Сегодня российские спортивные СМИ распространили тревожную и обидную новость: в возрасте 77 лет с обширным инфарктом госпитализирован Валерий Рейнгольд, экс-форвард московского "Спартака". Он был ярким футболистом, одним из ближайших друзей Владимира Никитича Маслаченко (царствие ему небесное). В последнее время работал обозревателем "Советского спорта".
Желаем ему крепкого здоровья и публикуем изданное в 2013 г. интервью, из которого вы сможете узнать больше об этом славном отечественном футболисте.
UPD: К сожалению, сегодня Валерия Рейнгольда не стало. Светлая память.
О «ДИНАМО»
-Валерий Леонидович, а вы ведь динамовец. Ловчев вас постоянно этим попрекает?
- Ну, это же Женька, он такой… Меня заметил Леонид Соловьев, великий в прошлом защитник московского «Динамо». Он ездил с московским «Динамо» в турне в 1945 году. Я родился у площади трех вокзалов. И играли все время в футбол с мальчишками. С утра до вечера. Особенно после школы. Соловьев приметил, предложил поехать в футбольную школу «Динамо». Подошел, написал записочку, сказал, куда надо подойти.
-А вы?
- Я стал отказываться. Он говорит, что зря: «Талант свой закопаешь». Что-то он во мне увидел. Перед тем как подойти, он 20 минут смотрел, как в дыр-дыр на пустыре играем. Короче, он уговорил, я поехал в «Динамо», где меня взяли в юношескую команду.
-Наверняка, пришли на просмотр без формы, бутс?
- Да. Одеть было нечего. Время голодное, еще по карточкам система была. Я приехал не один. Нас было 8-9 ребят. Подошел к тренеру, показал ему записку, а он как раз тренировал мальчишек. Они в динамовской форме, все красиво. Для нас это был шок.
Он говорит – ну давай. Поставили маленькие ворота. И я сыграл против этих мальчишек, одетых в форму. Забил штук десять. Тренер обалдел. Подхватил за руку, отвел под трибуну. Там были склады, где хранилась форма. Сразу ее выдал, бутсы и три комплекта шорт, маек и так далее. «Ты, - говорит, - капитан команды». Так началась моя карьера в «Динамо».
–Выиграли что-нибудь с «Динамо»?
– Были чемпионами Москвы и обладателями Кубка. Я играл в первой, второй и третьей юношеских командах.
–Во взрослой сыграли мало.
– Была одна товарищеская игра в Коломне. Меня взяли 15-летним мальчишкой, чтобы мог заработать хоть какие-то деньги. Дело было еще до девальвации 61-го года. Выдали длинные купюры. Но главное, я вживую увидел поколение Яшина, Урина, Царева. У меня даже в голове не укладывалось, что я сыграл в команде мастеров.
О «СПАРТАКЕ»
-Но, тем не менее, всю свою карьеру вы связываете со «Спартаком».
- Конечно. «Спартак» - это моя жизнь. Естественно, что люди, которые не видели, как я играл, задают вопросы, кто я такой, какое у меня право критиковать «Спартак», но ведь есть история. Была команда «Спартак», чемпион СССР 1962 года, и в ней играл футболист Валерий Рейнгольд. Из той команды в живых почти никого не осталось, два-три человека.
-Как вы там оказались?
- В 1958-м году я выступал за сборную Москвы, а ее тренер работал с юношами «Спартака». Он мне и предложил перейти в «Спартак». Я согласился, потому что «Спартак» был готов платить мне стипендию, порядка тысячи рублей. «Динамо» было против. Но в итоге карьеру юношескую я заканчивал в «Спартаке».
-С кем из известных футболистов того времени играли в молодежной команде?
- Слава Старшинов, братья Майоровы, Толя Фирсов. Все известные хоккеисты.
-Как же вы не оказались в их компании?
- Я к хоккею пристрастия не испытывал. Старшинов, например, пытался летом играть в футбол, зимой в хоккей, но не получалось.
-Кого из команды 1962 года вспоминаете в первую очередь?
- Многих. Гена Логофет, Юрка Севидов, Володя Маслаченко, Игорь Александрович Нетто, великий футболист. Не одно поколение его помнит, и никогда не забудет. Слава Амбарцумян, Галимзян Хусаинов, Юра Фалин, Толя Крутиков, Валерий Дикарев. Это поколение олицетворяло советский футбол, который по классу был раз в 10 сильнее российского. Хотя в трудовой писали не футболист, а инструктор по спорту. Какого спорта?
