Практика фотографии убеждает нас, что качество снимка, с одной стороны, связано с объективными характеристиками фотографической системы, а с другой – с психофизиологическими особенностями восприятия изображения, имеющими преобладающе эмоциональное, а потому субъективное свойство. Представим себе, что снимок показан белым фоном и на нём нет ни одного компонента, который бы характеризовал пространство. Но предметность пространства, вернее, его беспредметность ещё не говорит нам об отсутствии сюжета. Вспомним шкалу Адамса с его делением существующих яркостей на десть зон. Десятая зона – абсолютно белый тон, но это может быть оборкой подвенечного платья, бликом металлической поверхности или шапкой снега в ясную погоду. За белоснежной плоскостью белого фона часто скрывается сюжет, но даже если перед нами чистый лист: его – сюжет – всегда можно придумать. Любая вещь и явление уже содержат «поэтическое электричество», и в этом смысле белый фон, как ничто другое, заряжены внутренними силами. Сливаясь в белый, краски теряют цветность – «умолкают». Однако безмолвие это полно возможностей, оно великое Ничто, из которой может появиться всё. Суметь овеществить белизну бумаги, как главного персонажа и действующее лицо, значит уловить это электричество, настроившись на него.
Правда, для этого необходимы два условия: фиксация и образ. Сегодня фотография обладает значительным резервом средств, при помощи которых создаётся образ, но главным и единственным инструментом, фиксирующим образ, была и остаётся камера. Эволюция фотоаппарата – от камеры обскура до поляроида – и дальше, к цифровым камерам, не требующим химической обработки светоматериала, позволили современному фотографу извлечь из этого поистине внушительного и впечатляющего арсенала всё самое лучшее. Мир фотоаппаратуры столь же разнообразен, как и мир в людей, и в нём совершенно точно нет универсального «солдата», способного достойно выполнить любую поставленную перед ним задачу. Hasselblad 500 c не исключение, но, очевидно, он ближе остальных среднеформатных камер смог сократить дистанцию до высшей точки качества, и он уж точно абсолютный эталон в своём сегменте. «Пятисотая» коробка, разработанная компанией Виктора Хассельблада в 1957-м, послужила основой для создания большинства фотоаппаратов Hasselblad вплоть до 2008 года. Его можно справедливо назвать флагманом, отдавая должное продуманности модульной системы, точности механизмов и прецизионности сборки. Популярность именно этой серии была обусловлена возможностью собрать нужную конфигурацию «под себя». Не в последнюю очередь признание в среде профессиональных фотографов справедливо приписывается и к великолепной даже по нынешним меркам оптике. Был и ещё один фактор в пользу Hasselblad, который сложно ввернуть в характеристики прибора: это кинестетические ощущения, возникаемые от общения и работы с камерой.
Рекомендую вам взять любую нецифровую СФ-камеру и пройти весь путь от зарядки плёнки до её проявки. А после, по горячим следам, сравнить процесс на Hasselblad 500 c/m. Поверьте мне, как человеку это сделавшее, разница будет очевидна «невооружённым глазом». Могу сказать одно, ребята из «Хассельблада» отлично упарывались по своей работе. Вообще, этого у шведов не отнять. Нет, они не трудоголики в том смысле, что знают, это всё не ради денег (во всяком случае, не только из-за них). Они не «горят» на работе и не гробят себя в строительных фирмах, рекламных агентствах или адвокатских конторах. Они просто стремятся трудиться так, чтобы выходило ладно.
Я решился провести испытания камеры на открытом воздухе. Outdoor-тест – лучшее, что я смог придумать «хасселю», зарядив в него катушку Foma Creative десятилетней передержки. Ощупывая «хассель», убеждаюсь: в «Victor Hasselblad» не дураки (да и наши знали с чего копировать «салюты»). Комплиментарный баттл тут же разыгрался в адрес героя теста, но больше всех зашла симпатия одного знакомого айтишника, небрежно, но с уважительным тоном уронившего: «Я до сих пор не понимаю, зачем морочить голову себе и людям с самого начала, если никто не ждёт от вещи неистового хайпа».
