Изучение образов власти становится одной из наиболее популярных тем исследований в рамках гуманитарных и социальных наук.
Достаточно отметить, что запрос с ключевыми словами «образ власти», введенный в поисковую систему российского информационно-аналитического портала eLibrary, выдает более 600 тысяч результатов высокой степени релевантности.
Изучение феномена «образа» в целом, и «образа власти» в частности, формирует специфическое текстуально-информационное пространство, получившее наименование «потестарная имагология» (научная деятельность, связанная с изучением образов власти).
При этом очевидно, что работы, условно объединяемые в рамках «потестарной имагологии», с точки зрения объекта и метода, демонстрируют весьма разношерстный конгломерат подходов, направленных на изучение всего многообразия исторической действительности.
Феноменальность данного направления заключается в универсальности предмета исследования, соотносимого в предельно многообразных работах именно с категорией «образа власти». Ключевой задачей, в связи с этим, представляется более четкое определение самого понятия «образ власти», и возможное его структурирование в качестве предмета междисциплинарного исследования.
Очевидно, что под «образом власти» в столь многочисленных исследованиях могут пониматься весьма различные явления. Многообразие подходов можно обнаружить даже в работах, выполненных в рамках одной дисциплины и с позиций единой научной парадигмы (для примера можно рассмотреть статьи, включенные в изданную в 2014 году коллективную монографию «The Image and Perception of Monarchy in Medieval and Early Modern Europe» [4]).
В рамках данного научного сборника можно выделить, как минимум, три категории исследований образов власти:
1) Субъект-ориентированные (направленные на изучение определенных свойств «субъекта власти»). Например, исследование Анны Уайтлок «The Queens Two Bodies: The Image and Reality of the Body of Elizabeth I».
2) Объект-ориентированные (направленные на изучение особенностей восприятия субъекта власти какими-либо группами или лицами, состоящими, как правило, в иерархических отношениях с данным субъектом). В качестве примера можно привести исследование Натальи Неверовой «The Emperor and Diplomatic Relations: Rudolf II through the Eyes of Foreign Ambassadors».
3) Коммуникативно-ориентированные (направленные на изучение различных форм коммуникативных актов, осуществляемых между субъектом и объектом власти – фактически, исследование дискурса власти на материале правовых актов, писем, различных ритуализированных форм коммуникации – церемоний, въездов, коронаций и т.д.). Например, работа Люсинды Дин «Crowning the Child: Representing Authority in Inaugurations and Coronations of Minors in Scotland».
Анализируя более широкий материал междисциплинарного характера, можно, на наш взгляд, выделить три основные парадигмы трактовки «образа», которые в определенной степени влияют на выбор методологии исследования:
1) Парадигма литературной имагологии, концептуальные основы которой подробно разработаны во французском сравнительно-историческом литературоведении 1950-х годов, и в более поздних направлениях, таких как «культурная иконография» Д.-А. Пажо. В рамках данной парадигмы характерен подход к пониманию образа через формы описания «Другого» (более подробно: [2; 3]).
2) Психологическая парадигма, концептуальные основы которой получили разработку в работах Э.Б. Титченера, З. Фрейда, К.Г. Юнга, в рамках которой образы могут трактоваться в категориях представления, восприятия, впечатления.
3) Семиотическая парадигма, концептуальные основания которой сформулированы в работах Ч.С. Пирса, в рамках которой образ рассматривается как определенный тип знака («иконический знак»).
Рассматриваемые подходы обладают соответствующим эвристическим потенциалом и предметной областью исследования (весьма характерно, что эффективные в одном случае методы могут быть не вполне применимы в изучении иных аспектов образа [1, 15]), в связи с чем каждая парадигма может наиболее продуктивно применяться к изучению соответствующего аспекта процесса генезиса и функционирования образа (так, например, в изучении пространства репрезентации субъекта власти могут весьма успешно применяться методы семиотики, коммуникативный процесс поддается изучению методами литературной имагологии, а особенности восприятия образа власти его реципиентом могут изучаться с применением психологических подходов).
Возможно ли на этом основании предложить интегрированное прочтение категории «образа власти»? Представляется, что для этого, в первую очередь, необходимо уточнить структуру образа как такового.
Мы предлагаем понимать образ как сопряженный семиозис – процесс взаимодействия нескольких материальных и сопряженных с ними знаковых систем, в ходе которого осуществляется кодирование и декодирование сообщений, обеспечивающих репрезентацию субъекта и ее восприятие / интерпретацию реципиентом образа.
В случае формирования образа политической власти репрезентация осуществляется в соответствующем дискурсе института политической власти. Формируемый образ власти, при этом, может варьироваться от иконического знака в трактовке Ч.С. Пирса до мифа в трактовке Р. Барта или симулякра в трактовке Ж. Бодрийяра.
В развитие данного подхода можно высказать предположение о том, что «впечатление» может рассматриваться как совокупная интерпретанта множества возникающих в процессе семиозиса коннотативных значений соответствующей знаковой конструкции (высказывания, образа), обусловленная соответствующим психологическим и культурным горизонтом восприятия реципиента (включая индивидуальные особенности психической конституции, определяющей сферы сознательных и бессознательных процессов, воспринятые эпистемологические практики, актуализированные культурные коды и т.д.).
___________________________________________________________________________________
Сергей Санников - кандидат исторических наук, научный сотрудник лаборатории семиотики и знаковых систем НГУ
____________________________________________________________________________________
Список литературы:
1. Бойцов М.А. Что такое потестарная имагология // Власть и образ: Очерки потестарной имагологии / Отв. редакторы М.А. Бойцов, Ф.Б. Успенский. СПб., 2010.
2. Ощепков А. Р. Имагология // Знание. Понимание. Умение. 2010. № 1. С. 251–253.
3. Поляков О.Ю. Становление и развитие категориального аппарата имагологии [Текст] // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2014. - № 9. - С. 125-135.
4. The Image and Perception of Monarchy in Medieval and Early Modern Europe. / Ed. Sean McGlynn and Elena Woodacre. Newcastle upon Tyne, 2014.