Мы с ребятами смеялись.По какому спорту? Может я альпинист или горнолыжник?
-Такой же вопрос задают и по вашей фамилии – какова ее этимология, откуда что пошло?
- Папа у меня был немец. Мама русская. Но папа всю Великую Отечественную войну прошел, до Берлина. А Севидов, бывало, пошучивал: «Сначала он до Москвы дошел, а потом обратно».
-Как относитесь к своим футбольным прозвищам – Всадник без головы, Электричка, Рекс? И кто их придумал?
- Отношусь абсолютно спокойно. Мои друзья, которые живы, и друзья, ушедшие из жизни, всегда говорили, что я был самым быстрым футболистом в мире. Я верю своим друзьям.
У меня есть книга Гены Логофета, в которой он отдельной строкой пишет, что «быстрее Валерки в мире никого не видел». Это человек, который не умел врать. Была у меня скорость, я создавал моменты, но не управлял этой скоростью. Как ею управлять, я едва успевал прострелить, а там уж, ребята готовьтесь: сыграть головой, замкнуть передачу. Все делалось на скорости.
100 метров я пробегал на уровне первого разряда, за 11 секунд! Еще когда я был мальчишкой, многие специалисты меня перетягивали на легкую атлетику. Им не поверил и правильно сделал.
100 метров в футболе не котируется. Здесь важны дистанции от 5 до 20 метров. В основном 5 метров, которые решают все, если есть стартовая скорость.
«Рексом» меня назвал Володя Маслаченко. Да у всех в команде были клички.
- Например?
- Гену Логофета называли «киса», «кислый». Тоже Володя Маслаченко дал. Игоря Александровича Нетто звали «гусь».
-Как Нетто, имея непростой характер, реагировал на это прозвище?
- Был такой момент с Нетто, очевидцы мне рассказали. Выиграл «Спартак» Кубок, и пошли баранину есть к знакомому директору ресторана. Сидят, подходит официант, говорит: «Ребят, вы заказывали цыплят табака, а у нас есть гусь».
Николай Иваныч Тищенко, наш великий защитник «Спартака» и сборной СССР сказал: «Не нужен нам гусь, здесь свой сидит». Нетто сразу вскочил. И началось... Сам Нетто мог пихать во время игры, а затем все забывал.
-Каким Нетто запомнился вам?
- Мы все были у него «баранами». Он много раз это повторял во время игры, и все забывал после. Сам по себе серьезный и ответственный человек, и надежный товарищ.
Как-то мы прилетели в Казахстан играть с «Кайратом». Он подошел к Николаю Петровичу Старостину и сказал, что хочет, чтобы я жил с ним: «А то там карты будет играть с другими». Двое суток я жил с ним. Это был сплошной ад. Он меня под ручку водил в буфет и спать укладывал. В той игре я забил один мяч. Его жена звонит после игры, спрашивает, кто забил. Он говорит:«Вот, баранчик лежит. Он и забил». Баранчиками он нас называл потому, что любил.
О ПОБЕГЕ ОТ МАСЛАЧЕНКО
-Вы дружились с Севидовым и Логофетом. Знаю, есть история, как вас они и связали перед полуфиналом Кубка с «Динамо»?
- Да. Нервы на пределе, не мог уснуть. Был тихий час. Я хожу по комнатам. Ребята, что постарше, Нетто, Крутиков и Маслаченко говорили: «Валера, успокойся. Ложись. Уже выезжать скоро». Я успокоиться не могу. То в одну комнату, то в другую зайду. Вижу Маслаченко – и ни с того, ни с сего называю его «обезьяной». Так он гонялся за мной до платформы Тарасовки и назад!
-Догнал?
- Нет. Но он же хитрый…Подговорил ребят, мол, как придет, давайте его свяжем. Вхожу на второй этаж, а там тишина. И на меня бросаются ребята. Привязали простынями к кровати. Говорят: «Все, два часа, дай нам поспать. Потом установка на игру и поедем».
-Как сложился матч?
- Приезжаем. Вбегает Николай Петрович Старостин, говорит:«Доигрались, вот «Советский спорт», «Новости дня», все в раздевалке «Динамо». А вы обыкновенная шпана – никому не нужны». Умел накачать.
