О смоленских мандаринах и конфетах, о встрече Нового года на орбите, об испытаниях и экспериментах, о запахе космоса, о доверии в команде, о настоящем героизме, кино и бадминтоне – в эксклюзивном интервью редактору «Комфортной жизни» рассказал знаменитый космонавт-испытатель отряда ФГБУ «НИИ ЦПК имени Ю. А. Гагарина» Александр Мисуркин.
Что мы знаем об Александре Мисуркине? Российский космонавт-испытатель отряда ФГБУ «НИИ ЦПК имени Ю. А. Гагарина». 116-й космонавт России (СССР) и 531-й космонавт мира. Совершил два космических полёта к Международной космической станции на транспортных пилотируемых кораблях Союз ТМА-08М и Союз МС-06.
Участник основных космических экспедиций МКС-35/МКС-36, МКС-53 /МКС-54. Продолжительность полётов составила 334 суток 11 часов 29 минут. Совершил четыре выхода в открытый космос, общая продолжительность работ в открытом космосе составила 28 часов 13 минут. До поступления в отряд космонавтов служил лётчиком, командиром авиационного звена гвардейского учебно-авиационного полка Краснодарского военного авиационного института имени А. К. Серова. Подполковник ВВС (2009). Герой Российской Федерации, лётчик-космонавт Российской Федерации (2016). Почётный гражданин города Орла. Впечатляющее резюме, не правда ли? Конечно, для нас, смолян, особенно важен тот факт, что этот удивительный человек — наш земляк.
– Александр Александрович, первые годы жизни вы провели на Смоленщине, в поселке Ершичи Шумячского района. С какими воспоминаниями связана для вас родная земля, часто ли вы там бываете?
– Жизнь сложилась так, что я переехал из Смоленской области в другой регион еще в раннем дошкольном возрасте. Поэтому самые яркие воспоминания «смоленских» лет — это самые вкусные мандарины в мире под Новый год, а также самые лучшие и самые большие конфеты «Гулливер», которые мне, маленькому, казались тогда размером с приличный бутерброд и продавались в магазине напротив дома... К сожалению, на Смоленщине бываю нечасто. Но очень надеюсь, что по-прежнему и мандарины, и конфеты там самые вкусные, а под Новый год атмосферу волшебства и сказки можно ощущать физически, как в моем детстве.
– Вы сказали, что космонавтами не рождаются, а становятся. Вы грезили в детстве о полетах и этой профессии, или мечтали совсем о другом?
– Да, в детстве мечтал, фантазировал, увлекался научно-популярной фантастикой. Но в 12 лет от фантазий перешел к делу. Поставил себе цель стать космонавтом и 23 года шел к первому полету.
– Вы приняли участие в многочисленных научных экспериментах. Какой из них вам наиболее дорог и почему? Какой был самым захватывающим?
– В каждой космической экспедиции у меня было более 40 экспериментов: подавляющее большинство из них носило медицинский, либо биотехнологический характер. Честно скажу: не питаю каких-то особенно глубоких чувств в отношении какого-либо из них, потому что изначально ты не знаешь, какой важен, какой нет – какой приведет к настоящему открытию, прорыву, а какой канет в лету.
Поэтому ты просто стараешься качественно делать свою работу, чтобы не подвести тех ученых, которые долгое время готовились к проведению этого эксперимента на Земле. Самой любимой частью работы на сегодняшний день для меня являются выходы в открытый космос: ведь это новая эксклюзивная возможность преодолеть не только большое препятствие, но и себя самого. Ты побеждаешь свои страхи, неуверенность и становишься сильнее. Выходы в открытый космос – это то, что захватывает меня целиком и полностью, без остатка. Впрочем, как и любые испытания, связанные с космической техникой. В частности, в первом полете нам довелось впервые в пилотируемом варианте в программе МКС отработать быструю схему сближения и стыковки. В тот момент я был по-настоящему счастлив!
– Наивный вопрос: чем пахнет космос? Есть ли у него запах вообще?
