Аннушка и Сергей все лето и начало осени прожили в своей деревне, лишь изредка наведываясь в гости к отцу и порой встречаясь там с сестрой и Марко. На заимку они не заезжали. Анна ждала ребенка, хотя по ней этого еще почти не было заметно. Чувствовала она себя неплохо, обычные недомогания беременных ее почти не беспокоили. Сергей притих, с женой был ласков, но при встрече с шурином смотрел в сторону и говорил мало. Марко это не трогало. Он возмужал, за лето еще более посмуглел и отрастил бороду. С ней он казался старше и солиднее. Дарья, глядя на него, иной раз дивилась происходящим переменам, – из молодого красивого парня ее супруг удивительно быстро превращался в сурового на вид, благообразного мужа.
Аннушке это было не по сердцу, хотя она, похоже, освободилась от своей беззаконной влюбленности. Лишь изредка в ее глазах вспыхивал прежний огонек, но стоило Марко взглянуть не нее, она успокаивалась и обращалась с ним с родственным радушием, не более.
Иван Никитич заметно прихварывал. Воспоминание о происшествии с Аннушкой начисто стерлось из его памяти. Марку приходилось частенько помогать ему по хозяйству. Иногда он оставался ночевать у тестя. В деревне к нему относились немного настороженно, но его это не печалило. С односельчанами он был вежлив, при необходимости мог помочь в работе или советом. Летом в деревне появились новые люди – молодые ссыльные, из студентов, Павел и Алексей. Как-то получилось, что он свел с ними знакомство. Они снимали половину избы неподалеку. Ночуя у тестя, Марко вечерами бывало уходил потолковать с ними.
Порой они давали ему какие-то свои книги. Студенты удивлялись острому уму и цепкой памяти необразованного, как они считали, парня, называли его самородком и советовали учиться. Марк на это только усмехался. Никто, кроме него, не знал, насколько обширны древние знания, переданные ему Петром. Широкий мир тянул его к себе все сильнее. Только любовь к Дарье и привязанность к ребенку держали его в этой глуши, да еще страх перед богом, о котором он часто думал бессонными ночами.
Дарья каким-то загадочным чутьем ощущала то шаткое равновесие, в котором пребывала душа любимого мужа. Желая успокоить жену, он ездил с ней и ребенком по святым местам, которых в округе было немало. Иногда они заезжали помолиться в небольшой женский монастырь, расположенный на высоком берегу реки. Окруженный лесами, уединенный, тихий, он был любим богомольцами. Однажды, когда они были там, Дарья, глядя на мужа, вдруг сказала:
– Если бы не ты, навек бы здесь осталась!
Марко серьезно своими черными, глубокими глазами посмотрел на нее:
–«Если тебя не будет», –это хотела ты сказать, не правда ли?
– Да! – ответила она. На ее прекрасных очах показались слезы. – Я знаю, тебе с нами – жизнь не в жизнь. Что-то манит тебя, а мы – как камень у тебя на шее!
Марко обнял жену, спрятал лицо на ее груди:
– Любая моя! Разве ж я смогу без вас жить? Гони эти мысли, Дарьюшка! До самой смерти я буду с вами! Хочешь, поклянусь?
– Не клянись. Я и так верю тебе, – прошептала она. Мысли ее были открыты для него, и они были полны печали.
По воскресеньям они молились в деревенской церкви. Однажды Дарья услышала, как у нее за спиной шушукаются бабы:
– Гляньте-ка, кузнецов-то зять! Уж как усерден в молитве, как усерден! Из молодых у нас никто так усердно не молится. Не иначе – колдун, как и вся их семейка! Только колдуны готовы лоб расшибить.
–Тише, дура! Хочешь, чтобы порчу навел?
Но языкатая бабенка не унималась:
– Слышь, бабы! А не прийти ли с красным яичком в Пасху, да не посмотреть, ликом ли он повернут к иконам али спиной? Поди, и рога будет видно?
Дарья сделала вид, что не слышит, но на сердце у нее стало еще смурнее.
Как-то к ней прибежала бывшая подружка Настасья, вышедшая замуж в деревню неподалеку. Долго плакала, жаловалась на мужа, который охладел к ней и завел милушку, и в конце концов попросила:
– Дашенька! Говорят, мужик твой – сильный колдун. Пусть бы дал мне зелья какого или по-другому как помог! А то совсем ведь я извелась!
– Не знаю, кто тебе наговорил на него! Марко, даже если бы мог, не стал бы заниматься такими богопротивными делами! Он в Господа нашего Иисуса Христа верит и греха боится!
– Ну так что, что верит? – канючила подружка. – Разве ж одно другому мешает? А я ведь заплачу! Вот, гляди! – и она вынула из кармана платочек с завязанными в нем серебряными монетами.
– Спрячь!
– Напрасно ты так, Дашка! Все знают, чем дед твой занимался! Еще тот ведьмак был! Да и Аннушка ваша хороша! Сама хвасталась, что волшбой бесовской балуется!
– Что ж ты к ней не пошла?
– Да я ходила, но бестолку! Сила чародейская ее оставила. К твоему муженьку вся перешла, он Анны-то посильнее оказался!
– Это она тебе сказала?
– Нет конечно! Она девка бешеная, меня сразу выгнала. Но это и так ясно. Все, все это говорят, если хочешь знать!
Дарья рассердилась и накричала на Настасью:
– Вот я тебя сейчас тоже ухватом выгоню! И как не стыдно людям напраслину возводить!
Та обиделась и, уходя, бросила:
– Смотри, Дашка! Против мира не попрешь! Коль есть у твоего мужика дар, так помогать людям должен! Греха он боится! У-у! Злыдень! Пропади он со своими кулешатами!
Дарья рассказала обо всем мужу, но Марко снова только улыбнулся.
Между тем Настасья как накликала! Поздней осенью в округе начался мор скота. По деревням ходила коровья смерть. Многие видели, как она в облике черной собаки перебегала по дворам деревень. Бабы выли над своими мертвыми кормилицами. Мужики злобились. Заимки коровий мор не коснулся, но Дарья и Марко боялись говорить об этом, чтобы еще более не озлить деревенских соседей.
Марко снова стали просить о помощи. Однажды он не выдержал и сказал, что попробует...
***
Уважаемые читатели и гости канала! Продолжение истории - в понедельник!
***
Картинка из Pixabay, ссылка: https://cdn.pixabay.com/photo/2020/01/10/07/59/sunset-4754723__340.jpg