Тут смотрю, Маслаченко задергался. Стоим в тоннеле перед выходом на тренировку. Он поворачивается и говорит: «Побейте мне, как следует, а то не по себе».
Раньше мода была, вратари стояли на воротах в кепках. И вот Володя вышел в новой кепке. Пятиминутка. Мы стали бить, разминаться. Он мяч отбивает, и я ему как «двину» - в самый лоб! Кепка улетает в «девятку». Все, думаю, сейчас убьет. И я бегом от него, а 100 тысяч людей сидят на трибунах!
-Легкая атлетика!
- Николай Петрович садится на свое место с Никитой Павловичем Симоняном, спрашивает: «Никит, а чего эти двое занимаются на беговой дорожке? Уже с мячом заниматься должны». Маслаченко меня не догнал. Судья вызывает нас на игру. Стою в песочной яме. Арбитр просит Нетто вернуть меня в строй, а я боюсь. В итоге подошел, а Маслаченко говорит: «Забьешь, и забуду - все в порядке».
-Забили?
- Игра вошла в историю. Мы их обыграли 2:0. Был пенальти. Меня сбил Лев Иваныч. И пока меня приводили в чувство, Генка Логофет пробил. Развел Яшина по углам и кричит ему: «Тащи, Вася».
- Какой я тебе Вася?! Шпана, хулиганье, а не «Спартак», - кричит Яшин.
Позже динамовцы спорили, что я в штрафную не вошел. Лукьянов, арбитр, когда закончил судейскую карьеру сказал: «Я ошибся. Но мне так понравился момент, что я, не задумываясь, указал на одиннадцатиметровый».
О РАЗБИТОМ СТЕКЛЕ И ЕВРОКУБКАХ
-Когда Макгиди разбил дверь в раздевалке в матче с «Мордовией», вы упомянули, что в свое время разбили витрину…
- Мы играли со СКА из Одессы. Остановились в гостинице «Аркадия». Она до сих пор существует. И вот перед тренировкой играли мы в квадрат – прямо у гостиницы, два на четыре. Я играл в середине, и произошел стык в результате, которого разбилось витражное стекло длиной в 10 метров.
-Дорогое?
– По тем временам – да. Но мне сказали – забьешь, простим. И был такой момент в игре, когда забить было проще простого. После удара Славы Амбарцумяна мяч попал в перекладину и опускался за линию ворот. Я со всех ног побежал, чтобы вколотить мяч в сетку, а в результате выбил его на трибуну. Гола не было, судья указал – удар от ворот. Было много шума, особенно от меня. Я думал, что придется отдать следующие 10 зарплат за стекло, но в итоге за меня заплатил «Спартак».
-Как-то у вас шнурок порвался в раздевалке – и уже дорого едва не заплатили вы.
-Да уж… В матче с тбилисским «Динамо» мы потратили много времени было дело. Счет 1:1. До конца игры оставалось минут 20, и тут Симонян говорит, чтобы я выходил на замену. А я в раздевалке забыл бутсы, сидел в тапочках. Тогда футболисты еще на трибуне находились. Спустился в раздевалку, она закрыта. Стал искать смотрительницу. Орал на весь коридор: «Тетя Маруся!» Она в раздевалке тбилисского «Динамо» сидела. Появляется со вздохами: «Ой, сынок». Обуваюсь, а тут еще шнурок рвется. В общем, я минут семь потратил. Даже второй тренер пришел узнавать – куда я пропал. Я вышел и первым касанием забил в «девятку». Мы победили. Но ощущения на всю жизнь, ведь разозлил и Старостина, Симоняна и партнеров по команде.
-После матча вам что-нибудь сказали?
- Наоборот. После матча Старостин и Симонян поздравляют всех с победой, а я говорю: «Вы едва не совершили грубую ошибку». Они: «Что такое?» - «Нужно было меня выпускать с самого начала, и счет тогда был бы 5:1».
-Опасная шуточка…
- Я всю жизнь был с юмором и никого не боялся. Главное профессионально относится к работе, а шутки, их хорошо воспринимали окружающие. Сейчас футболисты выходят на поле с серьезными и бледными лицами. Будто их на смерть посылают, а футбол – это праздник и настроение должно быть соответствующим.
