Какие могут быть развлечения у вдовствующей султанши? Да практически никаких. То ссылка, то обыск в перерыве между рыданиями.
Однако был период по возвращении из Маниссы, когда Хатидже Султан была даже очень весела. Улыбка не сходила с ее лица с того самого дня, как Хатидже нашла новое хобби в виде черной магии и удачно испробовала ее на невестке Хюррем тоже Султан.
Шах Хубан сперва пожурила сестренку, но потом, видя ее розовые щечки, успокоилась – чем бы ни тешилась болящая, лишь бы вены не резала.
Радость была и в том, что дохлые лягушки и прочие ингридиенты любительницы просветлений дали результат – ненавистная с детства Хюррем наконец-то слегла.
Падишах и правитель всего мира созвал консилиум из дворцовых докторов, которые объявили страшный диагноз в виде нервного расстройства или «что-то съела». Я почему-то сразу вспомнила наших медиков – похоже учились все у османских лекарей.
Испуганный супруг-падишах пригнал даже практически пророка Яхью эфенди. Эфенди снял внешние признаки заболевания и велел молиться. Тоже очень смахивает на современную российскую медицину.
Насчет черной маги, о которой под пытками созналась бывшая калфа а ныне жена паши Нигяр, Яхья эфенди ответил, что ни один правоверный мусульманин этим не станет заниматься.
Правоверный, разумеется, не станет, а больной на всю голову – очень даже может поколдовать. Яхья эфенди не мог знать о сумасшедшей вдове-озорнице. Поэтому все оставили, как есть.
Хюррем не хотела расстраивать мужа и детей и поэтому лежала в покоях, шарахаясь от страха и глюков. Ночами она бродила по гарему, пугая рабынь и не находила покоя. Иногда даже врывалась к Хатидже, чувствуя, откуда ветер дует.
Шах Султан умоляла сестру быть осторожной, но с таким видом, словно так и хотела потрепать ее за подбородок: «Умница ты моя! На тебя если и подумают – что с сумасшедшей взять?»
Не знаю, каких ароматизаторов напихивала каждый вечер пока еще преданная сестрам Фахрие калфа, но дымина в покоях Хюррем Султан шел как из доменной печи.
Причем, судя по всему, Хюррем Султан действительно испытала на себе действие порчи. Хатидже сама рассказывала сестре, что их общий враг потеряет покой и сон, ее будет изнутри жечь огонь. То есть, будет то, что предполагает порча – болезнь, причину которой установить невозможно. И устранить ее может только специалист.
А из действующих магов во дворце была одна красотка Салиха. То есть, с кадрами в этом плане плохо работали.
Не страшило бойкую вдовушку и то, что за такие игрушки можно потерять голову. Она ее уже давно потеряла, а после казни любимого супруга потеряла и страх.
Напуганная тем, что ее не пускают к матери, Михримах Султан пожаловалась отцу на то, что с ее валиде что-то не так. Однако новых сведений о болезни жены у Султана Сулеймана не было, поэтому он и не стал штиблеты трепать и не пошел к ней.
Похоже на то, что Хюррем Султан не меньше недели провела в таком состоянии. Что характерно, новости, о ее болезни расползлись по всему гарему, как тараканы, но так и не дошли до повелителя.
Вспоминая безвинно погибшую от руки акушерки рабыню Эфсун, над которой рыдала вся династия, подобное невнимание к хасеки Султан кажется странным. Даже если Хюррем просила не говорить повелителю о своем недуге, Афифе хатун все равно должна была это сделать.
Кстати, почему султанша велела всем молчать в то время, как все обо всем знали – одна из загадок Османской империи. А веселой вдове хихикать оставалось не так уж долго. И не в такие дали ходила Хюррем Султан.
Приглашаю комментировать текст, ставить лайки, подписываться на мой канал.
