Сейчас существует Таинство исповеди, а кается человек не только на исповеди, а везде, где призовёт Христос. Но на Руси вначале была традиция исповеди монаху, который подсказывал грехи. А потом священник, а в то время было только белое (женатое) священство, служил Таинство покаяния. Была целая торжественная служба с изнесением Честнаго Креста перед покаянием. Исповедь была лишь подготовкой к Таинству покаяния. И лишь, когда монахов стали рукополагать в священство Таинство стало одним. Вообще приходской священник, которому я чаще всего исповедуюсь, один раз выгнал с исповеди, когда я начал ему это объяснять. Спросил: "Ты меня учишь?" Я без задней мысли ответил: "Да." Просто я не думал, что это может быть оскорбительным в тот момент. Он попросил уйти, я ушёл, потом сказал подойти, чтобы отпустить грехи и благословил причаститься. Взаимоотношения у нас хорошие, но, если я с чем не согласен, то я не согласен. В Александро-Невской Лавре иеромонах объяснил, что разделение Таинства на исповедь и покаяние было в связи с неграмотностью народа. Сейчас же каждый о грехах может прочитать сам. На мой взгляд, хотя мы можем читать и имеем возможность прочитать хоть всю христианскую литературу, стали менее духовно грамотными, превращая дух в тщеславное знание. Не знать православное учение - это означает отказаться от духовной пищи, но не исполнять узнанное значит превратить Православие в дepьмo. Ведь, вера без дел мертва.
Прочитав статью Владимира Лосского об оптинских старцах, я возвращаюсь к мысли, что неплохо бы было вернуться к тем временам, когда исповедь была лишь подготовкой к Таинству покаяния. Амвросий Оптинский даже женщину, которая сетовала, что у ней дoxнyт индюшки принимал и давал советы. Над этой женщиной подсмеивались, а Амвросий Оптинский говорил: "А что делать, если вся её жизнь зависит от индюшек." При этом он прилюдно приказал выгнать послушникам купца, которому посоветовал бросить курить, а тот ни сном ни духом не выполнил послушания и пришёл за другим советом. Амвросий Оптинский укорял духовников, как же вы всех и под одну гребёнку, нужно ведь выслушать, понять и тогда дать совет. На мой взгляд исповедь - это место сродни передаче пусть говорят. Я имею виду, что в ни коем случае ни стоит превращать исповедь в формальность: пришедший на исповедь одевает маску христианина на несколько минут или даже на полчаса. Священник, слыша знакомые слова делиться своими познаниями, хотя исповедующийся ещё может и сам по этому вопросу добавить немало. Исповедь для меня это прежде всего ответить пред Богом, где ты человек? И если ты с со своими "индюшками", то не надо этого скрывать. В Стретенском монастыре владыко Амвросий призвал оставаться самим собой, а не играть роль христианина, одевая лишь маску время от времени. И роль духовника не критиковать за нехристианскую позу на исповеди, за то, что готового рецепта на эту проблему у него нет, а понять человека и приблизить именно его к Богу вместо того, чтобы требовать надеть на себя маску пусть и смирения с покаянием. Смирение с покаянием не может быть навязано. Может раскрыта красота духа смирения и покаяния. Истина в Таинстве не у священника, а у Христа, который посреди нас всегда есть и будет. И слова "да не исцелен отыдеши" для меня означают, что ни грамма лести какой бы не был священник от меня не должен получить. Исповедь - место всей полноты правды Христовой, но очень часто я обнаруживаю себя, что не решаюсь перед авторитетом сана священника или не стяжал Духа, чтобы изъяснять полноту правды Христовой. Патриарх призвал, чтобы Бог был в бытии. Как Он может быть на твоей, допустим, работе, если тебя отказываются подчас выслушать на исповеди, объявляя, что - это работа, перебивая часто какой грех. И ещё, как говорится, хоть одним глазком хочется увидеть древний чин покаяния с изнесением Животворящего Креста Господня.