-При вас «Спартак» дебютировал в еврокубках…
- Да, играли в Кубке обладателей кубков. На первом раунде прошли белградский ОФК, а затем проиграли венскому «Рапиду», который на тот момент был составлен из многих сильных игроков Европы.
-Как-то в Германии вас приветствовал весь стадион…
- В Кельне меня приняли за немца. И когда последним объявили мою фамилию, народ встал и аплодировал. Играли мы не только с «Кельном». Со многими немецкими командами. Они хорошо к нам относились. «Спартак» – узнаваемая команда. В Греции был уникальный случай. Туда приехал «Сантос» с Пеле, и «Олимпиакос» его обыграл 1:0. Пеле удалили с поля. В то время он уже был лучшим игроком мира. Затем вышли мы и обыграли«Олимпиакос» 3:0. Два мяча забил Севидов и один я. Потом вышла газета: «Мы видели Пеле, но такого, как Рейнгольд, – никогда».
ОБ УХОДЕ ИЗ «СПАРТАКА»
-Как уходили из «Спартака»?
- Поссорился с Симоняном. В перерыве матча с «Кайратом» он наговорил и на меня многого, хотя я был не виноват. Я ему ответил. Дикарев, Корнеев и Семин за меня заступились. И в итоге нас четверых по возвращению в Москву из «Спартака» отчислили с формулировкой «для оздоровления коллектива».
-Как через годы относитесь к тому случаю?
- Сейчас я - взрослый человек и все переосмыслил. Конечно, был не прав. И сейчас каждому футболисту советую не пререкаться с тренером, который головой отвечает за команду. Я был не прав на 100 процентов. Меня подвела молодость, вспыльчивый характер. Но сейчас с Симоняном у меня самые теплые отношения. О плохом не вспоминаем.
-Почему дальше играли не в самых сильных командах? Неужели «Спартак» запретил?
- Нет, это мое решение. Меня приглашали «Локомотив» и «Зенит», но решил продолжить карьеру на периферии, чтобы меньше ко мне было вопросов. Доказывать никому ничего не хотел. Понимал, что заканчиваю с футболом, и хотел закончить рядом с домом. Ведь всю карьеру провел в «Спартаке».
-Чем запомнился этап карьеры в «Факеле»?
- Я там отыграл всего полтора года, но запомнился «Факел» тем, что я с ним обыграл «Спартак» в Кубке России. Я этим не горжусь. Более того, даже плакал после игры. Это была переигровка. И шло дополнительное время. Я забил команде, которая в том году стала чемпионом СССР: Папаев, Калинов, Киселев, Кавазашвили, Ловчев.
И рад вроде был, и жутко обидно. Если по сути, зачем нам эта победа была нужна? И до сих пор Женя Ловчев вспоминает, зачем я забил! Они же могли в том году дубль сделать.
-А в «Шиннике»…
- До меня команда выступала во второй лиге и не ахти как. Не хочу сказать, что именно я все изменил, пришли и другие хорошие игроки. Но меня выбрали капитаном и мы с ходу вышли в первый дивизион. Много мячей забивал, и народ меня полюбил. С удовольствием вспоминаю и Воронеж, и Ярославль. Меня там на руках носили. И мне это очень приятно.
О РЕЙНГОЛЬДЕ-ТАКСИСТЕ
-После окончания карьеры вы успели поработать таксистом…
- Не только работал, но и играл в футбол в парке на Авиамоторной. Тогда Москва такси не могла поймать! В час дня все ехали смотреть, как я играю. Первенство среди таксопарков разыгрывалось. Я выходил и обувал их так, что мало не казалось. И таксисты, когда заканчивалось, жали клаксоны: Рейнгольд играет.
-Но как-то вы уже за рулем угодили в самую «девятку»…
- Это когда я только начал работать в такси, еще учеником. Въехал в Кремль на ржавой «Волге» через Спасские ворота. Капитан сидел в будке, свалился оттуда. Шок такой. Прибегают караульные в зеленых шинелях: «Мужик, куда едешь?» Пытаюсь объяснить, что поехал с набережной и прям сюда. Не специально. Они: «Мы тебя могли расстрелять, может, ты террорист». Капитан изучает мои права: «Ты в рубашке родился». Поговорили, дал автограф и уехал.
После этого, когда Юрка Севидов узнал, что я заехал в Кремль, он тогда работал на «Маяке», так сразу по радио на всю Москву: «Ребята, Рейнгольд на трассе, все в подземный переход».
