принимать в доме).
По-моему, здесь налицо явная подтасовка фактов, которой грешат многие приверженцы какой-либо версии (в своё время – и я писала об этом – то же самое делали адепты утверждения, что пушкинская Татьяна Ларина полностью списана с Н.Д.Фонвизиной)
Другие утверждают, что всему виной «невыносимый характер» поэта и его постоянные насмешки. Вот тут давайте попробуем разобраться.
«И язык же у него был! Как, бывало, прозовет кого, так кличка и пристанет. Между приезжими барынями были и belles pâles [бледные красавицы] и grenouilles évanouies [лягушки в обмороке]. А дочка калужской помещицы Быховец, имени которой я не помню именно потому, что людей, окрещённых Лермонтовым, никогда не называли их христианскими именами, получила прозвище la belle noire [прекрасной смуглянки]». Так вспоминал Н.П.Раевский. Его рассказ о дуэли Лермонтова вызвал много упрёков (первой указала на ряд несоответствий с жизнью Пятигорска того времени Э.А.Шан-Гирей). Некоторые исследователи утверждают, что Раевского в то время вообще в Пятигорске не было, другие - что подлинные воспоминания сильно исказила пересказавшая их В.П.Желиховская. Многое в рассказе не совпадает с другими воспоминаниями. Тем не менее, думаю, что его характеристикам людей можно верить, даже если это пересказ с чужих слов. Вот и обратите внимание: «как прозовет кого, так кличка и пристанет» - значит, меткие прозвища были!
И, наверное, сразу же нужно оговориться: щедро раздаривая прозвища, поэт не щадил и себя.
Маёшка был таких же правил:
Он лень в закон себе поставил,
Домой с дежурства уезжал,
Хотя и дома был без дела;
Порою рассуждал он смело,
Но чаще он не рассуждал.
Это отрывок из шуточной поэмы «Монго». Кто такой Маёшка? «В школе он носил прозванье Маёшки, от М-г Mayeux, горбатого и остроумного героя давно забытого шутовского французского романа», - пишет о Лермонтове А.П.Шан-Гирей. В других вариантах Майё — персонаж, созданный французским карикатуристом Ш.Травье. Но сути это не меняет: прозвище подхвачено, и Лермонтов так себя именует, да ещё и в поэме выводит под ним (интересно, охарактеризуй он так кого-либо из знакомых – как бы они отреагировали?)
Много говорят о лермонтовских карикатурах на Мартынова. «У него был альбом, где Мартынов изображен был во всех видах и позах», - вспоминала Э.А.Шан-Гирей. Кто-то писал, что порой, желая изобразить «дикого горца», поэт рисовал лишь штриховую линию и кинжал – и все понимали, кто это.
Но только ли его рисовал? Множество карикатур можно найти в юнкерских тетрадях Лермонтова. А вот его автошарж. И снова скажем: не пощадил себя автор! Особенно подчёркнута кривизна ног (Шан-Гирей пояснит нам: «Правую, ниже колена, он переломил в школе, в манеже, и её дурно срастили»).
Таким образом, насмешки Лермонтова над Мартыновым не были чем-то из ряда вон выходящим. Раевский расскажет о будущем убийце поэта: «Он брил по-черкесски голову и носил необъятной величины кинжал, из-за которого Михаил Юрьевич и прозвал его poignard'ом [кинжалом]. Эта кличка, приставшая к Мартынову ещё больше, чем другие лермонтовские прозвища, и была главной причиной их дуэли». Если верить Раевскому, прозвище было подхвачено. Вот описание того самого рокового вечера: «Вошёл [Мартынов]. Ну просто сияет. Бешметик беленький, черкеска верблюжьего тонкого сукна без галунчика, а только чёрной тесёмкой обшита, и серебряный кинжал чуть не до полу. Как он вошел, ему и крикнул кто-то из нас:
— Poignard! вот дама. Становитесь в пару, сейчас начнём.
Он — будто и не слыхал, поморщился слегка и прошел в диванную, где сидели Марья Ивановна Верзилина и её старшая дочь Эмилия Александровна Клингенберг. Уж очень ему этим poignard'ом надоедали. И от своих, и от приезжих, и от l'armée russe ему другого имени не было».
Прозвище, видимо, очень подходит (вспомните портрет Мартынова, помещённый в предыдущей статье. И – оттуда же - слова П.Х.Граббе о «шутовском костюме»).
