«В нашей жизни есть одна-единственная краска, как и на палитре художника, придающая смысл жизни и искусству. Это краска любви», - говорил художник Марк Шагал, один из самых известных авангардистов 20-го века.
Муза и супруга Марка Шагала, прекрасная Белла, не так знаменита, как Гала Дали или легендарная герцогиня Альба, возлюбленная Франсиско Гойи. Долгий союз Марка и Беллы прошел без скандалов и интриг, в тихом, чистом счастье длиной в 35 лет.
Их брак, по утверждению Марка, не был омрачен ни единой размолвкой, изменой или большой ссорой – с момента их случайной встречи. Девочка из богатой еврейской семьи влюбилась в бедного художника, а он поклонялся ей и любил так, как никого больше, до конца своей очень долгой жизни.
Вместе Марк и Белла пережили две революции, две войны, бедность и богатство, частые переезды. Их дочь и биограф Шагала, Ида, подсчитала, что образ Беллы так или иначе был запечатлен почти на трех тысячах картин, рисунков и набросков Марка.
"Когда я с Беллой, я не хожу, а летаю", - часто говорил Шагал.
И на картинах его был полет – на самой знаменитом полотне «Над городом» (1918 год) он отобразил себя самого и две самые свои большие любви – родной город Витебск и драгоценную Беллу. Их чистая, сильная любовь подняла их над неприглядным и страшным послереволюционным бытием, над войной, разрухой, неустроенностью, несправедливостью.
Моя любимая картина Марка Шагала – «Прогулка», и там и Витебск, и Белла, и полет. Это тоже автопортрет с супругой, парящей в воздухе, будто того и гляди унесет и Марка с собой, он уже едва касается ногами земли. В руке у Марка синица, та самая, из пословицы, но в противовес пословице он не должен выбирать, он уже получил все. Эта картина - аллегория его счастливой, наполненной жизни.
У него есть и синица в руке – его творчество, живопись, любимое ремесло, и небесный журавль, невероятное семейное счастье.
Белла Шагал трагически и скоропостижно умерла в чуть за пятьдесят, а Марк прожил без нее еще очень долгую жизнь, почти до ста лет. Был даже и еще дважды женат, но до конца жизни запрещал говорить о Белле как о умершей, и все его женские образы были образами прекрасной Беллы.
