В 1829 году Пушкин пишет на тему смерти стихотворение «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» . Еще на Юге на эту же тему он написал лирическую пьесу «Таврида». Написанная в эпоху романтизма, но отнюдь не по романтическим канонам, она является исповедальной и искренней. Именно в том, как в ней трактовалась тема смерти, и заметна была искренность признания и совсем не романтический характер стихотворения:
"Ты, сердцу непонятный мрак,
Приют отчаянья слепого,
Ничтожество! пустой призрак,
Не жажду твоего покрова!
Мечтанья жизни разлюбя,
Счастливых дней не знав от века,
Я всё не верую в тебя,
Ты чуждо мысли человека!"
Тогда, в южный период, в пору юности, Пушкину трудно было быть философом: он не мог осознать умом и принять чувствами мысль о неизбежности смерти. Но к 1829 году Пушкин достиг поэтической и душевной зрелости. В стихотворении «Брожу ли я вдоль улиц шумных…», как и в своих последующих произведениях, о смерти Пушкин говорит с просветленной грустью. «Поэзия Пушкина зрелого периода, в том числе и поэзия трагического содержания, озаряется светом вечности». Одним из таких стихотворений стало «Брожу ли я вдоль улиц шумных…». Обратимся к нему.
В первой строфе Пушкин говорит о том, что, где бы он ни был, что бы он ни делал, его преследует одна мысль: «День каждый привык я думой провождать». Для большего усиления он в каждой строчке использует глагол действия и частицу ли: «Брожу ли…», «Вхожу ль…», «Сижу ль…», «Гляжу ль…»… О чем эти размышления? Что не дает ему покоя? Мысль о будущей смерти. Уже в свои тридцать лет он думает о возможной кончине: «Уже я думаю! Прости!». «Прости» Пушкин приравнивает к «прощай»! И хоть эта мысль не перестает угнетать его: «Я говорю…», «Я мыслю…», «Я думаю…», он смирился со смертью и принимает ее: «Тебе я место уступаю. Мне время тлеть…», то есть он уступает жизни и понимает, что его время тлеть.
«И где мне смерть пошлет судьбина?» - Пушкин думает над этим вопросом, мучается в поисках ответа на него. И сам же отвечает себе, что «бесчувственному телу равно повсюду истлевать», но он все-таки хочет «почивать ближе к милому пределу». Здесь Пушкин использует эпитет «бесчувственный». Какое тело считается бесчувственным? То, которое умерло, то есть тело без жизни? Или же тело без души, неспособное чувствовать? Но в теле Пушкина останется душа: в последней строчке седьмой строфы он употребляет слово «мне»: «Мне бы хотелось почивать…». Что такое мне? Телу или душе? Пушкин соединяет эти понятия и дает понять, что останется жив в определенном смысле. В последней строфе Пушкин дает завет судьбе:
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять.
Пушкин будет жить в новой, молодой жизни и в красоте природы.
Проанализировав и вникнув в стихотворение, я могла б разделить его на две части: первая часть – размышление о смерти, вторая часть – завет судьбе. Вторую часть Пушкин ставит намного выше и значительней первой, и это дает нам понять и осознать глубокую веру Пушкина в победу жизни над смертью.
«Анализ стихотворения скомкан, не развернуты размышления о поэтике, фонетике, выявлены не все смыслы».