Это он так исподтишка симпатизирует. Хайп – это последнее, что я жду от плёночного фотоаппарата даже такого уровня, как Hasselblad. «Пятисотая» коробка в этом смысле определённо не оверкилл, хотя я чудил честно сутки или двое, размышляя, где же «wow» и на кой ляд вообще кому-то следовать модным тенденциям и веяниям. Ей богу, лучше бы заранее я пристегнул ремни!
Вечерне-пятничной локацией для теста был выбран бермудский треугольник Александровский сад – Красная площадь – Охотный ряд, полагая, что подобной фичой я вряд ли смогу унизить людей с айфонами, зато хардкорным видом уж точно настропаляю фсошников. Я оказался прав: эти ребята в штатском начали неистово анализировать, передавая друг другу что-то по микроскопическим наушникам. На самом деле никто так и не придумал, к чему же докопаться и что со мною делать дальше, но их косые взгляды... клянусь, это был космос!
К слову о космосе. Я не знал, что Hasselblad 500 C был выбран NASA специально под задачи миссий Аполлон-8 и Аполлон-11. Он же стал первым фотографическим прибором, побывавшим на Луне. Именно им был сделан снимок, названный «Подъём Земли», ставший впоследствии одним из самых узнаваемых в истории освоения человеком космоса. Экземпляр, доставшийся мне, едва ли покидал пределы стратосферы.
Весь внешний его вид как бы говорил о том, что он типичный домосед. Тестируемый образец, попал ко мне прямиком из отдела комиссионных товаров. Новых «пятисотых» теперь уже, конечно, не достать. Однако не стоит бояться секонд-хэнда в сегменте шведских фотокамер: «хассели» среднего формата прославлены в веках и по ликвидности сильно далеко планеты всей.
Мой аппарат шёл в комплекте с шахтным видоискателем и 80-миллиметровым объективом Carl Zeiss Planar f/2.8. Вопросов к объективу нет: мануальное стекло, с постоянным фокусом, мультипросветлённое, то есть не ловит или почти не ловит «зайцев», зато прекрасно контрастит картинку. Вообще, Цейс – он и в Африке Цейс. А вот шахта... К шахтному видоискателю вопросы есть – и все они провокационного свойства, ибо тактический перевес шахты перед призмой мне до того дня казался малоубедительным. Ну, то есть съёмка с самой нижней и самой верхней точек на руках – это да, это изумительно, бесспорно. Когда есть шахта, ты не кидаешься пластом в траву и запросто снимаешь из положения «над толпой». Во всех остальных случаях шахта – это не очень и не всегда. Ну, я так думал, юзая активно пентапризму на 210-миллиметровом трэвел-объективе ставшего почти домашним формата 645. После этого все шахтные видоискатели я обходил за три девять земель, полагая, что призма – это беспощадно «хорошо». Но, как известно, лучшее – враг хорошего, и уже на третьем кадре я, растроганный и взбудораженный, загибал пальцы, извлекая «плюсы» из светосильного фокусировочного экрана «хасселя». Оказывается, учиться композиции проще и быстрей через шахтный, а не пентапризматический видоискатель. Оказывается, визирование через окуляр перегружает глаз картинкой, на которой ты и циклишься, теряя восприятие границ и опять же компоновки кадра. Оказывается, перевернутая картинка с уровня груди меняет взгляд на мир бескровным, мирным взаимодействием всех факторов. И никаких идеологических клише. Просто это форма без ущерба для содержания. Ну, а споры об удобстве или неудобстве «зеркальности» изображения оставим на суд диванным экспертам интернета. Им оттуда видней.
