Джуд Лоу смотрит на искусство. Я смотрю на Джуда Лоу.
Ранним ноябрьским утром он неторопливо ходит по Музею искусств округа Лос-Анджелес. Его волосы, седеющий блонд, – свидетельство того, что ни один человек не может пережить постепенное разрушение временем.
Но я думаю, он согласился бы, что всё это к лучшему: в свои 47 лет Лоу может быть смертным – это куда более интересно, чем быть актёром. «Говорят, что оказаться в конце 40-летия – это своего рода поворотный момент, и я действительно это почувствовал – эту, ах, способность дышать», – говорит он.
Дело не в том, что нужно что-то доказывать; дело не в том, что тебе нужно быть на передовой. Ты просто не торопишься и, возможно, чувствуешь себя немного увереннее в собственном теле и собственном маленьком путешествии, противоположно тому, какое влияние вскоре окажешь.
Как иронично, что его роль харизматичного, непримиримого американского понтифика Ленни Белардо в сериале «Молодой Папа» и его сиквеле «Новый Папа» опирается на его красоту до абсурда. Паоло Соррентино предполагал маловероятный сценарий для сериала: политическая власть Католической Церкви, пространство, традиционно из согбенных и смурых, будет заполнено кем-то неоспоримо красивым. Это была бы красота как божественное право, благословение небес, которое заставляет Папу плыть над земной суетой. Соррентино представлял в этой роли актёра, похожего на Пола Ньюмана; жена режиссёра предложила Джуда Лоу.
«Джуд совершенно не в восторге от того, что для всего мира он секс-символ, – говорит Соррентино. – Мне нравится его провоцировать и говорить: «У меня есть идея о том, что ты – красивый человек». Он бы с удовольствием убил меня. Но потом он говорит: «Да, я это сделаю». В руках Соррентино сама личность Джуда Лоу становится дополнительным слоем значимости, ещё одной возможностью для игры. Открывающая сцена «Нового Папы» являет нам Ленни, лежащего в коме на кровати, полностью голого (лишь салфетка, покрывает его гениталии, как фиговый лист), и монахиню, обтирающую его губкой. Сражённая увиденным, она мастурбирует на диване.
Это умозаключение с ухмылкой: Святой Отец – как предельная несбыточная фантазия. Лоу азартно вспоминает молодость. «С чем это [смелость] приходит?, – спрашивает он, смеясь и вспоминая съёмки сцены с крошечной салфеткой. – Знание того, что становишься старше и что в состоянии извлечь максимум из этого, пока ещё можешь, до того, как песок посыпется и поседеешь – жить с пониманием этого означает, что ты ещё в игре».
В молодости красота Лоу была ослепительной. Золотая симметрия его лица, которую древние греки с похвалой увековечили бы в золоте, могла вдохновить вас рисковать своей жизнью. Это стало повторяющейся темой в ролях, которые он тогда играл, в частности, в конце 90-х. В 1997 году Уайльд, титулованный писатель (сыгранный Стивеном Фраем) отправляется в тюрьму за роман с лордом Альфредом Дугласом (Джуд Лоу). В том же году в фильме «Полночь В Саду Добра И Зла» Лоу играет эксцентричного и чувственного Билли Хенсона, убийство которого создаёт сюжет для всей картины. В «Гаттаке», также 1997 года, он является генетически идеальным человеком; он же – танцующий робот-жиголо в «Искусственном Разуме» 2001-го и подобный Дориану Грею вампир в «Мудрости Крокодилов» 1998 года.
Далее – «Талантливый Мистер Рипли» (1999), в котором Лоу блистает и отдыхает на пляжах Италии. Он харизматичен и так безукоризненно хорош, что даже несмотря на то, что Том Рипли (Мэтт Деймон) убивает его ещё до середины фильма, его образ будто выжигается на сетчатке зрителя. Он – воплощение истинной привилегии: если ты рождаешься таким, то это никогда отнять. Желание этого стоит вам части себя или, может быть, даже вашего здравомыслия. Покойный режиссер Энтони Мингелла понимал что-то о красоте Джуда Лоу – его опасном, как холодное лезвие, удерживаемое у твоего горла, блеске.