– Как почувствовать его запах, если ты находишься в вакууме? Конечно, если бы мы были джедаями и могли на секунду высунуть нос в форточку, вдохнуть атмосферу космоса... Но ведь это невозможно. В любом случае, думаю, там пахло бы не космосом, а той атмосферой, которая окружает станцию – я имею в виду газо-пылевую. Она, хоть и очень разреженная, состоит, главным образом, из продуктов горения компонентов топлива в наших двигателях, которые мы используем как для коррекции орбиты, так и для изменения ориентации. То есть, топливо сгорает (либо не сгорает) и его остатки составляют определенную атмосферу станции.
«Побеждая себя — становишься сильнее»
– Вы прошли массу тренировок и испытаний. В частности, тренировки по выживанию в условиях пустыни и полупустыни. Что нужно сделать, чтобы стать сильнее своего страха утратить контроль над собственным телом? Сильнее страха, боли, жажды, голода?
– Действительно, тренировки по выживанию в различных климато-географических зонах — испытания очень трудные и физически, и психологически. Целей таких тренировок две. Во-первых – это привитие навыков выживания в подобных условиях, с использованием того носимого аварийного запаса, который у нас есть. А второй, не менее важной целью, является сплочение команды: чтобы между ее членами появилось доверие. Ведь только в пограничных условиях ты видишь человека настоящим, каким никогда не сможешь его увидеть при занятиях за партой, за бокалом молочного коктейля в кафе или на каких-то торжественных мероприятиях.
Некоторые из наших тренировок длились всего 2, 5 часа, а некоторые 2, 5 суток. Тем не менее, и в том, и в другом случае потеря веса была примерно одинаковая – около 5 кг за тренировку. Конечно, хорошая командная работа существенно облегчает процесс прохождения тренировок. С другой стороны, каждый шаг, каждый пройденный этап дает тебе силы двигаться дальше: когда ты понимаешь, что победил себя – ты становишься сильнее. Понимаешь, что способен на большее.
– Читала, что в 2013 году в ходе посадки у вас произошла нештатная ситуация: отказали датчики, и экипажу пришлось совершить посадку, получая данные от летчиков авиации поисково-спасательной службы. Все обошлось. О чем вы думали во время той экстремальной ситуации?
– До СМИ дошли, мягко говоря, очень искаженные данные о той нештатной ситуации. Действительно, при вхождении в плотные слои атмосферы на пульте космонавта пропала информация о том, как работает система управления спуском. Ситуация была щекотливая, так как она не была прописана в бортинструкции. Но, понимая пространственное положение объекта и контролируя его через иллюминатор, я понял, что система работает штатно, все в порядке. Просто нет информации на пульте. И предложил командиру не совершать никаких лишних действий. Как оказалось, это было правильное решение. И еще это был показательный случай проверки команды на доверие: когда командир поверил своему бортинженеру, хотя у него не было возможности посмотреть со своего ложемента в иллюминатор, а какой-либо информации, кроме моей, для принятия решений не было. Это один из тех примеров, на которых я строю свое убеждение: без доверия не может быть команды.
Доверие — важнейшая вещь в команде
– Александр Александрович, вы не раз устанавливали рекорды по длительности пребывания в открытом космосе в российских скафандрах. Было ли ощущение: а вот сейчас я ставлю я рекорд? Или совсем об этом не думали, и цель была совсем другая?
– Ни в первый, ни во второй раз я совершенно не думал: «Вот сейчас тут посижу, погуляю, кислородом подышу в скафандре — и установлю рекорд!». И в первый, и во второй раз были определенные задачи, которые требовали времени на их решение – поэтому выходы затягивались. Во втором случае это была еще некая нештатная ситуация с остронаправленной антенной. Выходя в открытый космос, всегда ты думаешь о двух вещах: первая – это безопасность, вторая – качественно выполненная работа. Иногда (очень редко), есть несколько минут на отдых, и ты можешь посмотреть по сторонам, насладиться видом.
