В основе прогресса, однозначно, лежит улучшение благосостояния народа, иначе, если этого не происходит, это регресс, такой вот закон. В дореволюционной России разбег между бедными и богатыми был так чудовищно огромен, что искусство не могло не реагировать на подобные темы.
Нищета в имперской России могла быть крайняя и смертельная, сиротство страшным и гораздо более безысходным, чем сейчас. Прямо говоря, в эпоху существования сословий, положение человека было все равно, что приговор, лишь единицам удавалось выбиться, прыгнуть выше головы, приложив невероятные усилия.
Все мы помним истории из истории, когда простолюдин становился выдающимся ученым мужем при дворе (Ломоносов) или художником, или кем-то еще, благодаря удаче, стечению обстоятельств, собственным талантам и покровительству высших чинов. Кстати, все, что мы сейчас считаем адом бюрократии, в тех же 18-19 веках было усугублено. Человек не имел никаких шансов доказать свою правоту без сотни справок или "волосатой лапы".
Многие художники обращались к реализму в своих работах, но самым грустным в отечественном искусстве считается Василий Перов.
Василий Перов был выходцем из приличной обеспеченной семьи, но его дальнейшая жизнь сложилась не очень удачно. Картины его написаны в приглушенной мрачной колористке, с такими же невеселыми сюжетами.
Например, хрестоматийная «Тройка», где описана тяжкая участь детей - учеников мастеровых, запряженных в сани, подобно животным. Невозможно представить такой сюжет в современных реалиях: изможденные дети в рваном тряпье, борющиеся с непогодой, на службе у жестокого пьяницы. Да, детство в 19 веке было очень коротким. И безрадостным, если ребенок родился в бедняцкой семье. Ведь это всегда означало раннее вхождение во взрослую жизнь и тяжкий неблагодарный труд.
Еще более драматичная картина у Перова «Проводы покойника» Здесь тот же грязный снег, что и в «Тройке», серый безнадежный колорит, бледные лица осиротевших детей, которые сами будто похожи на покойников. Утрата нанесла им тяжкий удар, и дело не только в родственной привязанности, у бедняков горе всегда ощутимо материально, и от этого их страдания еще сильнее.
Волну эмоций вызывает еще одно произведение – «Чаепитие в Мытищах, близ Москвы», написанное в 1862 г. Как и другие классики, Перов не называет проблему прямо в лоб, а вуалирует ее. Ведь если услышать только название, воображение нарисует совсем другую картинку. По факту, на картине мы видим, как нищий калека с маленьким ребенком просит милостыню у попа.
Сам поп напрямую отказывается взаимодействовать с челядью, за него этим занимается прислуживающая девица, которая одной рукой отталкивает попрошайку, а другой – наполняет хозяйский самовар. Не сказать, что стол у попа такой уж богатый, рогалики на столе, блюдце с чаем, на которое он усердно дует. От жара щеки его раскраснелись, лицо лоснится довольством мелкого ранга. В сравнении с каким-нибудь помещиком, этот поп тоже выглядел бы жалко, но здесь он герой своей истории, которая так отличается от судьбы калеки. И священник это отличие всячески демонстрирует.
Остросоциальные проблемы во всей своей точности того времени показаны в картинах Перова, ему в некоторой степени были интересны эти люди. Возможно, он был неравнодушен к их проблемам, жалость к ущербным явно прослеживается в его творчестве. Бороться активно за улучшения он мог лишь точечно, а вот с помощью всеобъемлющей силы искусства показывал страшный масштаб маленьких трагедий, к которым нельзя оставаться равнодушными, в какую бы эпоху они не происходили.
