Все мы хотя бы раз провожали любимых в дальний путь. Но нам не дано понять, что чувствовали женщины, провожая своих мужчин на фронт.
Когда-то очень давно меня потрясла песня в исполнении В.Толкуновой "Мой милый, если б не было войны...". А действительно, каково это - остаться одной, глядеть на любимое лицо только на фотографии и обнимать любимые плечи только во сне?
Недавно с младшим сыном делали проект о прадеде, который воевал в годы Великой Отечественной войны. Это дед моего мужа. Сведений о нём практически нет. Есть лишь несколько фотографий, письмо из Польши с сообщением о том, где погиб и похоронен прадед, и фотография могилы.
Прабабушки уже тоже нет в живых, а расспросить её у родных как-то всё не было времени.
Что чувствовала она, когда в 1941 году провожала молодого мужа на фронт. Конечно, надеялась, что он вернётся. Как надеялись все любящие и верные жёны.
В 1942 году у неё родился сын, мой свёкор. В 1943 году муж приезжал на побывку, он успел увидеть своего сына. Свёкор рассказывал, что он был совсем маленьким, но помнит, как отец привёз ему хлеба, как уходил и на прощание помахал рукой. А бабушка, наверняка, надеясь на лучшее, твердила какую-нибудь молитву о возвращении мужа.
Но он не вернулся. Погиб в феврале 1945 года. Бабушка вырастила сына, прекрасного человека, который не забыл родного отца и назвал в честь его своего сына, моего мужа.
Сколько таких, на первый взгляд, простых историй! Сколько исковерканных судеб! Сколько женщин просили своих любимых вернуться домой живыми!
Эта боль и звучит в стихотворении Е. Горбовской "Проводы"
Вот и все. Уже время кончалось —
Не осталось, совсем не осталось,—
Разве только лишь самая малость,
Разве только лишь пара минут.
Эта женщина многое знала.
Эта женщина все понимала,
Но, вцепившись в рукав, умоляла:
«Поклянись, что тебя не убьют!»
И мужчина в ответ улыбнулся,
Странно глядя куда-то вперед…
«Не убьют»,— он сказал — и запнулся,
Потому что вдруг понял, что врет…
Он к ее волосам прикоснулся
И в глаза заглянуть не посмел…
«Не убьют…» — и он снова запнулся,
Потому что он врать не умел.
И когда пронеслось над перроном:
«По вагонам, пора по вагонам!» —
Он ей долго махал из вагона,
Растворившись в защитно-зеленом…
Но вагоны уже уплывали,
И колеса все громче стучали,
И солдаты платформе кричали,
Что обратно с победой придут…
А потом они долго молчали,
А потом табачок доставали,
И колеса им всем обещали:
«Не убьют,
не убьют,
не убьют…