– Длительное пребывание в небольшом замкнутом пространстве космической станции с другими людьми на протяжении долгого времени — наверняка психологически один из самых сложных моментов. Насколько вы «уживчивый» человек и что, может быть, больше всего раздражало в коллегах и, наоборот, радовало и вдохновляло во время полета?
– Вопрос действительно серьезный и требует определенной гибкости от каждого человека. Не скажу, что в этом плане для меня все проходило гладко и без проблем. Были определенные сложности. Но мне очень повезло: абсолютно каждый член экипажа проявил себя как абсолютный профессионал, у каждого было, чему учиться. А когда ты видишь рядом людей, у которых есть, что почерпнуть, – это, во-первых, поднимает их авторитет в твоих глазах, и, во-вторых, повышает уровень твоей терпимости к каким-то бытовым вещам, которые тебя раздражают. В целом, я считаю краеугольным камнем любой деятельности любой команды фундамент в виде доверия и ответственности – доверия, которое формируется, в том числе, наличием уважительного отношения к людям вокруг. Также очень важна общая сплачивающая цель. У нас, космонавтов, с этим просто – целью является выполнение полетного задания, безопасное возвращение всего экипажа. Когда есть общий вектор движения – психологические моменты переживать проще.
– Что чувствуете во время старта и во время приземления?
– Когда стартуем, эмоции примерно следующие: ура, наконец-то поехали! Но, несмотря на легкую эйфорию, ты должен оставаться сконцентрированным на контроле систем корабля и ракеты. На спуске все то же самое – только перегрузки больше. Из самых удивительных ощущений: приземляясь после первого полета, первые несколько секунд я поднимал руку и удивлялся тому, насколько она тяжелая. Через пару минут, пока отвлекся на работу, ощущения изменились — я уже не чувствовал ее веса. Это было удивительно!
– Наверное, проще перейти от земного притяжения к невесомости?
– На самом деле, знакомство с невесомостью комфортным не назовешь. Знакомство с невесомостью у любого человека проходит через процесс адаптации – по-простому говоря, через болезнь движения. Кто-то адаптируется быстрее, кто-то медленнее. Но, как только привыкаешь, то чувствуешь себя вполне комфортно: тем более, что сам процесс перемещения в невесомости очень интересный и забавный. Но только всегда нужно помнить о том, что наш умный организм очень быстро избавляется от всего, что ему в повседневной жизни не нужно. Так что, если хочешь вернуться домой живым и невредимым — ты должен каждый день 2.5 часа уделять физическим упражнениям. Возвратившись на Землю, тоже не сразу адаптируешься к повседневной жизни, и тут все тоже индивидуально. Субъективно через три-четыре дня после приземления чувствую себя адаптированным к обычной жизни. Хотя процесс полного восстановления организма длится гораздо дольше.
– Что снится в космосе?
– Сны такие же, как на земле. Если устал, то ничего не снится.
– Какая самая нужная и ненужная вещь в скафандре?
– Все просто: самая ненужная вещь – углекислый газ, а самый полезный объект в скафандре — безусловно, космонавт.
– Как вы различаете в полете время суток?
– Время различаем по часам и будильникам. Живем по Гринвичскому меридиану.
«Без музыки вообще жить не могу!»
– Какую музыку слушаете во время полетов? Какие книги читаете? Может быть, пишете, сочиняете?
– Я без музыки вообще жить не могу, слушаю ее всегда и везде – самую разную. Люблю творчество «Уматурман», «БИ-2». На самом деле, когда ты находишься на борту, музыку или аудиокниги можно слушать только при выполнении работ, не требующих глубокого интеллектуального погружения. Например, когда бежишь по беговой дороге. А в свободное время я занимаюсь тем творчеством, которое невозможно на Земле. Записываю познавательные мини-сюжеты: в основном, делаю это для детей, чтобы они лучше понимали физику, любили ее. Результат этого творчества можно увидеть на моем YouTube-канале. Что касается чтения книг, то стараюсь выбирать литературу, которая может мне дать что-либо с точки зрения личностного роста. Вообще, когда я на Земле, то, к сожалению и стыду, читаю гораздо меньше, чем хотелось бы: управление собственным временем – для меня пока что непройденная наука, которую я с переменным успехом стараюсь победить. Сочиняю ли я? Не то чтобы сочиняю, но некоторые очерки собственных наблюдений делаю. Я их публикую на своем сайте, иногда в соцсетях – но это, конечно же, не книги.