В те прекрасные доцифровые времена фотографы часто сталкивались с трудным выбором: убрать камеру и почувствовать момент «здесь и сейчас» или поднять камеру и зафиксировать результат на плёнку. Кажется ровно по этому поводу Ролан Барт в своём эссе «Camera Lucida» писал, цитирую: «В Фотографии обездвиживание, сковывание времени принимает чрезмерную, чудовищную форму». О дивный старый мир! Узнай Барт, что восемьдесят лет спустя фотоаппараты начнут замазывать прыщи и использовать для этого матан и нейросети, философ был бы вряд ли преисполнен уважением к нашей с вами цифровой эпохе. Мы, дети эры цифры, просто привыкли и пытаемся с этим жить, осматривая с не меньшим драматизмом ностальгические дали ушедших времён. Но подумайте о фотографии так, как думал и писал о ней Барт. «В моей любви к механическим шумам есть нечто сладострастное... В шуме времени для меня нет ничего печального».
Лёгкий минус за бортом, разбавленный промозглым ветром, заставил ближе к концу второго часа (я очень долго выбирал сюжеты) поклацывать зубами и стрелять глазами в поисках уютного кафе, чтобы отогреться. К тому моменту я сделал девять снимков, и за всё время «хассель» не выказал ни малейшего неудовольствия от вечерних холодов. Страшилки про загустевающую смазку себя не оправдали. Во всяком случае, при минус 3 я ничего такого не заметил. Зеркало с приятным сердцу любого фотографа-плёночника хлопком ходило мягко, а вибрации, если и были, гасились превосходно весом камеры. Пробный снимок без штатива (с рук) на 1/30 это подтвердил: «шевелёнки» на контрольном кадре не было. Вброшу инсайд: плёнку я экспонировал как ISO 400, рассчитывая поиграться с push и вытянуть предполагаемые 100 единиц остаточной чувствительности фенидоновым низкозернистым проявителем. По оптической плотности негатив отработал нормально. Плёнка выдержала всё, даже кросс-процесс с ручной проявкой.
Ну и резюме.
У кого из нас нет внутренней шкалы пристрастий, того, что не способно оставить равнодушным, безразличным? История, культура, эстетика – всё в нём, всё в Hasselblad. Но у этой медали есть обратная сторона. Цена. Делай крафтово и дорого – похоже, именно такого жизненного кредо придерживаются шведские производители среднеформатных фотокамер. Технические воплощения в лице высокоточных фотографических приборов компании Виктора Хассельблада поражают эргономикой и вниманием к мелочам. Чего там говорить, это воплощение легенды в металле и стекле. Легенда компании – это, к слову, не просто вишенка на торте, а увесистый и жирный корж, выкушать который как за «здрасьте»: у Victor Hasselblad AB всё на нём и держится. Не смейтесь. Мировой истории пока не известно случаев, чтобы путь компании оказался кому-то интересен, кроме, собственно, самой компании, но не упомянуть о нём нельзя, если речь идёт о фирме почти с двухсотлетней историей успеха. Да-да. Флагман компании – это, конечно, не только (и не столько) инструмент, сколько сгустки энергии для отрывного ретрограда, которого хлебом не корми, дай только прикоснуться к точной механике да послушать короткие сочные пощёлкивания затвора. Ах да, ещё это точно не для социофоба, потому как любое появление в публичном месте прибора с шильдом «hasselblad» вызывает нездоровый ажиотаж. Если вы не относите себя ни к первой, ни ко второй категории, поверьте: овчинка не стоит выделки и затраты несопоставимы с выхлопом. Очевидно, это удовольствие для тех, кто на «цифре» оплеух поел довольно, для тех, кого цифрофотокамеры не очерствили настолько, чтобы, упаси бог, искать в плёночной камере технические, а не изобразительные доводы и козыри, ибо гонять «хассель» не на потеху хейтерам, а просто потому, что он «тёплый, ламповый» и как влитой лежит в ладони. Уже одного этого достаточно!
Текст: Антон Евтушенко Фото: Антон Евтушенко, фотокаталог NASA