Лоу получил свою первую номинацию на «Оскар» за роль Дики Гринлифа (его вторая номинация через несколько лет была получена за очередное сотрудничество с Мингеллой – фильм «Холодная Гора»). Он до сих пор думает об этом режиссёре, как об одном из немногих людей, кто понимал, каков он, как актёр. «Энтони видел мой потенциал и широту возможностей, – говорит Лоу. – Как будто смотрел прямо в мою душу. Он мог попросить меня сделать всё, что угодно, – и я бы это сделал».
Лоу остаётся плодовитым на протяжении многих лет, меняя жанры и масштаб, работая во франшизах, типа «Фантастические Твари: Преступления Грин-Де-Вальда», «Капитан Марвел» и «Шерлок Холмс» Гая Ричи, в то же время снимаясь в малоизвестных фильмах (типа «Дом Хемингуэй», «Голос Люкс» и «Гнездо»). А в 2004 году он появился аж в пяти полнометражных фильмах, вышедших за четыре месяца. Два из этих фильмов – «Небесный Капитан И Мир Будущего» и «Красавчик Алфи, Или Чего Хотят Мужчины» – стали кассовыми бомбами.
Алфи, отчасти, был попыткой создать Джуда Лоу как коммерчески приемлемую звезду (он был на обложке New York Magazine в то время). На церемонии вручения премии «Оскар» 2005 года ведущий Крис Рок насыпал соли на рану, пошутив: «Если не можешь получить звезду, жди. Если тебе нужен Том Круз, а всё, что ты можешь получить, это Джуд Лоу, – подожди! Это не одно и то же. Кто такой Джуд Лоу? Почему он в каждом фильме, которые я видел за последние четыре года? В следующем году он сыграет Карима Абдул-Джаббара».
Я буду откровенен. Крис Рок на «Оскаре» меня огорчил. Я подумал: «Бл*ть, я – тот парень, которого ты стебёшь?». Я понял, что это чёртова шутка такая. Как бы там ни было, на моём месте мог быть кто угодно… Ох, наверное, сейчас лопнул пузырь, который уже давно должен был лопнуть.
После Алфи (период «Мои Черничные Ночи» и «Вся Королевская Рать») актёр стал ежедневным героем британских таблоидов: под прицел попали его отношения с Сиенной Миллер (они встречались на съемочной площадке «Красавчика Алфи...»): «Джуд Лоу спал с няней!» «Сиенна Миллер переспала с Дэниелом Крэйгом!» Конечно, Лоу и Миллер просто стали жертвами гораздо более обширной сети взлома сотовых телефонов, которую провела компания Руперта Мёрдока, но ущерб всё же был нанесен.
Вы наблюдаете, как создаётся этот монстр Франкенштейна, марионетка, у которой ваше имя и лицо, и это странное чувство. Не потому что вы хотите сказать: «Это неправда». [Но] ответить на это или что-то утверждать – значит дать ему право на существование. И вот за эти годы я научился менять свою жизнь так, чтобы избегать неприятного и жить жизнью, которая чуть менее досягаема для остальных.
Джуд Лоу хорошо практикует искусство избегания – неизменно вежливо, но глубоко приватно – способом, которому он научился и за который он с трудом боролся. Он долго отвечает на вопросы, избегая при этом конкретики, как спортсмен, бегающий по часам. Официального профиля в Instagram у него нет. Его нет в Twitter. И годы сделали его реалистичным в понимании бизнеса. «Я бы не сказал, что обязательно делаю очень много за деньги, но есть пара таких работ, где, полагаю, мне действительно нужно заработать немного денег. Когда работа, которую вы делаете, – это ещё и положить хлеб и масло на стол своих детей, так должно быть", – говорит актёр.
У Лоу пятеро детей: трое от первой жены Сэйди Фрост; один от Саманты Берк и один от Кэтрин Хардинг.
У меня достаточно большая база ответственности, которую мне нужно поддерживать. Это просто проверка реальностью. Я постоянно в борьбе со своей актуальностью, своей цельностью или чувством себя как артиста.