– Чего или кого больше всего не хватает в космосе?
– Больше всего не хватает полноценного общения с родными и близкими. Когда ты можешь посмотреть родному человеку в глаза, порассуждать с ним на какие-то темы, спокойно, за чашечкой кофе. Что-то вместе делать, куда-то ходить. Чтобы не тосковать, важно быть увлеченным своим делом: когда ты горишь работой, творчеством, то на тяготы смотришь по-другому, они уже не такими серьезными кажутся. Я всегда нахожу себе интересную работу: проблема только одна — чтобы хватало времени реализовать все задуманное.
– Как ваша семья относится к длительным разлукам? К тому, что муж и папа — космонавт?
– Я не спрашивал. Наверное, это и приятно, и нелегко. Безусловно, переносить дефицит общения с любимыми людьми всегда трудно: не только во время полета, но и во время подготовки к нему. Честно говоря, у меня на общение с семьей и обычную семейную жизнь времени остается совсем мало. В этом – специфика деятельности. Хотя во время полета есть возможность писать электронные письма, и даже по телефону разговаривать, раз в неделю проводить видеоконференцсвязь. Набор коммуникаций весьма приличный — но, конечно, он не заменяет полноценного общения.
– Александр Александрович, о космосе снимают массу фильмов, особенно, всевозможных блокбастеров. Какие из них правдивы, а какие вводят зрителя в заблуждение?
– На мой взгляд, лучший фильм о реальных событиях и реальных полетах в космос – это «Аполлон-13» с Томом Хэнксом в главной роли. Впервые я посмотрел этот фильм еще в середине 90-х годов, будучи курсантом военного авиационного училища. Посмотрел его тогда на одном дыхании и с таким же удовольствием смотрю сейчас. Ничего в нем не вызывает у меня антагонизма – все по-настоящему, правдоподобно и здорово. Все остальные фильмы о космонавтике, российские и зарубежные, содержат в себе изрядное количество ляпов. Антитопом, однозначно, является «Гравитация» с Джорджем Клуни и Сандрой Баллок в главных ролях. Когда в кино пытаются добавлять странные спецэффекты, ничего общего не имеющие с разумным пониманием школьного курса физики — получается самый настоящий фильм-абсурд. Такие я очень не люблю.
Необязательно летать в космос, чтобы быть героем
– Приглашали ли вас кинорежиссеры в качестве эксперта на съемки фильмов о космосе?
– Нет, никогда. На съемки картины «Салют-7» одного моего уважаемого старшего товарища приглашали. Но когда он написал свои комментарии к сценарию, к нему больше не обращались.
– В советское время слава наших космонавтов гремела по всему миру. Это были самые популярные люди в СССР. Сейчас ситуация несколько иная: слава и популярность — у персон шоу-бизнеса, подчас не блещущих никакими талантами и достижениями. Что нужно сделать, чтобы вернуть настоящим героям их славу?
– Если честно, я нисколько не ревную к славе каких-либо звезд шоу-бизнеса. Слава для меня никогда не была самоцелью. Даже более того. Может быть, оттого, что я немного интроверт, для меня излишняя популярность космонавтов всегда была не только не слишком привлекательной, но даже и отталкивающей частью работы. Сейчас к известности я отношусь вполне спокойно. Что касается возвращения славы космонавтов: героическую работу делает очень много людей на Земле, они из разных профессий, но мир о них не знает. Необязательно летать в космос, чтобы быть героем. А космонавтика не должна оставаться уделом кучки везунчиков, она должна все шире и шире входить в нашу жизнь. Хочется верить, что мы из стадии покорения космического пространства переходим в стадию освоения. Важно, что должны быть какие-то новые свершения, которые привлекут молодежь в нашу профессию. Люди должны хотеть, стремиться заниматься космонавтикой и всем тем, что с ней связано. По этим позициям мы сегодня явно уступаем Сергею Павловичу Королеву и его современникам.