- Когда поняли, что такси – не ваше?
- На Новый год. Там мамаша остановила машину, когда я из парка выехал. Она мне говорит: «Отвези сына на елку на Делегатскую улицу, на Маяковской». Я примерно знал, где это, родился в Москве, но заблудился.
Мама дала мальчику денег за проезд. Он плачет уже, говорит, что опоздает на елку. В итоге узнал, где елка, довез, и оставил ему деньги: «забирай на мороженое, на подарки». Сам грязный и голодный на старой машине до кинотеатра «Форум» доехал. Там огромные сугробы и диетическая столовая, где обедали водители такси. Вышел, перекусил, вернулся. Думаю, сдам машину, пойду домой. Выезжаю, еду по Садово-Спасской, а сзади громкоговоритель требует остановиться. Останавливаюсь, думаю чего им надо. «Ты сбил человека!» – говорят. «Обалдели?» «Чего обалдели, ты посмотри у тебя зад и перед разбиты». Выхожу, смотрю. Фара передняя разбита, сзади все разбито. Говорю: «Ребята, я только от «Форума» отъезжаю, наверно грузовик какой-то разворачивался». «Если так, значит, там должны были остаться следы, разбитые стекла. Поехали».
Подъезжаем, там стекол навалено. Грузовики разворачивались и задели. Вопросы сняты. Дали справку, что я не виноват. Сказали, что работать нельзя, езжай в парк. Въезжаю в парк. Я близко к такси не подхожу, иду к директору парка, без приема, вхожу. «Здравствуйте, вы кто, какие проблемы?». «У меня нет проблем. Вот вам трудовая, напишите, что я уволен».
О СЕВИДОВЕ
-Расскажите о Севидове. Как на него заводили дело, когда он сбил академика Дмитрия Рябчикова?
- Юра испугался. Он был трезвый, почти. Небольшие промилле. Но он сбежал с места, где это случилось.Приехал майор, который проводил предварительное расследование. Родной брат Анатолия Сеглина, великого спартаковского хоккеиста и футболиста. Он отодвинул центральную полосу, короче Юрку спасал. Потом погоны потерял из-за этого. Позвонил Келдыш, президент академии наук, Брежневу, сказал: «Кто будет топливо для ракет делать? Севидов что ли?» Был процесс, который мог превратиться в судилище. Столько ему наплели. Спас Юру сын Рябчикова. Он выступал как свидетель и сказал: «Севидов абсолютно не виноват. Отец умер не из-за того, что он его на капот подцепил». Дали 12 лет. Это было для нас страшное испытание.
Осудили, как и Стрельцова. Общество было звериное. Юрка ни на грамм не заслужил, чтобы его посадили. Он его еле подцепил. Эдика Стрельцова просто осудили за то, что он не перешел в московское «Динамо». Там и не было никакого дела. Он сказал – нет. Его и посадили.
- Каким он вернулся из тюрьмы?
- Стал еще злее и нахальнее. Отец его тренировал «Кайрат» (Алма-Ата). И он поехал туда, стал лучшим бомбардиром Первого дивизиона. Они вышли в Высшую лигу, и это громадная заслуга Юрки. Наколотил под 30 мячей.
Я в это время ушел из Воронежа. И поехал бы в Алма-Ату, он меня приглашал, но жена была против. Летать по семь часов. Тяжеловато было. Вообще, я жалею. Нужно было бы поиграть в Алма-Ате. Мы бы с ним годочек навели там приличный шухер.
- Однажды он заставил тренерский штаб включить вас в состав «Спартака»…
- Было дело. В Ростове мы играли, а там была приличная команда. У нас – три тяжелых выезда подряд: Ростов, Кишинев и Киев. Мы опережали «Динамо» на одно очко. Мы с Севидовым жили вдвоем в одном номере. Перед игрой заходит тренер, и говорит: «Валер, ты сегодня играть не будешь, мы решили играть от обороны». Испугались.
–А вы?
– Я сидел, молчал. А Юрка тут: «Тогда и я играть не буду». Для меня это стало полной неожиданностью. Ведь решает тренер, а игрок исполняет. Севидов же отказался играть. Пришла вся команда. Юрка их еще напугал, мол, что мы по приезду в Москву перейдем в «Динамо».«Спартак» вообще был в шоке. Нам было по 22 года и тут такое заявление. Добились того, чтобы я вышел в основе. И мы их обыграли 6:1. СКА за всю историю так не проигрывал. Потом Севидов сказал: «Я пошутил». Старостин – великий педагог и психолог, сказал, что мы те еще артисты. Весь московский городской «Спартак» встал на уши. Уйти к прямому конкуренту...