Ещё одно свидетельство сохранилось в письме некоего Полеводина, написанном через шесть дней после гибели поэта: «Мартынов никем не был терпим в кругу, который составлялся из молодежи гвардейцев. Лермонтов, не терпя глупых выходок Мартынова, всегда весьма умно и резко трунил над Мартыновым, желая, вероятно, тем заметить, что он ведёт себя неприлично званию дворянина. Мартынов никогда не умел порядочно отшутиться — сердился, Лермонтов более и более над ним смеялся; но смех его был, хотя едок, но всегда деликатен, так что Мартынов никак не мог к нему придраться».
Но придрался. И – смертельная обида! Почему? Даже «князь Ксандр» Васильчиков будет рассуждать в рукописи своих воспоминаний о дуэли: «Дело другое… нужно ли было непременно убить человека за такую пустую ссору и метить в его сердце для отомщения обиды непредумышленной». Из окончательного текста он эти слова уберёт, и это тоже вызывает вопросы. Почему «пустая ссора» переросла в убийство? Кто стоял за этим?
П.А.Висковатов, со слов сына генерала П.Х.Граббе напишет: «Как в подобных случаях это бывало не раз, искали какое - либо подставное лицо, которое, само того не подозревая, явилось бы исполнителем задуманной интриги. Так, узнав о выходках и полных юмора проделках Лермонтова над молодым Лисаневичем, одним из поклонников Надежды Петровны Верзилиной, ему через некоторых услужливых лиц было сказано, что терпеть насмешки Михаила Юрьевича не согласуется с честью офицера. Лисаневич указывал на то, что Лермонтов расположен к нему дружественно и в случаях, когда увлекался и заходил в шутках слишком далеко, сам первый извинялся перед ним и старался исправить свою неловкость. К Лисаневичу приставали, уговаривали вызвать Лермонтова на дуэль - проучить. - “Что вы?! - возражал Лисаневич,- чтобы у меня поднялась рука на такого человека!”»
Сейчас, вроде бы, установлено, что в то время Лисаневича в Пятигорске не было (при этом не подлежит сомнению, что был он знакомым Лермонтова и завсегдатаем дома Верзилиных -известно, что он указан в числе поручителей со стороны невесты в церковной книге, где засвидетельствован брак поручика В.Н.Дикова с А.П.Верзилиной).
Мне кажется, что в этом воспоминании может быть перепутано время или, менее вероятно, имя, но суть верна: искали исполнителя чёрного дела – устранения неугодного поэта. Лисаневич был человеком порядочным, Мартынов…
Сохранились две лермонтовские эпиграммы. Нам не очень понятны заключённые в них намёки. В одной поэт напишет:
Он прав! Наш друг Мартыш не Соломон,
Но Соломонов сын…
Напомним: имя библейского царя Соломона стало синонимом мудрости. Очевидно, умственные способности Мартынова не были велики.
Другая, кажется, более понятна:
Скинь бешмет свой, друг Мартыш,
Распояшься, сбрось кинжалы,
Вздень броню, возьми бердыш
И блюди нас, как хожалый.
Хожалый, как сообщает словарь, - «рассыльный, служитель при полиции для разных поручений, полицейский». Э.Г.Герштейн видит здесь «может быть, глухой намёк на какие-то связи Мартынова с полицией или жандармерией». Интересно замечание из воспоминаний Н.И.Лорера, описывающего город наутро после гибели поэта: «Полный грустных дум, я вышел на бульвар… Я заметил, что прежде в Пятигорске не было ни одного жандармского офицера, но тут, Бог знает откуда, их появилось множество, и на каждой лавочке отдыхало, кажется, по одному голубому мундиру. Они, как чёрные враны, почувствовали мёртвое тело и нахлынули в мирный приют исцеления, чтоб узнать, отчего, почему, зачем, и потом доносить по команде, правдиво или ложно».
И ещё одно свидетельство (может быть, и не очень достоверное, но любопытное). В.И.Чиляев рассказал, что 12 июля 1841 года пятигорский комендант Ильяшенков посоветовал Лермонтову, пришедшему к нему вместе со Столыпиным с просьбой продлить ему курс лечения, скорее уехать из Пятигорска, где у него было немало врагов. Поэт ответил стихами:
Мои друзья вчерашние — враги,
Враги — мои друзья,
Но, да простит мне грех Господь благий,
Их презираю я...
Вы также знаете вражду друзей
И дружество врага,
Но чем ползущих давите червей?..
Подошвой сапога.
Не удалось раздавить…
Начало читайте 1, 2 и 3 ; продолжение следует
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Карту всех публикаций о Лермонтове смотрите здесь
Навигатор по всему каналу здесь