От ракеты до ракетки
– Александр Александрович, и еще спрошу о спорте. Вы уже много лет активно популяризируете бадминтон. Чем так хорош этот, в наше время не самый популярный, вид спорта?
– На мой взгляд, бадминтон — самый экономически доступный и приятный способ сделать свою жизнь дольше и качественнее. С этим видом спорта я познакомился, когда впервые пришел в Центр подготовки космонавтов. Дело в том, что бадминтон является частью нашей физической подготовки, и, как я в последствии узнал, еще Сергей Павлович Королев ввел этот вид спорта как элемент физической тренировки космонавтов первого набора. Почему бадминтон так прижился в пилотируемой космонавтике? Все просто: потому что при примерно одинаковых энергозатратах, сравнимых с занятиями боксом, футболом, хоккеем – травмоопасность существенно ниже. И это лишь часть его достоинств.
Бадминтон является отличным средством профилактики детской близорукости. В своих зарубежных поездках я встречал людей 65-ти и 70- ти лет, которые играли лучше меня, быстрее и техничнее. Теперь бадминтон для меня – не просто вид спорта, а стиль жизни, который позволяет сделать ее дольше и качественнее. Поэтому я решил его пропагандировать, тем более, что он не так популярен в нашей стране, как, например, в Дании. Именно для этого я создал и руковожу Федерацией бадминтона Орловской области: мне хотелось и хочется делать что-то хорошее в этой жизни не только для себя, своих родных и близких, но и для общества в целом. Понимание того, что у меня такое дело есть, дает мне энергию на какие-то дальнейшие свершения.
– Какая вершина в космосе для вас пока осталась непокоренной и собираетесь ли вы ее еще покорить? Проще говоря, планируете ли новый полет?
– Я остаюсь в отряде космонавтов, и если Родина решит, что мне пора лететь (думаю, она так скоро решит), то я буду готов это сделать. Что касается непокоренных вершин - то их там масса. Мне каждый раз хотелось бы иметь какую-то новую вершину для себя. А если учитывать, что россияне еще не были ни на Луне, ни на Марсе – на мой профессиональный век таких задач, скорее всего, будет предостаточно.
Космическое оливье
– Александр Александрович, как вы отмечали Новый год в космосе?
– У меня на YouTube можно посмотреть, как это происходило. Было очень душевно! Я в первый раз в жизни сам готовил оливье вместе со своим коллегой Антоном Шкаплеровым. Получилось очень похоже! С закрытыми глазами я вряд ли отличил бы на вкус наше оливье, приготовленное в космосе, от привычного вкуса оливье. Наши коллеги с американского сегмента так распробовали этот салат, что захотели его есть каждую неделю. Хотя, как вы знаете, в американской кухне обычно не встретишь салатов привычных для нас (оливье, селедка под шубой и прочее). Оценили! Так что Новый год в невесомости мы встречали весело, пили сок с надписью «Советское шампанское» и дарили друг другу подарки.
Благодарим за содействие в организации интервью ФГБУ «НИИ ЦПК имени Ю. А. Гагарина» и «Роскосмос».
Беседовала Инна ПЕТРОВа
Фото из личного архива Александра МИСУРКИНА
Читайте также:
Интервью с первым в мире ученым-капитаном космического корабля Сергеем Рязанским
Узнай о новостях Смоленска на нашем сайте:
Веб-сайт: http://forvita.info
А также в социальных сетях:
Вконтакте: https://vk.com/forvita
Одноклассники: https://ok.ru/forvita
Facebook: https://www.facebook.com/groups/1441496752582692/?ref=bookmarks
Твиттер: https://twitter.com/XlFokNBXpt7B0J8