Мы стоим перед картиной Джули Мерету, на которой изображён Каир, – карты три на семь метров из многих слоев: архитектурного, географического, социально-политического, эмоционального. Это «палимпсест» истории, как говорится в кураторских заметках. «Мне нравится идея, что история пишется одним слоем поверх другого, стирая себя, потребляя себя, придумывая что-то другое с одной и той же целью, – говорит актёр. – Говорят: «Ты – это твой последний фильм». Если получаешь возможность показать себя в фильме или сериале, или пьесе, то это должен быть тот самый «фунт плоти». Обязательно нужно спросить себя: «Кто я сейчас? К чему я пришёл?».
Его роль Ленни (Папы Пия XIII) – возрождение. Напоминание о молодом Джуде Лоу, только сформированным возрастом и жизнью. В то время как в начале своей карьеры красота Лоу сделала его объектом желания, в «Молодом Папе» это источник его власти, как золотой скипетр, который заставляет людей подчиняться его воле. Ленни использует его для авторитарных целей. Он хочет консервативную Церковь – такую, которая не идёт на компромисс, не идёт на уступки, а вдохновляет на преданность именно потому, что это тяжело. Демагог или полубог – какая разница?
«Красота Джуда очень помогла персонажу, потому что квинтэссенция красоты Папы была чем-то не провокационным, а непредсказуемым, – говорит Паоло Соррентино. – Красота – это то, что меняет отношение между Папой и всеми окружающими людьми. Всеми мужчинами, всеми женщинами. [Это] рассматривается в другом контексте». Сериал Соррентино – это медитация о культуре и красоте, как социальной силе. Мы грустные, простые существа, рефлексивно приравнивающие внешность к нравственному благу. Соррентино может найти для этого только одно итальянское слово: «soggezione», что в переводе означает «трепет, благоговение». «Когда я встречаю мужчину или женщину, которые прекрасны, у меня есть своего рода странное, инстинктивное уважение. Не знаю почему. У меня проблемы», – пожимает плечами режиссёр. А красота в сочетании с политической властью высочайшего религиозного масштаба? Мы дрожим, мы рыдаем.
Персонаж Лоу проводит большую часть «Нового Папы» в коме (Пий XIII впадает в кому в финале «Молодого Папы»), между жизнью и смертью. Его отсутствие нависает над остальными персонажами (иногда он посещает их как сексуальный призрак) и вдохновляет бешеных идолопоклонников в массах. Его последователи носят чёрные толстовки, на которых изображена фотография Пия, как будто они были на концерте. Между тем его преемник, сэр Джон Брэннекс, британец, которого играет Джон Малкович, выступает за «средний путь», но мир уже сформировался в образе экстремизма Пия. Он уже победил.
Лоу в роли Пия виртуозен. Его власть не только в том, что он говорит, но и в том, что он не говорит. Он сдержан, заставляя своих подчинённых следить за каждым своим жестом, затаив дыхание (в «Новом Папе» они буквально следят за каждым его вздохом).
Было очень приятно играть того, кто так спокоен. В каком-то смысле я надеюсь, что тишина каким-то образом предложила новое представление о том пути, который я предпринял, чтобы стать настолько спокойным. Я почувствовал уверенность с Ленни – и требование. Спрятаться с [ним] было негде.
Лоу нравится подталкивать собственное тело к крайностям, для него это как способ вступить в контакт с самим собой. Сейчас он периодически постится, ест только с полудня до восьми. Нет алкоголя, очень мало красного мяса.
Мне нравится ограничивать то, что я ем, например, действительно голодать и пить только воду и есть бобы и овощи. А потом я люблю чрезмерные банкеты, пробуя разные виды продуктов и вин. Мы ведь здесь только один раз, да?
Мы поднимаемся на второй этаж до конца ретроспективы Мерету. Джуду Лоу нравится идея того, что он «просто встречается» с ней сейчас и видит полностью сформировавшуюся эволюцию художника за последние 30 лет.
«Я доволен «Молодым Папой» и «Новым Папой», – говорит он. – Если бы вы спросили меня о том, что я сделал за последние пять лет, я бы сказал: «Пожалуйста, возвращайтесь и посмотрите на то, что было раньше, а не только на то, что есть сейчас».
По материалам ресурса New York Magazine.