- А как вы с ним перегоняли автомобиль в Москву?
- Об этом можно целый роман написать. Отец Севидова, Сан Саныч, тренировал команду во Владикавказе, он купил Юрке машину – «шестерку». И Юра попросил меня перегнать машину. Я уже и таксистом поработать успел. Мы прилетели, два дня пожили, в шахматы поиграли. Сан Саныч нас в ресторан сводил. Я ему сказал, что «перегоню машину бесплатно и деньги мне не нужны. Я помогаю вам и Юрке».
Машину дали с маленьким браком. Едем… Между Ростовом и Луганском ночью у меня машина заглохла, а Юрка-то сзади спит. Бужу, а он: «Давай сам разбирайся, ты же таксист».
Куда ж я поеду, если машина заглохла? Развели костерчик. Едет самосвал. Мы его с горем пополам остановили. Севидова узнали. Довезли до сервиса в Подольске. Мы два часа ждали, когда он откроется. Потом вбегаем к начальнику цеха, нас снова узнают, загоняют машину и ремонт длился полторы секунды.
- Что сломалось?
- В системе зажигания сгорел предохранитель. Можно было просто от сигареты бумажкой завернуть и поехать дальше. Около Каширы остановились заправиться. И тут милиция. Узнали, отпустили. Сказали, чтобы ехали осторожнее. Я стал уезжать и забыл включить подфарники и фары. А там был люк.
- И вы в него?
- Да… Милиционеры нас вытащили, вызвали какую-то бригаду, все подправили. И приехали в Москву.
- В Москве у вас с Севидовым приключения случались?
- Как-то был в манеже «Спартака» вечер, посвященный ветеранам. Тогда команду тренировал Володька Федотов. Нас пригласили, посидели. Мы вдвоем остались. Берем машину и едем на Пушкинскую. Проезжаем мимо ресторанчика.
- Давай? – спрашиваю Юрку.
- У меня денег нет.
- У меня есть.
В кармане лежало тысячи две.
- Да там же салат стоит по тем деньгам тысячи три!
- Но я же не знал! Заходим, подбегает девочка. Я говорю: «Нам два салата принесите, бифштекса, пива». Она на меня так смотрит и говорит:
- Сколько у вас денег?
- Какая тебе разница? Есть.
-На какую сумму набралось?
- Тысяч восемь, а у меня таких денег нет. Собрались полицейские с автоматами. Говорят: «Что вы делаете? Оплачивайте еду!» А мы ничего не ели. Едва тронули, только разговаривали. Я говорю: «Мы спартаковцы». Мне: «Мы знаем, но оплачивать надо».
Я позвонил домой, а меня уже везде ищут. Говорю, что находимся под конвоем, нас не выпускают из ресторана.Зятья приехали и оплатили. И говорят мне: «Пап, ты же взрослый человек, набираешь на 10 тысяч, когда в кармане только одна».
-А помните историю, как вы в Англии сувениры продавали?
- Женя Ловчев, поди, рассказал? Повез нас на Портсмут, где был спортивный лагерь, и проходили детские турниры. Мы продавали там все что можно: значки Гагарина, погремушки, матрешки. Бедная у нас страна была, а англичане это разбирали с удовольствием. Скупали все.
- Неудобно вам было?
- Да нет, нормально. Мне Нетто Игорь говорил: «Рейнгольд, как не стыдно, советский же человек!»
-А вы?
- А я фунтов 300 заработал, поделили между ребятами по где-то по 12 каждому.
- Евгений Серафимович часто вспоминает другой случай, когда вам самовар подарили…
- Был ветеранский турнир. Я играл защитника. А Женька (Ловчев) забил пять мячей. Было это в тульской области, кажется в Ефремово. Матч комментировал Юра Севидов. К нему подходит делегация. Спрашивают: «Кто лучший?» «Конечно, Валерка», - ответил Севидов. И мне вручили самовар. Приходим в раздевалку и Женька там взорвался. Подходит ко мне: «За что тебе приз?»
Отвечаю: За мастерство.
